Последовала короткая красноречивая пауза, во время которой ясно было, как неохотно толпа признавала справедливость требования минга. Наконец мудрец, которому принадлежало право решения, сказал твердым голосом:
- Уходи, гурон.
- А как он уйдет, справедливый Таменунд, - спросил коварный Магуа, с пленницей или без нее? Вигвам Хитрой Лисицы пуст. Поддержи его, отдав то, что ему принадлежит.
Старец сидел некоторое время, погруженный в глубокое раздумье; потом он наклонил голову к одному из своих почтенных товарищей и спросил:
- Этот минг - один из вождей своего племени?
- Первый среди своих соплеменников.
- Чего же ты еще хочешь, девушка! Великий воин берет тебя в жены. Иди, твой род не угаснет.
- Лучше, в тысячу раз лучше, чтобы он угас, - воскликнула с ужасом Кора, - чем подвергнуться такому унижению!
- Гурон, ее душа в палатках ее отцов. Девушка, которая идет замуж поневоле, приносит несчастье в вигвам.
- Она говорит языком своего народа, - возразил Магуа, смотря с горькой иронией на свою жертву. - Она из рода торгашей и торгуется из-за ласкового взгляда. Пусть Таменунд скажет что следует.
- Возьми за нее выкуп, а от нас пожелание тебе счастья.
- Я не возьму ничего, кроме того, что принес сюда!
- Ну так уходи с тем, что принадлежит тебе! Великий Маниту запрещает делавару быть несправедливым.
Магуа подскочил к своей пленнице и с силой схватил ее за руку. Делавары отступили в полном молчании, и Кора, как бы сознавая, что всякие мольбы будут напрасны, приготовилась беспрекословно подчиниться своей участи.
- Погоди, остановись! - крикнул Хейворд, выскакивая вперед. - Сжалься, гурон! За нее дадут такой выкуп, что ты станешь первым богачом в твоем племени.
- Магуа - краснокожий, он не нуждается в побрякушках бледнолицых.
- Золото, серебро, порох, свинец - все, что нужно воину, будет в твоем вигваме, все, что необходимо великому вождю!
- Хитрая Лисица очень силен! - крикнул Магуа, бешено потрясая рукой, в которой держал руку несопротивлявшейся Коры. - Месть в его руках.
- Боже всемогущий, - сказал Хейворд, в отчаянии сжав руки, - неужели ты допустишь это? Тебя, справедливый Таменунд, молю о пощаде!
- Слова делавара сказаны, - ответил старик, закрывая глаза и опускаясь на свое место. - Мужчины не говорят дважды.
- Великий вождь поступает мудро и благоразумно, не теряя времени на повторение того, что уже сказано, - проговорил Соколиный Глаз, делая Хейворду знак, чтобы он замолчал, - но каждый воин должен, в свою очередь, хорошенько обдумать решение, прежде чем всадить томагавк в голову своего пленника… Гурон, я не люблю тебя и вообще не могу сказать, чтобы кто-нибудь из мингов видел снисхождение с моей стороны. Можно смело предположить, что война окончится не скоро и много еще ваших воинов встретится со мной в лесу. Ну, так рассуди, кого ты предпочитаешь привести пленником в свой лагерь: эту женщину или такого человека, как я?
- Неужели Длинный Карабин отдаст свою жизнь за женщину? - нерешительно спросил Магуа, который уже собрался уходить из лагеря со своей жертвой.
- Нет-нет, я этого не говорил! - ответил Соколиный Глаз, отступая с надлежащей осторожностью при виде жадности, с которой Магуа слушал его предложение. - Это была бы слишком неравная мена: отдать воина в полном расцвете сил за девушку, даже лучшую здесь, на границах… Я мог бы согласиться отправиться на зимние квартиры теперь же, по крайней мере, за шесть недель до того, как опадут все листья, с условием, что ты отпустишь девушку.
Магуа отрицательно покачал головой и сделал толпе знак расступиться.
- Ну, хорошо, - прибавил разведчик с видом человека, еще не пришедшего к окончательному решению, - я добавлю еще «оленебой». Поверь слову опытного охотника, это ружье не имеет себе равного.
Магуа ничего не ответил на это предложение и продолжал прилагать усилия, чтобы раздвинуть толпу.
- Может быть… - сказал разведчик, теряя свое напускное хладнокровие, - может быть, если бы я согласился научить ваших воинов, как владеть этим ружьем, ты бы изменил свое решение?
Магуа снова приказал расступиться делаварам, которые продолжали окружать его непроницаемым кольцом в надежде, что он согласится на мирное предложение.
- Чему суждено быть, то должно случиться раньше или позже, - продолжал Соколиный Глаз, оборачиваясь к Ункасу с печальным, смиренным взглядом. - Негодяй знает свое преимущество и пользуется им! Да благословит тебя бог, мальчик! Ты нашел себе друзей среди своего родного племени; я надеюсь, что они будут так же верны тебе, как я. Что касается меня, то рано или поздно я должен умереть, и большое счастье, что мало кто будет плакать обо мне. Этим чертям, по всей вероятности, все-таки удастся завладеть моим скальпом, а днем раньше, днем позже - это не имеет значения. Да благословит тебя бог! - проговорил суровый житель лесов, опуская голову.
Но он тотчас же поднял ее и, смотря печальным взглядом на юношу, прибавил:
- Я люблю вас обоих - тебя и твоего отца, Ункас, хотя у меня с вами разный цвет кожи. Скажи сагамору, что в самые тревожные минуты я никогда не забывал о нем. Прошу тебя, думай иногда обо мне, когда будешь идти по счастливому пути. Ты найдешь мое ружье в том месте, где мы спрятали его: возьми его и оставь себе на память. И слушай, мальчик: так как ваши обычаи не отрицают мести, не стесняйся пускать это ружье в дело против мингов. Это несколько смягчит горе обо мне и успокоит твою душу… Гурон, я принимаю твое предложение: освободи эту женщину. Я - твой пленник.
При этом великодушном предложении в толпе раздался тихий, но ясный шепот; даже самые свирепые из делаваров выражали одобрение при виде такой мужественной решимости. Магуа остановился, и одно мгновение казалось, будто он поколебался. Но, взглянув на Кору глазами, в которых свирепость как-то странно сочеталась с выражением восторженного удивления, он принял окончательное решение.
Он выразил свое презрение к предложению разведчика, немедленно вскинул голову и сказал твердым, уверенным голосом:
- Хитрая Лисица - великий вождь, он не меняет своих решений… Пойдем, - обратился он к пленнице, властно кладя руку ей на плечо. - Гурон не пустой болтун: мы идем.
Девушка отшатнулась с горделивым видом, полным женского достоинства; ее темные глаза вспыхнули, яркий румянец, похожий на прощальный луч заходящего солнца, разлился по лицу.
- Я ваша пленница, и, когда наступит время, я буду готова идти хотя бы на смерть, но сила здесь ни при чем, - холодно проговорила она и, обернувшись к Соколиному Глазу, прибавила:
- От души благодарю вас, великодушный охотник! Ваше предложение бесполезно, я не могла бы принять его, но вы можете оказать мне услугу даже большую, чем та, которую вы так великодушно предлагали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97