Но в один прекрасный день Кейлу придется понять, какую смертельную ненависть Морган испытывал к нему на протяжении последних трех лет. Весь захваченный мыслями о мести, Морган поспешно зашагал по улице, чтобы сообщить всем встречным, что уезжает из этой местности.
Когда месть свершится, Кейлу предстоит жалкая жизнь – печальные воспоминания и мучительные ночные кошмары. А если Кейл попытается его разыскать, Морган избавится и от этого назойливого ублюдка – раз и навсегда. Наконец настал час мщения за разрушенную жизнь. Сначала он заставит этого человека мучиться, а потом убьет его своими руками.
Морган не мог поверить в такую удачу. Кейл считает, что заполучил свою мечту в виде этой упрямой девки. Но на самом деле она будет орудием его, Моргана, мести. Морган зло рассмеялся. Как складно все получается. Он получил возможность в точности воспроизвести то, что произошло три года назад, только с переменой ролей. От предвкушения мести Морган громко рассмеялся, поворачивая лошадь на юг. Время возмездия настало!
Кейл затаил дыхание, когда Мики появилась в спальне. Его глаза жадно пробежали по ее праздничной розовой рубашке. Лучи фонаря легко проникали сквозь тонкую ткань, освещая ее шелковую кожу, подчеркивая ее притягательные округлости и изгибы. Боже, она была самым великолепным существом из всех, которых он когда-либо видел!
Заметив, с каким восхищением Кейл смотрит на нее, Мики польщено улыбнулась.
– Я думала, что мне нужно надеть что-то более удобное... – едва слышно пробормотала она, удивляясь, почему она чувствует себя неловко со своим законным мужем, словно любовью они должны заняться в первый раз. Эта ночь была особой – первой брачной, – и Мики хотелось, чтобы она стала началом новой их жизни, правильной и счастливой.
На губах Кейла появилась распутная улыбка, когда он хозяйским взглядом прошелся по ее совершенной фигуре, не пропуская ни одной интересной детали.
– Рубашка просто великолепна, – сделал он комплимент хриплым от вожделения голосом. – Но было бы лучше, если бы она висела на стуле, а ты была здесь... – Он похлопал по пустому месту рядом с собой. – Я поклялся этим вечером, что буду любить и беречь свою жену до скончания века. Но я не могу любить и беречь тебя, когда ты так далеко.
– Животное, – игриво поддразнила его Мики. – Я оделась специально для тебя. Только я надела новую рубашку, как ты требуешь, чтобы я ее сняла.
Кейл скатился с кровати и с грациозностью крадущегося кота сократил разделяющее их расстояние. Когда его тень уже легла на Мики, он остановился и направил взгляд серебристых глаз на ее пухлые, как у Купидона, губы. Кейл жаждал коснуться этих губ, забыться в сладком вкусе ее поцелуев, которые были бы совсем другими, чем то неловкое прикосновение губ во время свадебной церемонии. Он жаждал поцелуев, от которых загорается кровь.
– Сними это, Ки. Или разреши сделать это за тебя...
Прошла секунда, и изящная розовая рубашка упала на пол. Ладонь Кейла прошлась по изгибу ее талии и прижала Мики к его телу. Когда его рот начал скользить по ее рту, от сменяющих друг друга, как цветные узоры в калейдоскопе, ощущений у Мики закружилась голова и загорелось все тело. Она с готовностью отдалась буре чувств, которую всегда испытывала, когда касалась Кейла. О, как она обожала этого неотесанного ковбоя, который стал для нее всем! Он будил се спящую страсть, заставлял себя чувствовать женщиной – и еще как заставлял!
Когда ее руки скользили по его обнаженным плечам и играли с черными волосами на его голове, мир для Мики словно раскололся. Ее тело испытывало столь невыразимое удовольствие, что Мики испугалась, что разрядится раньше, чем вознаградит Кейла за его поцелуи.
– Боже, за то, что ты делаешь, сажают в тюрьму, – произнес Кейл, на миг прервав свои поцелуи.
– По обвинению в поджоге? – улыбнулась Мики, откидывая голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
– По обвинению в поджоге, – согласился он. – Я весь пылаю. Если ты не потушишь огонь... и... быстро, я думаю, рейки на моей руке загорятся.
Мики постаралась изобразить на лице глубокую озабоченность. Потом она подвела его к кровати и подтолкнула, чтобы он растянулся на ней.
– Мы не должны этого допустить, – проронила она. – Срам, если в брачную ночь придется вызывать доктора.
Она опустила руки на его тело. От ее пальцев по телу Кейла пробегали блаженные токи, руки лишались сил, а ноги становились ватными. Он отвечал на каждое ее прикосновение. От поцелуев, которыми осыпала его Мики, он совершенно потерял чувство реальности. А когда ее шелковое тело заскользило по его, он готов был поклясться, что через несколько секунд сгорит заживо.
– Ки, люби меня, – прошептал он, когда ее розовые, как лепестки, губы на миг оторвались от его рта.
– Не могу припомнить, когда этого не было, – пробормотала Мики. – И не могу представить, чтобы этого не было в будущем...
Кейл обнял здоровой рукой ее бедра и подвинул Мики, чтобы ее тело оказалось под его. Его глаза горели желанием... Вдруг где-то на лужайке раздался резкий звук – словно ветром ударило о стену оконные ставни.
– Что, дьявол, это такое? – раздраженно простонал Кейл.
– «Чаривари», – пробормотала Мики. Ее голос дрожал от желания и разочарования.
Выругавшись по поводу столь несвоевременной помехи, Кейл сполз на пол, чтобы надеть брюки и протянуть Мики платье. Пока они одевались, стараясь, чтобы их не видели из окон, на улице раздались мягкие, томные звуки серенады. Вокруг дома собрались их друзья и родственники, которые колотили в горшки и кастрюли, дудели в рога и создавали шум, празднуя таким образом начало медового месяца молодоженов.
Все еще сидя на полу, Кейл оперся спиной о кровать. Его ладони лежали на коленях. Нетерпеливо побарабанив пальцами, Кейл недовольно посмотрел в окно.
– И сколько еще мы будем наслаждаться этой какофонией, устроенной так называемыми друзьями? – мрачно спросил он.
Кейл совершенно не знаком с обычаем «чаривари», подумала Мики. Она уже видела два таких представления здесь, в Канзасе, и в одном даже приняла участие, когда свадьба состоялась в лагере переселенцев. Похоже на то, что эту шутку для нее устроила Грета. Сентиментальная шведка была большой любительницей разного рода обычаев и традиций. Нет сомнения, что Грета не считала свадьбу полноценной, если в ней не было «чаривари».
– Они не оставят нас в покое, пока мы не пригласим их в дом и не угостим, – сообщила она Кейлу с извиняющейся улыбкой.
– Что? – хрипло переспросил Кейл, круглыми глазами глядя на свою прелестную жену, которую он хотел взять в объятия на протяжении всего дня. – Черт побери, я совсем не это собирался делать.
Мики провела пальцами по его лицу, словно стирая его морщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Когда месть свершится, Кейлу предстоит жалкая жизнь – печальные воспоминания и мучительные ночные кошмары. А если Кейл попытается его разыскать, Морган избавится и от этого назойливого ублюдка – раз и навсегда. Наконец настал час мщения за разрушенную жизнь. Сначала он заставит этого человека мучиться, а потом убьет его своими руками.
Морган не мог поверить в такую удачу. Кейл считает, что заполучил свою мечту в виде этой упрямой девки. Но на самом деле она будет орудием его, Моргана, мести. Морган зло рассмеялся. Как складно все получается. Он получил возможность в точности воспроизвести то, что произошло три года назад, только с переменой ролей. От предвкушения мести Морган громко рассмеялся, поворачивая лошадь на юг. Время возмездия настало!
Кейл затаил дыхание, когда Мики появилась в спальне. Его глаза жадно пробежали по ее праздничной розовой рубашке. Лучи фонаря легко проникали сквозь тонкую ткань, освещая ее шелковую кожу, подчеркивая ее притягательные округлости и изгибы. Боже, она была самым великолепным существом из всех, которых он когда-либо видел!
Заметив, с каким восхищением Кейл смотрит на нее, Мики польщено улыбнулась.
– Я думала, что мне нужно надеть что-то более удобное... – едва слышно пробормотала она, удивляясь, почему она чувствует себя неловко со своим законным мужем, словно любовью они должны заняться в первый раз. Эта ночь была особой – первой брачной, – и Мики хотелось, чтобы она стала началом новой их жизни, правильной и счастливой.
На губах Кейла появилась распутная улыбка, когда он хозяйским взглядом прошелся по ее совершенной фигуре, не пропуская ни одной интересной детали.
– Рубашка просто великолепна, – сделал он комплимент хриплым от вожделения голосом. – Но было бы лучше, если бы она висела на стуле, а ты была здесь... – Он похлопал по пустому месту рядом с собой. – Я поклялся этим вечером, что буду любить и беречь свою жену до скончания века. Но я не могу любить и беречь тебя, когда ты так далеко.
– Животное, – игриво поддразнила его Мики. – Я оделась специально для тебя. Только я надела новую рубашку, как ты требуешь, чтобы я ее сняла.
Кейл скатился с кровати и с грациозностью крадущегося кота сократил разделяющее их расстояние. Когда его тень уже легла на Мики, он остановился и направил взгляд серебристых глаз на ее пухлые, как у Купидона, губы. Кейл жаждал коснуться этих губ, забыться в сладком вкусе ее поцелуев, которые были бы совсем другими, чем то неловкое прикосновение губ во время свадебной церемонии. Он жаждал поцелуев, от которых загорается кровь.
– Сними это, Ки. Или разреши сделать это за тебя...
Прошла секунда, и изящная розовая рубашка упала на пол. Ладонь Кейла прошлась по изгибу ее талии и прижала Мики к его телу. Когда его рот начал скользить по ее рту, от сменяющих друг друга, как цветные узоры в калейдоскопе, ощущений у Мики закружилась голова и загорелось все тело. Она с готовностью отдалась буре чувств, которую всегда испытывала, когда касалась Кейла. О, как она обожала этого неотесанного ковбоя, который стал для нее всем! Он будил се спящую страсть, заставлял себя чувствовать женщиной – и еще как заставлял!
Когда ее руки скользили по его обнаженным плечам и играли с черными волосами на его голове, мир для Мики словно раскололся. Ее тело испытывало столь невыразимое удовольствие, что Мики испугалась, что разрядится раньше, чем вознаградит Кейла за его поцелуи.
– Боже, за то, что ты делаешь, сажают в тюрьму, – произнес Кейл, на миг прервав свои поцелуи.
– По обвинению в поджоге? – улыбнулась Мики, откидывая голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
– По обвинению в поджоге, – согласился он. – Я весь пылаю. Если ты не потушишь огонь... и... быстро, я думаю, рейки на моей руке загорятся.
Мики постаралась изобразить на лице глубокую озабоченность. Потом она подвела его к кровати и подтолкнула, чтобы он растянулся на ней.
– Мы не должны этого допустить, – проронила она. – Срам, если в брачную ночь придется вызывать доктора.
Она опустила руки на его тело. От ее пальцев по телу Кейла пробегали блаженные токи, руки лишались сил, а ноги становились ватными. Он отвечал на каждое ее прикосновение. От поцелуев, которыми осыпала его Мики, он совершенно потерял чувство реальности. А когда ее шелковое тело заскользило по его, он готов был поклясться, что через несколько секунд сгорит заживо.
– Ки, люби меня, – прошептал он, когда ее розовые, как лепестки, губы на миг оторвались от его рта.
– Не могу припомнить, когда этого не было, – пробормотала Мики. – И не могу представить, чтобы этого не было в будущем...
Кейл обнял здоровой рукой ее бедра и подвинул Мики, чтобы ее тело оказалось под его. Его глаза горели желанием... Вдруг где-то на лужайке раздался резкий звук – словно ветром ударило о стену оконные ставни.
– Что, дьявол, это такое? – раздраженно простонал Кейл.
– «Чаривари», – пробормотала Мики. Ее голос дрожал от желания и разочарования.
Выругавшись по поводу столь несвоевременной помехи, Кейл сполз на пол, чтобы надеть брюки и протянуть Мики платье. Пока они одевались, стараясь, чтобы их не видели из окон, на улице раздались мягкие, томные звуки серенады. Вокруг дома собрались их друзья и родственники, которые колотили в горшки и кастрюли, дудели в рога и создавали шум, празднуя таким образом начало медового месяца молодоженов.
Все еще сидя на полу, Кейл оперся спиной о кровать. Его ладони лежали на коленях. Нетерпеливо побарабанив пальцами, Кейл недовольно посмотрел в окно.
– И сколько еще мы будем наслаждаться этой какофонией, устроенной так называемыми друзьями? – мрачно спросил он.
Кейл совершенно не знаком с обычаем «чаривари», подумала Мики. Она уже видела два таких представления здесь, в Канзасе, и в одном даже приняла участие, когда свадьба состоялась в лагере переселенцев. Похоже на то, что эту шутку для нее устроила Грета. Сентиментальная шведка была большой любительницей разного рода обычаев и традиций. Нет сомнения, что Грета не считала свадьбу полноценной, если в ней не было «чаривари».
– Они не оставят нас в покое, пока мы не пригласим их в дом и не угостим, – сообщила она Кейлу с извиняющейся улыбкой.
– Что? – хрипло переспросил Кейл, круглыми глазами глядя на свою прелестную жену, которую он хотел взять в объятия на протяжении всего дня. – Черт побери, я совсем не это собирался делать.
Мики провела пальцами по его лицу, словно стирая его морщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102