“Целью истинных талантов является прогресс науки… качественный, а не количественный”.
Поправка была принята охотно и без обсуждения. Половину присутствующих вообще не интересовал прогресс: качественный, количественный — какая разница? И только историки задним числом отмечают, что в этот день Астрелла окончательно встала на путь ограничительного развития. Талант превозносился по-прежнему, но тематика творчества направлялась в одну сторону. Нежелательными признавались количественные изобретения, то есть нужные для массового производства, для промышленности. Вся техника отбрасывалась.
Один из моих редакторов заметил, что я тут должен был бы раздвоить повествование. Вероятно, в Звёздном Шаре с его миллионами миров, тысячами и тысячами цивилизаций нашлись и такие, где история сложилась иначе: грубые и фанатичные дляки подавили чувствительных нутристов, казнили какую-нибудь другую Ридду, капитаном поставили другого Гвинга.
Представьте себе, и я задал этот вопрос моему куратору в Звёздном Шаре.
— Не припомню, — сказал он. — Кажется, не было такого варианта. Пожалуй, и не могло быть. Ведь дляки хотели вернуться на Вдаг. Они и вернулись бы… и влились бы в общепланетную науку. У них не могло быть изолированной самостоятельной истории. За изоляцию стояли нутристы, те, которые могли творить в башне из слоновой кости. Вот они и отстояли изолированность своей космической летающей башни. А дляки ликвидировали бы её.
И в президенты Ридда предлагала убеждённого изоляциониста — Ласаха. Имя это встретили овациями. Ласаха, мягкого, доброжелательного и снисходительного исполнителя просьб, любили все.
Бонгр вытащил на трибуну упирающегося друга.
— Я боюсь не оправдать вашего доверия, — негромко сказал он, глядя на толпу светлыми глазами. — Вы вручаете мне так много: и все имущество Астреллы, и судьбу стольких хороших талантов — это ещё дороже. Я постараюсь распоряжаться наилучшим образом, так, чтобы все были счастливы. Какое нужно вам счастье, это мы обсудим с каждым в отдельности. Это хорошо, что вы все рядом. Я всегда полагал, что счастье можно дать только конкретному лицу, соседу, близкому. Далёкий далеко, его не видишь, не чувствуешь, не слышишь возражений и поправок. Я всегда удивлялся тем, кто брался осчастливить всю планету Вдаг, но семье своей не дал счастья. Однако разрешите мне не теоретизировать. Позвольте приступить к делу…
Все были в восторге. Мужчины кричали “ура!”, женщины утирали слезы, восклицали в умилении: “Какой у нас хороший президент! Он гораздо лучше Здарга”.
Конечно, величественный Здарг, слишком умный, слишком могучий, был далёк и непонятен. Куда ближе этот — заботящийся о ближних.
Ласах в дальнейшем выступал мало, предпочитал делать, а не рассуждать. А разъяснение его позиции и полемику с подавленными, но не переубеждёнными дляками взял на себя Бонгр.
Привожу отрывки из его печатных высказываний:
“…Никто не будет спорить, что сапиенс — вершина достижений природы. Долгим извилистым путём взбиралась материя к этой вершине, сбрасывая в утиль неудачные варианты, пока не сформировала самое совершенное из живых существ — разумное.
Долгим извилистым путём шла мысль разумных существ, сбрасывая в утиль ошибочные варианты, пока наука не пришла к величайшей из вершин — создала управляемую планету — Астреллу.
Сапиенсы — авангард природы, таланты — авангард сапиенсов. Здесь, на Астрелле, собран авангард авангарда. Чем мы заняты? Изучением самого сложного, самого увлекательного, самого наиважнейшего: авангарда авангарда. Мы познаем себя…”
“Мы — авангард, а не буксир, вытаскивающий застрявших в грязи. Мы — разведка. Мы — вперёдсмотрящие, мы — пример и идеал. Преступно сводить всю науку к вытягиванию отстающих на средний уровень. Это означает топтаться на месте, на этом самом среднем уровне. Быть ли Астрелле ракетой в небе или тягачом, буксующим в грязи, — вот о чём спор у нас с дляками”.
“…Недоброй памяти дляки обвиняли нас в пренебрежении к простым сапиенсам, к преувеличенной заботе об элите, об исключительных личностях — о гениях.
Упрёки напрасны. Мы лелеем не гениев, а гениальность. В чем разница? Мы считаем, что каждый сапиенс — потенциальный гений, нужно только пробудить скрытые в нём возможности, чудесные резервы мозга, которые мы обнаруживаем так редко и всегда с удивлением.
Нас потрясают гениальные арифметические способности простых сапиенсов, перемножающих в уме шестизначные числа. Потрясают гениальные всплески памяти, когда из глубины выплывают сценки детства с мельчайшими подробностями: слова, голоса, обивка мебели, узоры на обоях. Ещё примеры? А таинственная телепатия: сверхслух, сверхзрение любящих родителей, жены, сестры, брата, узнающих о трагической гибели родных, улавливающих призывы о помощи за тысячи километров! Ведь это все есть в мозгу, только проявляется не всегда, обычно в час смертельной опасности.
Нет, я не предлагаю подвергать вашу жизнь смертельной опасности, чтобы изучать телепатическую сверхчувствительность. Есть и другие ворота в заповедный сад сверхспособностей. Не только большое горе, но и большая радость рождает вдохновение. Вспомните, сколько стихов, картин, мелодий, танцев породило упоение любви, торжество победы.
Вдохновение в экстазе счастья — вот наш метод…”
В идеях Бонгр не расходился с Ласахом. Тон у него был несколько иной: чуточку хвастливый, чуточку льстивый. Но историки не называют Бонгра ни хвастуном, ни льстецом. Его считают циником и дипломатом. Как дипломат Бонгр полагал, что астреллиты падки на лесть. И в самом деле, легко ли устоять, когда тебя убеждают, что ты избранник, авангард авангарда, потенциальный гений. И обещают, что ты проявишь гениальность в экстазе счастья. Кто же откажется от такой теории, таких опытов?
Возможно, вы заметили также, что высказывания Бонгра противоречивы. Если “мы авангард, а не буксир”, зачем же пробуждать талант у тех, кто не проявил таланта, брать на буксир отстающих. Но тут сказалась противоречивость позиции всех нутристов. Они были противниками дляков, но вместе с тем дляками… для жителей Астреллы. Обещали счастье, но ограниченному кругу: только пассажирам космической яхты. Строили модель с чёткими граничными условиями.
Так или иначе, пока Бонгр занимался теоретизированием, Ласах всерьёз приступил к выполнению своей программы пробуждения талантов.
Щедрые богатства Астреллы позволяли дать очень много. Но что давать? Ласах подошёл к проблеме как исследователь. Создал специальный Институт теории счастья (НИИТС) с лабораториями счастья долговременного, мгновенного, внешнего, внутреннего, чувственного, разумного, вдохновенного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Поправка была принята охотно и без обсуждения. Половину присутствующих вообще не интересовал прогресс: качественный, количественный — какая разница? И только историки задним числом отмечают, что в этот день Астрелла окончательно встала на путь ограничительного развития. Талант превозносился по-прежнему, но тематика творчества направлялась в одну сторону. Нежелательными признавались количественные изобретения, то есть нужные для массового производства, для промышленности. Вся техника отбрасывалась.
Один из моих редакторов заметил, что я тут должен был бы раздвоить повествование. Вероятно, в Звёздном Шаре с его миллионами миров, тысячами и тысячами цивилизаций нашлись и такие, где история сложилась иначе: грубые и фанатичные дляки подавили чувствительных нутристов, казнили какую-нибудь другую Ридду, капитаном поставили другого Гвинга.
Представьте себе, и я задал этот вопрос моему куратору в Звёздном Шаре.
— Не припомню, — сказал он. — Кажется, не было такого варианта. Пожалуй, и не могло быть. Ведь дляки хотели вернуться на Вдаг. Они и вернулись бы… и влились бы в общепланетную науку. У них не могло быть изолированной самостоятельной истории. За изоляцию стояли нутристы, те, которые могли творить в башне из слоновой кости. Вот они и отстояли изолированность своей космической летающей башни. А дляки ликвидировали бы её.
И в президенты Ридда предлагала убеждённого изоляциониста — Ласаха. Имя это встретили овациями. Ласаха, мягкого, доброжелательного и снисходительного исполнителя просьб, любили все.
Бонгр вытащил на трибуну упирающегося друга.
— Я боюсь не оправдать вашего доверия, — негромко сказал он, глядя на толпу светлыми глазами. — Вы вручаете мне так много: и все имущество Астреллы, и судьбу стольких хороших талантов — это ещё дороже. Я постараюсь распоряжаться наилучшим образом, так, чтобы все были счастливы. Какое нужно вам счастье, это мы обсудим с каждым в отдельности. Это хорошо, что вы все рядом. Я всегда полагал, что счастье можно дать только конкретному лицу, соседу, близкому. Далёкий далеко, его не видишь, не чувствуешь, не слышишь возражений и поправок. Я всегда удивлялся тем, кто брался осчастливить всю планету Вдаг, но семье своей не дал счастья. Однако разрешите мне не теоретизировать. Позвольте приступить к делу…
Все были в восторге. Мужчины кричали “ура!”, женщины утирали слезы, восклицали в умилении: “Какой у нас хороший президент! Он гораздо лучше Здарга”.
Конечно, величественный Здарг, слишком умный, слишком могучий, был далёк и непонятен. Куда ближе этот — заботящийся о ближних.
Ласах в дальнейшем выступал мало, предпочитал делать, а не рассуждать. А разъяснение его позиции и полемику с подавленными, но не переубеждёнными дляками взял на себя Бонгр.
Привожу отрывки из его печатных высказываний:
“…Никто не будет спорить, что сапиенс — вершина достижений природы. Долгим извилистым путём взбиралась материя к этой вершине, сбрасывая в утиль неудачные варианты, пока не сформировала самое совершенное из живых существ — разумное.
Долгим извилистым путём шла мысль разумных существ, сбрасывая в утиль ошибочные варианты, пока наука не пришла к величайшей из вершин — создала управляемую планету — Астреллу.
Сапиенсы — авангард природы, таланты — авангард сапиенсов. Здесь, на Астрелле, собран авангард авангарда. Чем мы заняты? Изучением самого сложного, самого увлекательного, самого наиважнейшего: авангарда авангарда. Мы познаем себя…”
“Мы — авангард, а не буксир, вытаскивающий застрявших в грязи. Мы — разведка. Мы — вперёдсмотрящие, мы — пример и идеал. Преступно сводить всю науку к вытягиванию отстающих на средний уровень. Это означает топтаться на месте, на этом самом среднем уровне. Быть ли Астрелле ракетой в небе или тягачом, буксующим в грязи, — вот о чём спор у нас с дляками”.
“…Недоброй памяти дляки обвиняли нас в пренебрежении к простым сапиенсам, к преувеличенной заботе об элите, об исключительных личностях — о гениях.
Упрёки напрасны. Мы лелеем не гениев, а гениальность. В чем разница? Мы считаем, что каждый сапиенс — потенциальный гений, нужно только пробудить скрытые в нём возможности, чудесные резервы мозга, которые мы обнаруживаем так редко и всегда с удивлением.
Нас потрясают гениальные арифметические способности простых сапиенсов, перемножающих в уме шестизначные числа. Потрясают гениальные всплески памяти, когда из глубины выплывают сценки детства с мельчайшими подробностями: слова, голоса, обивка мебели, узоры на обоях. Ещё примеры? А таинственная телепатия: сверхслух, сверхзрение любящих родителей, жены, сестры, брата, узнающих о трагической гибели родных, улавливающих призывы о помощи за тысячи километров! Ведь это все есть в мозгу, только проявляется не всегда, обычно в час смертельной опасности.
Нет, я не предлагаю подвергать вашу жизнь смертельной опасности, чтобы изучать телепатическую сверхчувствительность. Есть и другие ворота в заповедный сад сверхспособностей. Не только большое горе, но и большая радость рождает вдохновение. Вспомните, сколько стихов, картин, мелодий, танцев породило упоение любви, торжество победы.
Вдохновение в экстазе счастья — вот наш метод…”
В идеях Бонгр не расходился с Ласахом. Тон у него был несколько иной: чуточку хвастливый, чуточку льстивый. Но историки не называют Бонгра ни хвастуном, ни льстецом. Его считают циником и дипломатом. Как дипломат Бонгр полагал, что астреллиты падки на лесть. И в самом деле, легко ли устоять, когда тебя убеждают, что ты избранник, авангард авангарда, потенциальный гений. И обещают, что ты проявишь гениальность в экстазе счастья. Кто же откажется от такой теории, таких опытов?
Возможно, вы заметили также, что высказывания Бонгра противоречивы. Если “мы авангард, а не буксир”, зачем же пробуждать талант у тех, кто не проявил таланта, брать на буксир отстающих. Но тут сказалась противоречивость позиции всех нутристов. Они были противниками дляков, но вместе с тем дляками… для жителей Астреллы. Обещали счастье, но ограниченному кругу: только пассажирам космической яхты. Строили модель с чёткими граничными условиями.
Так или иначе, пока Бонгр занимался теоретизированием, Ласах всерьёз приступил к выполнению своей программы пробуждения талантов.
Щедрые богатства Астреллы позволяли дать очень много. Но что давать? Ласах подошёл к проблеме как исследователь. Создал специальный Институт теории счастья (НИИТС) с лабораториями счастья долговременного, мгновенного, внешнего, внутреннего, чувственного, разумного, вдохновенного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73