Она, видите ли, решила, что граф услышал крики и поспешил на помощь. Ангел-хранитель да и только!
Ей вспомнилось: она умоляет его спасти от притязаний лорда Марлоу, а он изумленно смотрит на стул и кресло возле двери, и в его глазах полное недоумение: зачем?
А если граф пришел к ней не для того, чтобы помочь? Зачем же он мог прийти?
Илука была очень невинна и неопытна, а граф казался ей воплощением благородства. Куда ей было догадаться об истинной причине перемены комнаты на ту ночь, появления его светлости в халате… Да он же собирался заняться с ней любовью!
Такое, возможно, может произойти между джентльменами и актрисами типа мадам Вестрис, но предлагать подобное леди!.. Это не просто нескромно или неприлично — отвратительно! «Он считал меня актрисой и допускал, что я соглашусь», — оправдывала Лэвенхэма Илука.
Но это не помешало ей почувствовать себя совершенно несчастной. И не только из-за расставания с графом, но и потому, что он, оказывается, вовсе не воспринимал ее как леди, которая заслуживает уважения и поклонения. Он видел в ней актрису, доступную женщину, и считал, что с ней себе многое можно позволить. Одним словом, он думал о ней так же, как лорд Марлоу.
Открытие это причинило ей большую боль, чем она ощущала прежде.
Но обвинять, кроме себя, было некого. Она сама согласилась на предложение мистера Арчера поехать с ним и развлекать графа и его друзей.
Теперь, когда она поняла истинную суть происшедшего, оставалось лишь молиться, чтобы мать никогда не узнала о случившемся.
«Мама не только придет в ужас, — подумала Илука, — она будет искренне уязвлена и поражена моим поведением".
— Вы настоящая красавица, мисс! — воскликнула горничная, помогавшая ей одеваться.
Илука в последний раз, перед тем как спуститься вниз, взглянула на себя в зеркало.
— Спасибо, — сказала она.
На голове у нее колыхались три страусовых пера, очень украшавших ее прическу.
В битве при Креси в 1546 году Черный Принц получил звание рыцаря и страусовые перья в награду, с тех пор они украшают личную печать принца Уэльского.
А юные девушки, которых представляют монарху, не появляются без этого украшения перед его взором.
— Красивее вас никого на балу не будет, мисс, я уверена, — продолжала горничная.
Илука благодарно улыбнулась и подумала: есть на свете один мужчина, который никогда не будет поклоняться ни ее красоте, ни уму. Она вздохнула: ах, как бы ей хотелось, чтобы ему нравилось в ней все, и характер тоже.
«Забудь его, забудь его, забудь его», — в такт шагам, спускаясь по лестнице, твердила она себе.
Они ехали в Букингемский дворец в красивой карете сэра Джеймса, и Илуке казалось — колеса повторяют те же самые слова.
Педи Армстронг выглядела очень мило в платье розовато-лилового цвета, с диадемой из аметистов и бриллиантов, в ожерелье из таких же камней. Она держала букет лиловых орхидей, преподнесенный ей сэром Джеймсом, а Илука — букетик полураспустившихся белых роз.
И ей вспомнились розочки, которые она прикрепила на запястья, танцуя в Лэвенхэме.
"Ты похожа на Персефону, спускающуюся в царство теней», — сказал ей тогда мистер Арчер.
«Теперь, — со вздохом подумала девушка, — он сам спустился в царство теней и пребудет в нем вечно».
Она подняла глаза и, упрекнув себя в неблагодарности, улыбнулась отчиму, сидевшему напротив.
— Я знаю только одно, — сказал он жене, — что буду единственным мужчиной, который появится при дворе в обществе двух таких красавиц.
—Подожди, дорогой, надо осмотреться. Боюсь, мы с Илукой померкнем перед какой-нибудь красавицей, с которой ты был знаком до нашей женитьбы.
— С той минуты, как мы вместе, я вообще не смотрю на других женщин.
А Илука думала в это время, что актриса из «Друри-Лэйн», интересующая графа, возможно, не красивее ее, но талантливее.
"Наверняка он смотрит ее выступления каждый вечер и скоро из его памяти сотрется мой любительский танец…»
Перед въездом во двор Букингемского дворца пришлось подождать — выстроилась очередь из дюжины экипажей.
Она двигалась медленно, но в конце концов напудренный лакей открыл дверцу, и леди Армстронг вышла из кареты.
Илука последовала за матерью, они отдали слугам накидки и поднялись вверх по широкой лестнице, покрытой красным ковром, в тронный зал, где король и королева устраивали прием.
Вдоль лестницы стояли лейб-гвардейцы. Илука подумала, что интересно посмотреть на королеву Аделаиду, которая вышла замуж за короля, бывшего намного старше ее.
Гости всегда сплетничали о нейна приемах у матери, одни считали ее приятной маленькой женщиной, Другие, критически настроенные, называли ее скучной серенькой мышкой.
Люди любят перемывать косточки королевской семье. Вот и сейчас сэр Джеймс тихо сказан жене:
— Я думаю, ты слышана, эта гнусная королева Кентская запретила принцессе Виктории посещать королевские приемы.
— Неужели? — воскликнула леди Армстронг. — Как печально. Ведь ей известно, как обожает король свою племянницу.
Они шли очень медленно, пока наконец не оказались возле тронного зала, и Илука увидела в самом его конце королеву, сверкающую драгоценностями. Действительно, маленькая мышка на фоне статного немолодого мужа.
Король оказался почти лысый, с редкими остатками седых волос. Он улыбался каждому, кого представляли, и Илуке показалось, что рассказы о его простоте и доброте похожи на правду.
К ним подошел друг сэра Джеймса, и Илука услышала:
— Должен признаться, эти официальные приемы — такая скука, при , короле Георге было куда веселее.
Сэр Джеймс рассмеялся:
— Зато сейчас ты вынужден вести себя лучше, Артур.
— Да, но вечера при дворе просто невыносимы. Король дремлет, королева вышивает, а мы все, предполагается, должны обсуждать политику.
Сэр Джеймс снова рассмеялся, и Илука подумала: пожалуй, вечеринки у графа гораздо веселее, если верить на слово другу отчима.
Она наблюдала, как проходит представление, слышала имена девушек и их наперсниц.
— Герцогиня Болтонская представляет леди Мэри Фотерингей-Стюарт! Деди Эшбертон представляет достопочтенную Джейн Трант и мисс Нэнси Каррингтон!
Имена следовали одно за другим, произносились размеренно и монотонно, и Илука пока стала осматриваться, разглядывать бело-золотые стены, на фоне которых диадемы дам сверкали так ярко, будто излучали солнечный свет.
Потом подошла ее очередь, и она, как и предыдущие леди, проявила осторожность и осмотрительность, чтобы не наступить на шлейф платья предыдущей девушки.
Имена, сменяя друг друга, звучали нараспев, точно в церкви.
— Графиня Халл представляет леди Пенелопу Куртис!
Потом точно таким же тоном:
— Леди Армстронг представляет мисс Илуку Кэмптон!
Мать пошла первая, присела в низком реверансе перед королевой, слегка склонившей в ответ голову, затем то же повторилось с королем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Ей вспомнилось: она умоляет его спасти от притязаний лорда Марлоу, а он изумленно смотрит на стул и кресло возле двери, и в его глазах полное недоумение: зачем?
А если граф пришел к ней не для того, чтобы помочь? Зачем же он мог прийти?
Илука была очень невинна и неопытна, а граф казался ей воплощением благородства. Куда ей было догадаться об истинной причине перемены комнаты на ту ночь, появления его светлости в халате… Да он же собирался заняться с ней любовью!
Такое, возможно, может произойти между джентльменами и актрисами типа мадам Вестрис, но предлагать подобное леди!.. Это не просто нескромно или неприлично — отвратительно! «Он считал меня актрисой и допускал, что я соглашусь», — оправдывала Лэвенхэма Илука.
Но это не помешало ей почувствовать себя совершенно несчастной. И не только из-за расставания с графом, но и потому, что он, оказывается, вовсе не воспринимал ее как леди, которая заслуживает уважения и поклонения. Он видел в ней актрису, доступную женщину, и считал, что с ней себе многое можно позволить. Одним словом, он думал о ней так же, как лорд Марлоу.
Открытие это причинило ей большую боль, чем она ощущала прежде.
Но обвинять, кроме себя, было некого. Она сама согласилась на предложение мистера Арчера поехать с ним и развлекать графа и его друзей.
Теперь, когда она поняла истинную суть происшедшего, оставалось лишь молиться, чтобы мать никогда не узнала о случившемся.
«Мама не только придет в ужас, — подумала Илука, — она будет искренне уязвлена и поражена моим поведением".
— Вы настоящая красавица, мисс! — воскликнула горничная, помогавшая ей одеваться.
Илука в последний раз, перед тем как спуститься вниз, взглянула на себя в зеркало.
— Спасибо, — сказала она.
На голове у нее колыхались три страусовых пера, очень украшавших ее прическу.
В битве при Креси в 1546 году Черный Принц получил звание рыцаря и страусовые перья в награду, с тех пор они украшают личную печать принца Уэльского.
А юные девушки, которых представляют монарху, не появляются без этого украшения перед его взором.
— Красивее вас никого на балу не будет, мисс, я уверена, — продолжала горничная.
Илука благодарно улыбнулась и подумала: есть на свете один мужчина, который никогда не будет поклоняться ни ее красоте, ни уму. Она вздохнула: ах, как бы ей хотелось, чтобы ему нравилось в ней все, и характер тоже.
«Забудь его, забудь его, забудь его», — в такт шагам, спускаясь по лестнице, твердила она себе.
Они ехали в Букингемский дворец в красивой карете сэра Джеймса, и Илуке казалось — колеса повторяют те же самые слова.
Педи Армстронг выглядела очень мило в платье розовато-лилового цвета, с диадемой из аметистов и бриллиантов, в ожерелье из таких же камней. Она держала букет лиловых орхидей, преподнесенный ей сэром Джеймсом, а Илука — букетик полураспустившихся белых роз.
И ей вспомнились розочки, которые она прикрепила на запястья, танцуя в Лэвенхэме.
"Ты похожа на Персефону, спускающуюся в царство теней», — сказал ей тогда мистер Арчер.
«Теперь, — со вздохом подумала девушка, — он сам спустился в царство теней и пребудет в нем вечно».
Она подняла глаза и, упрекнув себя в неблагодарности, улыбнулась отчиму, сидевшему напротив.
— Я знаю только одно, — сказал он жене, — что буду единственным мужчиной, который появится при дворе в обществе двух таких красавиц.
—Подожди, дорогой, надо осмотреться. Боюсь, мы с Илукой померкнем перед какой-нибудь красавицей, с которой ты был знаком до нашей женитьбы.
— С той минуты, как мы вместе, я вообще не смотрю на других женщин.
А Илука думала в это время, что актриса из «Друри-Лэйн», интересующая графа, возможно, не красивее ее, но талантливее.
"Наверняка он смотрит ее выступления каждый вечер и скоро из его памяти сотрется мой любительский танец…»
Перед въездом во двор Букингемского дворца пришлось подождать — выстроилась очередь из дюжины экипажей.
Она двигалась медленно, но в конце концов напудренный лакей открыл дверцу, и леди Армстронг вышла из кареты.
Илука последовала за матерью, они отдали слугам накидки и поднялись вверх по широкой лестнице, покрытой красным ковром, в тронный зал, где король и королева устраивали прием.
Вдоль лестницы стояли лейб-гвардейцы. Илука подумала, что интересно посмотреть на королеву Аделаиду, которая вышла замуж за короля, бывшего намного старше ее.
Гости всегда сплетничали о нейна приемах у матери, одни считали ее приятной маленькой женщиной, Другие, критически настроенные, называли ее скучной серенькой мышкой.
Люди любят перемывать косточки королевской семье. Вот и сейчас сэр Джеймс тихо сказан жене:
— Я думаю, ты слышана, эта гнусная королева Кентская запретила принцессе Виктории посещать королевские приемы.
— Неужели? — воскликнула леди Армстронг. — Как печально. Ведь ей известно, как обожает король свою племянницу.
Они шли очень медленно, пока наконец не оказались возле тронного зала, и Илука увидела в самом его конце королеву, сверкающую драгоценностями. Действительно, маленькая мышка на фоне статного немолодого мужа.
Король оказался почти лысый, с редкими остатками седых волос. Он улыбался каждому, кого представляли, и Илуке показалось, что рассказы о его простоте и доброте похожи на правду.
К ним подошел друг сэра Джеймса, и Илука услышала:
— Должен признаться, эти официальные приемы — такая скука, при , короле Георге было куда веселее.
Сэр Джеймс рассмеялся:
— Зато сейчас ты вынужден вести себя лучше, Артур.
— Да, но вечера при дворе просто невыносимы. Король дремлет, королева вышивает, а мы все, предполагается, должны обсуждать политику.
Сэр Джеймс снова рассмеялся, и Илука подумала: пожалуй, вечеринки у графа гораздо веселее, если верить на слово другу отчима.
Она наблюдала, как проходит представление, слышала имена девушек и их наперсниц.
— Герцогиня Болтонская представляет леди Мэри Фотерингей-Стюарт! Деди Эшбертон представляет достопочтенную Джейн Трант и мисс Нэнси Каррингтон!
Имена следовали одно за другим, произносились размеренно и монотонно, и Илука пока стала осматриваться, разглядывать бело-золотые стены, на фоне которых диадемы дам сверкали так ярко, будто излучали солнечный свет.
Потом подошла ее очередь, и она, как и предыдущие леди, проявила осторожность и осмотрительность, чтобы не наступить на шлейф платья предыдущей девушки.
Имена, сменяя друг друга, звучали нараспев, точно в церкви.
— Графиня Халл представляет леди Пенелопу Куртис!
Потом точно таким же тоном:
— Леди Армстронг представляет мисс Илуку Кэмптон!
Мать пошла первая, присела в низком реверансе перед королевой, слегка склонившей в ответ голову, затем то же повторилось с королем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32