Мне кажется, он ее любимчик, она предпочитает его всем другим детям.
— Интересно, как бы мы повели себя в подобных обстоятельствах, — задумчиво сказал Джек Рейнольдс. — Сколько людей в Англии приютили бы француза и француженку, которых никогда в жизни раньше не видели, зная при этом, что они рискуют не только собственной жизнью, но и жизнью своих детей?
— Мне хочется думать, что у меня нашлось бы достаточно благородства, — отвечала Флер, — но иногда я опасаюсь, что могла бы предать и изгнанников, и свои идеалы.
— Я совершенно уверен, что вы на это не способны, — возразил Джек с особым ударением на «вы».
— А почему? — с любопытством осведомилась Флер.
— Я не верю, что вы можете кого-нибудь предать.
— Благодарю за комплимент, — улыбнулась Флер.
— Это не комплимент. Я только говорил о том, в чем я абсолютно уверен.
— Еще раз благодарю, — пробормотала она, но сразу же почувствовала, что ее легкий тон неуместен. Джек говорил с жаром и серьезно. Неожиданно он взял ее за руку.
— Не знаю, понимаете ли вы, Флер, как много значит для меня ваше присутствие. Когда вы приехали, я был уже на пределе. Чувствовал, что больше не выдержу: одиночество взаперти, безделье, поговорить не с кем, и вдруг появляетесь вы. Ваш вид, ваш голос дали мне новую жизнь, а потом — вы знаете, что произошло потом.
— Что? — Флер не могла не задать этот вопрос, что-то внутри словно подталкивало ее.
— Ну конечно, я полюбил вас.
Ей хотелось смеяться радостным смехом, она почувствовала, как волны счастья нахлынули на нее.
— Флер, скажи, что любишь меня. Я жажду тебя так, что не перенесу твоего равнодушия.
Это был крик отчаяния, крик о помощи. И Флер не могла не отозваться.
— Да, Джек.
— Скажи мне, — настаивал он, — произнеси эти слова.
Она была настолько смущена, что с трудом сумела прошептать:
— Я… люблю тебя!
С невнятным возгласом Джек прижался головой к ее груди. Она обняла его, успокаивая и лаская.
— Я люблю тебя, — повторял он. — Я не могу жить без тебя, Флер, я ни о чем думать не могу. Я вижу тебя во сне. По утрам просыпаюсь от тоски по тебе и считаю часы и минуты до нашей встречи.
Он порывисто обнял ее. Горячие, жадные губы прижались к ее губам, умоляя, требуя ответа.
— Джек, прошу тебя!
Она пыталась освободиться, отстранить его, чтобы хоть секунду подумать, собраться с мыслями, преодолеть царивший у нее в душе хаос, но все было бесполезно.
— Флер!… Флер!… — он снова и снова повторял ее имя, все теснее прижимая ее к себе.
— Дорогой, прошу тебя… прошу…
Ее мольбы наконец-то дошли до него. Он отпустил ее, резко убрав руки. В лунном свете она видела выражение его лица. Флер часто дышала, прижимая руку к груди в том месте, где только что лежала его голова, пытаясь успокоиться.
Вокруг них купался в лунном свете застывший пейзаж. Высокие тополя отбрасывали тяжелые таинственные тени.
Ночь была прекрасна и полна очарования, таившееся в ней волшебство нельзя было передать словами; и они были одни, наедине в своем собственном мире.
Прошлое скрылось, исчезло, будущее неопределенно. Есть только настоящее, трепещущее, замечательное — и все же почему-то пугающее.
— Я люблю… люблю тебя, Джек, — повторяла Флер, стараясь убедить скорее себя, чем его.
— Я боготворю тебя, Флер. Сжалься надо мной. Флер ощутила внезапный прилив нежности.
Протянув руку, она дотронулась до его щеки, теплой и слегка колючей.
— Я правда люблю тебя, Джек, — повторила она тихо.
— Правда? — живо отозвался он. — Тогда… Флер… если ты любишь меня?..
Он схватил ее в объятия, бурно, неистово, как будто в поисках новой жизни, новой надежды.
— Люби меня, Флер… люби меня, — молвил он. — Я жажду тебя… ты должна быть моей!
Флер внезапно застыла. Он ей нравился, она хотела сделать его счастливым… помочь, успокоить его. Но она вспомнила Сильвию, и все ее существо содрогнулось от отвращения. Она не может быть такой, как Сильвия, — это невозможно!
— Нет, Джек, — сказала она мягко. — Мы не можем испортить такое чудо… такое совершенство, как наша любовь.
Он прижался лицом к ее шее. Она знала, что разочаровала, быть может, даже обидела его, причинила боль, но он просил невозможного.
Надо постараться, думала она, помочь ему терпеливо ждать, пока они будут свободны и смогут пожениться. Только тогда их любовь восторжествует.
Но ведь и пока они могут быть очень счастливы.
Когда Флер и Джек вернулись в дом, было уже поздно. Они тихо прошли по двору. Джек обнимал ее за плечи. Шаги их совпадали, удивительная гармония объединяла каждое движение.
Дверь в кухню была приоткрыта. Оттуда пахло едой, теплом и уютом. Джек закрыл дверь и снова потянулся к Флер. Она прильнула к нему.
Он нашел ее губы, а потом зарылся лицом в душистые волосы.
— Ты — само совершенство, , ты не можешь этого не знать. Я никогда не встречал такой прелестной женщины.
— Ложись спать, дорогой, ты устал.
Он крепко обнял ее, целуя губы, глаза, волосы. Потом медленно и неохотно они разошлись. Джек направился к двери в погреб. Она слышала, как он нашел задвижку, и подождала, пока он опустил ногу, осторожно нащупывая ступеньку.
— Спокойной ночи, любимый, — прошептала она, — спокойной ночи.
Она тихонько прокралась наверх. Задвижка на ее двери скрипела, но шумное дыхание, доносившееся из других комнат, говорило о том, что она никого не потревожила.
У себя в комнате Флер слегка раздвинула занавеси на окне. Свет был очень слабый, но все же можно было не зажигать свечу.
Она разделась, а затем, облокотившись о подоконник и опершись подбородком на руки, долго смотрела в небо, на котором постепенно тускнели звезды.
— Я счастлива, — сказала она вслух. — Я счастлива и сделаю так, что он будет счастлив со мной. Ты ведь меня понимаешь, Люсьен?
В полдень Флер спустилась в погреб повидаться с Джеком.
— Можно я снесу вниз обед? — спросила она мадам Бувье, когда семейство стало собираться за столом.
Все готово, — отвечала мадам, наливая щедрую порцию супа и отрезая большой кусок хлеба.
Флер взяла поднос. Она прошла через первый погреб, принимая обычные меры предосторожности, постучала, отодвинула и снова задвинула доску. Не успела она осмотреться, как уже оказалась в объятиях Джека.
— Почему ты не пришла раньше? — спрашивал он, целуя ее так, что его обед чуть не полетел на пол. — Я волновался, боялся. Почему ты опоздала?
— Подожди минутку, дай поставить поднос. Джек взял поднос и опустил его на стол.
— Ты уверена, что еще любишь меня?
— Вполне уверена!
— Я так тебя люблю! О Флер, любовь моя!
— Я рада, — прошептала она. — Я так рада! И я тоже тебя люблю. Я думала о тебе все утро, не могла дождаться, когда увижу тебя.
— Я чуть с ума не сошел, дожидаясь тебя и не зная, что ты теперь чувствуешь. Я уже думал, ты не придешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Интересно, как бы мы повели себя в подобных обстоятельствах, — задумчиво сказал Джек Рейнольдс. — Сколько людей в Англии приютили бы француза и француженку, которых никогда в жизни раньше не видели, зная при этом, что они рискуют не только собственной жизнью, но и жизнью своих детей?
— Мне хочется думать, что у меня нашлось бы достаточно благородства, — отвечала Флер, — но иногда я опасаюсь, что могла бы предать и изгнанников, и свои идеалы.
— Я совершенно уверен, что вы на это не способны, — возразил Джек с особым ударением на «вы».
— А почему? — с любопытством осведомилась Флер.
— Я не верю, что вы можете кого-нибудь предать.
— Благодарю за комплимент, — улыбнулась Флер.
— Это не комплимент. Я только говорил о том, в чем я абсолютно уверен.
— Еще раз благодарю, — пробормотала она, но сразу же почувствовала, что ее легкий тон неуместен. Джек говорил с жаром и серьезно. Неожиданно он взял ее за руку.
— Не знаю, понимаете ли вы, Флер, как много значит для меня ваше присутствие. Когда вы приехали, я был уже на пределе. Чувствовал, что больше не выдержу: одиночество взаперти, безделье, поговорить не с кем, и вдруг появляетесь вы. Ваш вид, ваш голос дали мне новую жизнь, а потом — вы знаете, что произошло потом.
— Что? — Флер не могла не задать этот вопрос, что-то внутри словно подталкивало ее.
— Ну конечно, я полюбил вас.
Ей хотелось смеяться радостным смехом, она почувствовала, как волны счастья нахлынули на нее.
— Флер, скажи, что любишь меня. Я жажду тебя так, что не перенесу твоего равнодушия.
Это был крик отчаяния, крик о помощи. И Флер не могла не отозваться.
— Да, Джек.
— Скажи мне, — настаивал он, — произнеси эти слова.
Она была настолько смущена, что с трудом сумела прошептать:
— Я… люблю тебя!
С невнятным возгласом Джек прижался головой к ее груди. Она обняла его, успокаивая и лаская.
— Я люблю тебя, — повторял он. — Я не могу жить без тебя, Флер, я ни о чем думать не могу. Я вижу тебя во сне. По утрам просыпаюсь от тоски по тебе и считаю часы и минуты до нашей встречи.
Он порывисто обнял ее. Горячие, жадные губы прижались к ее губам, умоляя, требуя ответа.
— Джек, прошу тебя!
Она пыталась освободиться, отстранить его, чтобы хоть секунду подумать, собраться с мыслями, преодолеть царивший у нее в душе хаос, но все было бесполезно.
— Флер!… Флер!… — он снова и снова повторял ее имя, все теснее прижимая ее к себе.
— Дорогой, прошу тебя… прошу…
Ее мольбы наконец-то дошли до него. Он отпустил ее, резко убрав руки. В лунном свете она видела выражение его лица. Флер часто дышала, прижимая руку к груди в том месте, где только что лежала его голова, пытаясь успокоиться.
Вокруг них купался в лунном свете застывший пейзаж. Высокие тополя отбрасывали тяжелые таинственные тени.
Ночь была прекрасна и полна очарования, таившееся в ней волшебство нельзя было передать словами; и они были одни, наедине в своем собственном мире.
Прошлое скрылось, исчезло, будущее неопределенно. Есть только настоящее, трепещущее, замечательное — и все же почему-то пугающее.
— Я люблю… люблю тебя, Джек, — повторяла Флер, стараясь убедить скорее себя, чем его.
— Я боготворю тебя, Флер. Сжалься надо мной. Флер ощутила внезапный прилив нежности.
Протянув руку, она дотронулась до его щеки, теплой и слегка колючей.
— Я правда люблю тебя, Джек, — повторила она тихо.
— Правда? — живо отозвался он. — Тогда… Флер… если ты любишь меня?..
Он схватил ее в объятия, бурно, неистово, как будто в поисках новой жизни, новой надежды.
— Люби меня, Флер… люби меня, — молвил он. — Я жажду тебя… ты должна быть моей!
Флер внезапно застыла. Он ей нравился, она хотела сделать его счастливым… помочь, успокоить его. Но она вспомнила Сильвию, и все ее существо содрогнулось от отвращения. Она не может быть такой, как Сильвия, — это невозможно!
— Нет, Джек, — сказала она мягко. — Мы не можем испортить такое чудо… такое совершенство, как наша любовь.
Он прижался лицом к ее шее. Она знала, что разочаровала, быть может, даже обидела его, причинила боль, но он просил невозможного.
Надо постараться, думала она, помочь ему терпеливо ждать, пока они будут свободны и смогут пожениться. Только тогда их любовь восторжествует.
Но ведь и пока они могут быть очень счастливы.
Когда Флер и Джек вернулись в дом, было уже поздно. Они тихо прошли по двору. Джек обнимал ее за плечи. Шаги их совпадали, удивительная гармония объединяла каждое движение.
Дверь в кухню была приоткрыта. Оттуда пахло едой, теплом и уютом. Джек закрыл дверь и снова потянулся к Флер. Она прильнула к нему.
Он нашел ее губы, а потом зарылся лицом в душистые волосы.
— Ты — само совершенство, , ты не можешь этого не знать. Я никогда не встречал такой прелестной женщины.
— Ложись спать, дорогой, ты устал.
Он крепко обнял ее, целуя губы, глаза, волосы. Потом медленно и неохотно они разошлись. Джек направился к двери в погреб. Она слышала, как он нашел задвижку, и подождала, пока он опустил ногу, осторожно нащупывая ступеньку.
— Спокойной ночи, любимый, — прошептала она, — спокойной ночи.
Она тихонько прокралась наверх. Задвижка на ее двери скрипела, но шумное дыхание, доносившееся из других комнат, говорило о том, что она никого не потревожила.
У себя в комнате Флер слегка раздвинула занавеси на окне. Свет был очень слабый, но все же можно было не зажигать свечу.
Она разделась, а затем, облокотившись о подоконник и опершись подбородком на руки, долго смотрела в небо, на котором постепенно тускнели звезды.
— Я счастлива, — сказала она вслух. — Я счастлива и сделаю так, что он будет счастлив со мной. Ты ведь меня понимаешь, Люсьен?
В полдень Флер спустилась в погреб повидаться с Джеком.
— Можно я снесу вниз обед? — спросила она мадам Бувье, когда семейство стало собираться за столом.
Все готово, — отвечала мадам, наливая щедрую порцию супа и отрезая большой кусок хлеба.
Флер взяла поднос. Она прошла через первый погреб, принимая обычные меры предосторожности, постучала, отодвинула и снова задвинула доску. Не успела она осмотреться, как уже оказалась в объятиях Джека.
— Почему ты не пришла раньше? — спрашивал он, целуя ее так, что его обед чуть не полетел на пол. — Я волновался, боялся. Почему ты опоздала?
— Подожди минутку, дай поставить поднос. Джек взял поднос и опустил его на стол.
— Ты уверена, что еще любишь меня?
— Вполне уверена!
— Я так тебя люблю! О Флер, любовь моя!
— Я рада, — прошептала она. — Я так рада! И я тоже тебя люблю. Я думала о тебе все утро, не могла дождаться, когда увижу тебя.
— Я чуть с ума не сошел, дожидаясь тебя и не зная, что ты теперь чувствуешь. Я уже думал, ты не придешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49