Он взъерошил мокрые волосы и искоса посмотрел на нее:
— Она взяла с меня клятву держать все в секрете. Прости.
Джейн приподняла трубку и снова положила ее.
— Она только что освободила тебя от клятвы, так что выкладывай.
Джон присел рядом и глубоко вздохнул, как бы собираясь с мыслями.
— Хорошо. Кто-то проводил собеседование с каким-то дядей, который думал, что может — ну не знаю — оставить в твоем заведении двоих племянников на две недели в июле начиная с прошлого понедельника. Но тот, кто с ним беседовал, решил, что речь об августе. Когда я говорил с Молли, она ждала, что этот дядя объявится и разнесет все здание. А что, разнес?
— Но ведь мы закрыты. Она должна была сказать, что мы закрыты. Что еще она… о господи!
«Я пойду на любую жертву ради моей любимой кузины Джейн».
— Она не могла этого сделать, — Джейн с надеждой посмотрела на Джона. — Ведь правда же?
— Не могла что?
— Две недели присматривать за чужими детьми, — еле выдавила Джейн. Слова находились так же трудно, как если бы она говорила по-японски… А она не говорила по-японски. «Хонда», «мицубиси». И все.
Нет, Молли так не поступит… если, конечно, ей это не выгодно. А какая тут выгода? Что она говорила про свое имя в огнях рампы?
Зазвонил телефон, и Джейн схватила трубку:
— Молли!
— Простите. Я, наверное, не туда попала, — ответил очень приятный интеллигентный женский голос с легким южным акцентом.
— Ас кем… С кем бы вы хотели поговорить, мэм? — Джейн посмотрела на Джона, который вдруг попытался выхватить у нее телефон.
— Ну как же, с Джоном Патриком, конечно. Это ведь его номер? Джона Патрика Романовски? Джей-Пи?
Джейн покосилась на Джона, который помахал ей рукой. Довольно вяло помахал. И очень виновато.
— Джон Патрик? Я не знала, что его зовут Джон Патрик. Просто… просто Джон. Джей-Пи, вы сказали? Да, он здесь, секундочку.
Она передала ему трубку, услышала, как он поздоровался со своей тетушкой Мэрион, и отошла в дальний угол.
Джон Патрик. Она даже не знала его второго имени. Переспала с мужчиной, даже не зная его полного имени. Призналась в любви мужчине, не зная его полного имени. Джон Патрик?
Джон Патрик Романовски.
Дж.П. Романовски.
Дж.П. Роман.
Нет.
Невозможно.
«Я убью его».
Джейн бросилась к шкафу, куда убрала прочитанную книгу. Опустилась на колени, открыла один чемодан, потом другой. Книги не было. Где она?
— Где эта чертова книжка? — завопила Джейн, подбегая к Джону, который как раз повесил трубку.
— Какая книжка? — невинно спросил он, но она уже все поняла. Теперь поняла. — Я все еще без линз, но тон у тебя убийственный. Что стряслось?
Она погрозила ему пальцем.
— Значит, Генри Брюстер не любит быть один на людях. Я спросила, откуда ты это знаешь, и ты ответил, что он сказал тебе по телефону.
Джон пожал плечами, достал линзы и быстро их надел.
— Но ведь это было разумное объяснение. Послушай, Джейни, солнышко, — он поморгал большими сине-зелеными глазами и теперь четко ее увидел. — Я собирался рассказать. Просто было не до этого. Мы с тобой были немного заняты — помнишь?
Джейн жестом остановила его:
— Нет. Ни слова. Говорю я.
— Понял, учитель, — Джон покачал головой и снова сел. При росте шесть футов и шесть дюймов трудно выглядеть покорным, но получалось у него отменно. И это на нее никак не подействовало!
Джейн зашагала по комнате, чеканя шаг.
— Теперь все сходится. Профессор-чудак! Я почти попалась на удочку. Соглашение о конфиденциальности. Ты все знал о Генри. Знал о сенаторе! Все эти сведения, которые у тебя были. От студента? Вряд ли. Это не звучало правдоподобно. И самое главное. Дж.П. Роман мечтал бы разоблачить кого-нибудь вроде сенатора Харрисона.
— Да, это…
Она опять жестом остановила его:
— Так. Я говорю, ты сидишь.
— Да, мэм. Простите, мэм.
— А вся эта чушь о любовном романе?
— Это правда. Частично, солнышко. Спроси у Генри. Я пишу чертов любовный роман. — Джейн гневно уставилась на него. — Ладно, затыкаюсь.
— Ты собирался использовать меня. Прямо как Молли. Только она удрала в очередное лягушачье путешествие, а мы… мы…
Джон встал, обнял ее, прижал к груди.
— А мы здесь. Ты и я. Я люблю тебя. И побаиваюсь, — недоуменно добавил он, — но все равно люблю. Простишь меня, что не успел все рассказать?
Джейн подумала несколько секунд.
— Прощу. Если других секретов нет, — она отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. — Есть еще секреты?
— Только один, — Джон сел и усадил ее к себе на колени. И рассказал о Мэри-Джо…
— Так теперь она все знает? — спросил Генри, потягивая холодное пиво в «Синем кабане». — Хорошо. Я уже путаюсь в том, кто что знает.
— Ты бы ее видел, когда позвонила тетушка Мэрион. Она маленькая, но очень сильная. Поверь мне, Джейн Престон, которая скоро станет Джейн Романовски, совсем не хрупкая.
— Она правда тебя любит?
— Настолько, что расплакалась, когда я рассказал о Мэри-Джо. Казалось, она хотела вломиться к Харрисону, оторвать ему голову и ему же скормить.
— Отлично. Она мне нравится. Ну а теперь, когда эта Молли исчезла со сцены, в наших планах что-нибудь изменилось?
— Нет. Мы можем рассчитывать на Джима Уотерса, но я не хочу делать ставку только на него.
Генри кивнул:
— Правильно. А то получится великое разоблачение, которого никто не увидит и. не услышит.
Джон допил пиво.
— Можно поменять тактику. Брэнди не будет заманивать сенатора, вместо этого мы пришлем ему записку. Пригрозим тем, что знаем. Устроим встречу в полночь, как в шпионских фильмах, возьмем диктофон…
— Это называется шантаж, Джон. А еще от тридцати лет до пожизненного заключения, если мы ошиблись и эти бумаги ничего не значат. Я очень надеюсь, что они настоящие, а то Брэнди полна решимости рассказать прессе о фотографиях. — Он покачал головой. — Зря он ей рассказал, что собирается одобрить морское бурение в Калифорнии, и позвал в свою команду. Это стало для нее последней каплей.
Джон тут же сменил тему:
— И как Брэнди, Хэнк?
Генри покраснел, от галстука-бабочки до залысин.
— У нее все хорошо. А что?
— Да так, ничего. — Джон откинулся на спинку стула. — Мне просто показалось, что в воздухе запахло романом.
Генри принялся нервно двигать кружку, оставляя на столе узор из мокрых колец.
— Вечером мы вместе поужинаем. Не здесь. Она заказала лимузин, и мы поедем в Атлантик-Сити.
— Ого. Ничего себе. Правда? Хэнк, ну даешь.
— Позволите присесть?
Джон посмотрел на Диллона Холмса, который уже опускался на стул.
— Нет. Не позволим. Проваливай.
— Я бы с удовольствием, Джей-Пи, но пришло время проговорить.
Джон решил не обращать внимания на «Джей-Пи».
— О чем?
— О вашей… подружке.
Джон крепко сжал ручку пивной кружки.
— Осторожно, червяк. А то я на тебя наступлю.
— Да-да, — Генри нагнулся к Диллону и произнес вполголоса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68