Где-то в пустыне раздался низкий похоронный гудок проходившего товарного поезда. Я заполнил бак "остина" бензином у колонки рядом со столовой и вновь выехал на главную улицу.
На вывеске мотеля все еще горели кроваво-красные буквы: "Есть свободные номера". Я вспомнил замечание Луи Робертса о том, что этому городку не хватает хорошей песчаной бури, и мысленно с ним согласился.
Глава 7
Я въехал во двор "Дневной мечты" и выключил мотор.
Было половина первого ночи, и на свидание я безнадежно опоздал. Можно было, конечно, и успеть, но пришлось заехать домой – переодеться и принять душ, чтобы хоть немного избавиться от запахов Окриджа, преследовавших меня всю дорогу.
Дверь с табличкой "Управляющий" была плотно прикрыта. Я по дороге подергал ручку – заперто. В окнах – ни огонька. Похоже, коротышка и правда перешел к практическим занятиям, решил я.
В квартире 5-А свет был. Я осторожно постучал, и почти сразу же дверь открылась.
– Ты опоздал! – холодно сказала Камилла.
– Как бестактно с твоей стороны было заметить это, – сказал я, – но не извиняйся, не надо. Я тебя прощаю.
Я быстро шагнул в комнату, пока она не успела захлопнуть дверь перед моим носом.
– Ты!.. Ты!.. – Она в бешенстве глядела на меня, но никак не могла найти подходящее слово. Я окинул ее взглядом.
Ее волосы были собраны сзади в конский хвост, перехваченный голубой лентой. Одета она была в свободное платье того же цвета с круглым воротничком и ужасно широкими рукавами, перевязанными у запястий.
Само платье было тоже широким и сидело на ней пузырем. Очевидно, за нехваткой материала то, что затратили на ширину, было сэкономлено на длине.
Это платье кончалось ровно четырьмя дюймами ниже бедер. Я решил напрячь зрение и посмотреть сквозь него.
После непродолжительного осмотра я пришел к выводу, что под платьем ровным счетом ничего нет.
– Ты!.. – Она все еще отчаянно подыскивала нужное слово.
– Опоздавший, – с надеждой предложил я.
– Я найду для тебя подходящее слово! – выкрикнула она. – Нет! Я вообще не собираюсь тратить на тебя слова, Эл Уилер!
– Ну же, Золушка! – запротестовал я. – Что с тобой?
Еще только сегодня утром я был Крестьянином.
Она честно старалась не расхохотаться, и на какую-то минуту я решил, что у нее начались судороги, но в конце концов она не выдержала.
– Это нечестно! – рассмеялась она. – Я не могу сердиться, когда ты меня так называешь!
Я подошел к стенному шкафчику и налил шотландского виски себе и варварский "Поцелуй Дьявола" – Камилле.
– Как твое расследование? – спросила она, вдоволь насмеявшись.
– Хорошо, – сказал я.
– Ты его поймал?
– Мы знаем, кто это, – сказал я. – Но у нас недостаточно улик. Придется подождать, пока он не ухлопает еще кого-нибудь, и поймать его на месте преступления.
– Я серьезно, – она скорчила гримасу, – ты его нашел, Эл?
– Даже не знаю, он это или она!
– Ну вот! А я так настроилась на сенсационный вечер! Предвкушала твой рассказ о том, как ты поймал преступника голыми руками, а он тебя чуть не убил.
– Оставим это до завтра, – сказал я. – Или до следующей недели. Или до следующего месяца. Мы всегда находим убийцу, если он к тому времени не успеет умереть от старости.
– Я осторожно поставил рюмки на пол перед кушеткой, откинулся назад и усадил Камиллу к себе на колени. Она наклонилась, подняла рюмки, отдала мне мою и заерзала, устраиваясь поудобнее.
– Я рада, что ты пришел, – сказала она. – Хоть ты ужасно опоздал и был ужасно груб.
– Давай выпьем, – с энтузиазмом сказал я, – за это сумасшедшее платье, которое на тебе. Я раньше думал всегда, что женщина красит платье, а не платье женщину, но теперь убедился в обратном.
– С ним следует носить бикини, – сказала она скромно. – Но я знаю, что ты вечно путаешься в этих завязках.
– Ты понятливая девушка, Золушка, – сказал я о теплотой в голосе, и Камилла захихикала.
– Эл, – она вдруг снова посерьезнела, – ты говорил о чем-нибудь с управляющим, когда уходил сегодня утром?
– Так, перебросился парой слов, – осторожно сказал я. – А в чем дело?
– С ним что-то случилось, – сказала она. – Я весь день загорала, а он даже ни разу не посмотрел на меня в этот свой бинокль. А когда он теперь проходит мимо, то отворачивается. Раньше он просто раздевал меня глазами.
– Я просто мимоходом заметил ему, – неопределенно пробормотал я, – что это смущает тебя.
– Меня? – Она звонко расхохоталась. – Ты шутишь?
– Конечно шучу, – сказал я. – Ты можешь растерять всю одежду на Пятой авеню в Нью-Йорке и то не смутишься.
Я допил виски и поставил пустую рюмку на пол.
– Налить еще?
– Я думаю о другом, – честно признался я, – Ночь длинна, любимый, – сказала она. – Мы еще успеем выпить, тем более что мне хочется.
– Как скажешь.
Она подошла к стенному шкафчику босиком и твердой рукой смешала себе коктейль.
Я должен был признать, по крайней мере, что ее недостатки были самыми лучшими недостатками.
– Эй, – сказал я. – Послушай, ты богата?
– Не говори глупостей, – сказала она, – не смешно.
– Ты должна быть богатой, – сказал я. – Ведь ты не работаешь, а умудряешься платить за эту квартиру.
– Я думаю, что, став полицейским, ты стал и ищейкой, – холодно сказала она. – Тебе обязательно надо обнюхать руку, которая тебя гладит и чешет за ухом.
– Попробуй почесать меня за ухом, и я откушу твою руку, – предупредил я. – Чего ты разбушевалась? Мне просто любопытно.
– А ты не любопытствуй. – Она нахмурилась. – Это твое любопытство может все испортить.
Она подошла к кушетке с полными бокалами в руках, затем вновь удобно устроилась у меня на коленях.
– Знаешь что, Эл Крестьянин, – сказала она, – мы ведь знакомы только с сегодняшнего утра, так что не искушай судьбу, ладно?
Я отхлебнул виски и заставил себя вздохнуть.
– Договорились, – сказал я. – Давай тогда поговорим о чем-нибудь другом, о Париже, например?
– При чем здесь это? – спросила она ледяным тоном.
– Ну, – я пожал плечами, – ты там была, я тоже там бывал после войны. Я работал в армейской разведке и работал бы там до сих пор, если бы какой-то умник не придумал этого теста на определение умственных способностей. Ты где останавливалась в Париже?
– Забудем про Париж! – сказала она раздраженно. – Мне этот проклятый город никогда не нравился. Расскажи мне лучше о следствии. Что ты сегодня делал, когда от меня ушел?
– Путешествовал на своей машине, – сказал я. – Побывал там, где начинается пустыня, и даже дальше, и умудрился вернуться обратно, опоздав всего на полчаса. Ты должна гордиться своим мальчиком-крестьянином!
– Твои шутки, как всегда, не остроумны, – сказала она резко. – В них зубы вязнут, как в варенье из чернослива. И это самая несмешная шутка!
– Это не шутка, – сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30