Моя репутация оставляет желать лучшего, а о прошлом здесь долго помнят. Как ты знаешь, некоторые верят, что ты стала женой дьявола.
Лизетта задумчиво посмотрела на Макса. Затем подошла к нему и взяла обеими руками его лицо.
– Но ты и есть дьявол. Я точно знаю это.
Макс невольно улыбнулся:
– Прекрасное платье. – Он ласково привлек ее к себе на колени.
Лизетта обвила руками его шею и коснулась носом его носа.
– Почему ты сегодня такой хмурый? Из-за визита к испанскому советнику посольства?
– Отчасти. – Макс опустил голову, уткнувшись в ложбинку на ее груди, вызвав дрожь во всем теле Лизетты своим горячим дыханием. – Я не хочу, чтобы моя жена выставляла напоказ другим мужчинам свою грудь, – сказал он, проводя кончиками пальцев по коже, едва прикрытой глубоким вырезом.
– О, это весьма скромное платье. Другие женщины носят более откровенные фасоны.
– Может быть, но я не женат на них, – ответил он, блуждая руками в атласных складках ее одеяния. Лизетта захихикала:
– Думаешь, другие мужчины будут смотреть на меня?
– Только из тщеславия задают вопросы, на которые заранее известен ответ. – Макс усмехнулся, когда она хлопнула его по груди. – Да, черт побери, они будут смотреть! – Внезапно его улыбка угасла, и он взглянул на Лизетту чересчур серьезно. – И если чья-то пара глаз задержится на тебе слишком долго, горе этому несчастному!
– Не знала, что ты такой ревнивый, – проговорила Лизетта, довольно сверкая глазами.
Внезапно Макс опрокинул ее на спину.
– Тогда не давай мне повода, – сказал он, поднимая край ее платья до талии и забираясь на кровать прямо в сапогах и одежде. Макс склонился над ней, сминая блестящий шелк ее юбки. Лизетта приглушенно засмеялась, сопротивляясь столь яростному штурму, и начала игриво бороться с ним, когда его губы прильнули к ее корсажу.
– Макс… мое… мое платье…
– У тебя есть другие.
– Да, но… – Лизетта замолчала и затаила дыхание, когда он коснулся зубами соска ее груди через ткань. Затем он снова страстно поцеловал ее в губы, и она перестала сопротивляться. Его руки блуждали по обнаженному телу.
Чувства Лизетты воспламенились, и она вцепилась в его твердую спину, недовольная слоем одежды, разделявшим их.
– Макс… я хочу тебя.
– Ты еще не готова, любовь моя, – прошептал он.
– Готова… – Она тщетно пыталась притянуть его к себе. Голос ее был тихим и низким и щекотал ему ухо. – О да… – Коснувшись пальцами его щеки, она прильнула губами к его рту.
Макс содрогнулся от желания обладать этим теплым хрупким телом и начал неловко стаскивать с себя одежду. Подбадриваемая его сиплым голосом, Лизетта ногами обхватила его талию. Затем долгое время ничего не было слышно, кроме шуршания атласа…
* * *
Макс и Александр потягивали вино в библиотеке, в то время как Лизетта и Ирэн были заняты наверху.
– Женщины, – ворчал Алекс, – вечно возятся со своими нарядами.
Макс улыбнулся и не спеша поднес бокал с бургундским к губам.
– Почему ты так стремишься поскорее прибыть на бал, Алекс? Надеюсь, не только для того, чтобы взглянуть на Аарона Бэра.
– Много ты знаешь! – весело ответил Александр.
– Или предпочитаешь более приятные развлечения?
Алекс слегка покраснел, зная, что Макс имеет в виду балы, устраиваемые квартеронами, на которые собирались родовитые молодые люди города со своими настоящими или будущими любовницами. Хотя Алекс еще не нашел себе подходящую, он довольно часто посещал эти вечера. Сегодня Бернар собирался сделать то же самое, и члены семьи тактично старались не говорить об этом.
Ирэн разозлилась, узнав, что средний сын не будет сопровождать семью, но как порядочная женщина ни единым словом не выдала своих чувств, вынужденная делать вид, что квартеронских балов не существует. Поступки Бернара уже не вызывали у нее удивления. Он мог исчезнуть в любой момент, прекрасно сознавая, что его отсутствие станет более заметным, чем присутствие.
Макс знал и другую причину того, что Бернар предпочел избежать компании своей семьи сегодня вечером. Брат все еще находился в плохом настроении из-за спора, возникшего между ними день назад. Это был один из тех редких случаев, когда Бернар решил поуправлять работой на плантации. Макс вернулся домой после деловой встречи в городе и обнаружил, что на плантации все чем-то сильно встревожены. В его отсутствие Бернар приказал выпороть черного надсмотрщика. Узнав об этом и увидев отметины от двадцати ударов плетью на обнаженной спине мужчины, Макс стремительно ворвался в дом.
– Черт тебя побери! – Схватив Бернара за рубашку, он держал в руке окровавленный кнут. – Мне следовало бы отхлестать тебя этим!
Ошеломленный Бернар пытался защищаться:
– Отпусти мою рубашку! Из-за чего ты поднял шум? Из-за надсмотрщика? Проклятие, Макс, у меня не было выбора! Он не выполнил мое приказание. Что я должен был делать…
– Значит, по-твоему, надо обязательно выпороть раба за то, что он трудится не в полную силу? – прорычал Макс, резко оттолкнув его. – Раба, который еще на прошлой неделе был болен лихорадкой!
Бернар в смущении отвернулся.
– Макс, я не мог сдержаться. Возможно, мне не следовало делать это, но теперь уже все кончено. Забудем об этом, а в будущем я постараюсь не…
– Все кончено! – послышался возмущенный голос Лизетты от двери. Она вернулась из хижины надсмотрщика, где помогала врачу обрабатывать окровавленную спину пострадавшего. Лизетта вошла в гостиную, глядя на Бернара с гневом и отвращением. – Я очень бы хотела, чтоб все поскорее закончилось. Но несчастный ужасно страдает, а его жена в истерике только потому, что ты не сдержался. Я не могу понять…
– Ты позволяешь ей читать мне нотации, Макс? – воскликнул Бернар.
– Кое-кому они необходимы! – парировала Лизетта. Она хотела сказать еще что-то, но Макс сурово прервал ее:
– Ты уже выразила свои чувства, детка. А сейчас мне необходимо поговорить с братом наедине.
– Но…
– Лизетта, – предупредил он и подождал, пока она не вышла.
– По-видимому, она не знает своего места, – проворчал Бернар. – А теперь хочу объяснить. Я только старался следить, чтобы работа выполнялась как следует. Ты часто говорил, что я недостаточно забочусь о плантации, а когда я проявил инициативу, ты…
– Тебе не следует больше беспокоиться о плантации, – холодно сказал Макс. – Пусть лучше урожай сгниет на полях, чем снова доверить тебе руководить людьми.
Вспоминая эту сцену, Макс решил, что должно пройти время, прежде чем братья наладят отношения. Бернар злился на то, что его отчитали. Вот если бы он был таким же мягкосердечным, как Александр… Алекс никогда не мог причинить вред живому существу. Бернар же проявляет вопиющую нечувствительность к чужой боли.
Макс снова наполнил бокал Александра и облокотился на мраморную каминную полку, подыскивая тему для беседы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Лизетта задумчиво посмотрела на Макса. Затем подошла к нему и взяла обеими руками его лицо.
– Но ты и есть дьявол. Я точно знаю это.
Макс невольно улыбнулся:
– Прекрасное платье. – Он ласково привлек ее к себе на колени.
Лизетта обвила руками его шею и коснулась носом его носа.
– Почему ты сегодня такой хмурый? Из-за визита к испанскому советнику посольства?
– Отчасти. – Макс опустил голову, уткнувшись в ложбинку на ее груди, вызвав дрожь во всем теле Лизетты своим горячим дыханием. – Я не хочу, чтобы моя жена выставляла напоказ другим мужчинам свою грудь, – сказал он, проводя кончиками пальцев по коже, едва прикрытой глубоким вырезом.
– О, это весьма скромное платье. Другие женщины носят более откровенные фасоны.
– Может быть, но я не женат на них, – ответил он, блуждая руками в атласных складках ее одеяния. Лизетта захихикала:
– Думаешь, другие мужчины будут смотреть на меня?
– Только из тщеславия задают вопросы, на которые заранее известен ответ. – Макс усмехнулся, когда она хлопнула его по груди. – Да, черт побери, они будут смотреть! – Внезапно его улыбка угасла, и он взглянул на Лизетту чересчур серьезно. – И если чья-то пара глаз задержится на тебе слишком долго, горе этому несчастному!
– Не знала, что ты такой ревнивый, – проговорила Лизетта, довольно сверкая глазами.
Внезапно Макс опрокинул ее на спину.
– Тогда не давай мне повода, – сказал он, поднимая край ее платья до талии и забираясь на кровать прямо в сапогах и одежде. Макс склонился над ней, сминая блестящий шелк ее юбки. Лизетта приглушенно засмеялась, сопротивляясь столь яростному штурму, и начала игриво бороться с ним, когда его губы прильнули к ее корсажу.
– Макс… мое… мое платье…
– У тебя есть другие.
– Да, но… – Лизетта замолчала и затаила дыхание, когда он коснулся зубами соска ее груди через ткань. Затем он снова страстно поцеловал ее в губы, и она перестала сопротивляться. Его руки блуждали по обнаженному телу.
Чувства Лизетты воспламенились, и она вцепилась в его твердую спину, недовольная слоем одежды, разделявшим их.
– Макс… я хочу тебя.
– Ты еще не готова, любовь моя, – прошептал он.
– Готова… – Она тщетно пыталась притянуть его к себе. Голос ее был тихим и низким и щекотал ему ухо. – О да… – Коснувшись пальцами его щеки, она прильнула губами к его рту.
Макс содрогнулся от желания обладать этим теплым хрупким телом и начал неловко стаскивать с себя одежду. Подбадриваемая его сиплым голосом, Лизетта ногами обхватила его талию. Затем долгое время ничего не было слышно, кроме шуршания атласа…
* * *
Макс и Александр потягивали вино в библиотеке, в то время как Лизетта и Ирэн были заняты наверху.
– Женщины, – ворчал Алекс, – вечно возятся со своими нарядами.
Макс улыбнулся и не спеша поднес бокал с бургундским к губам.
– Почему ты так стремишься поскорее прибыть на бал, Алекс? Надеюсь, не только для того, чтобы взглянуть на Аарона Бэра.
– Много ты знаешь! – весело ответил Александр.
– Или предпочитаешь более приятные развлечения?
Алекс слегка покраснел, зная, что Макс имеет в виду балы, устраиваемые квартеронами, на которые собирались родовитые молодые люди города со своими настоящими или будущими любовницами. Хотя Алекс еще не нашел себе подходящую, он довольно часто посещал эти вечера. Сегодня Бернар собирался сделать то же самое, и члены семьи тактично старались не говорить об этом.
Ирэн разозлилась, узнав, что средний сын не будет сопровождать семью, но как порядочная женщина ни единым словом не выдала своих чувств, вынужденная делать вид, что квартеронских балов не существует. Поступки Бернара уже не вызывали у нее удивления. Он мог исчезнуть в любой момент, прекрасно сознавая, что его отсутствие станет более заметным, чем присутствие.
Макс знал и другую причину того, что Бернар предпочел избежать компании своей семьи сегодня вечером. Брат все еще находился в плохом настроении из-за спора, возникшего между ними день назад. Это был один из тех редких случаев, когда Бернар решил поуправлять работой на плантации. Макс вернулся домой после деловой встречи в городе и обнаружил, что на плантации все чем-то сильно встревожены. В его отсутствие Бернар приказал выпороть черного надсмотрщика. Узнав об этом и увидев отметины от двадцати ударов плетью на обнаженной спине мужчины, Макс стремительно ворвался в дом.
– Черт тебя побери! – Схватив Бернара за рубашку, он держал в руке окровавленный кнут. – Мне следовало бы отхлестать тебя этим!
Ошеломленный Бернар пытался защищаться:
– Отпусти мою рубашку! Из-за чего ты поднял шум? Из-за надсмотрщика? Проклятие, Макс, у меня не было выбора! Он не выполнил мое приказание. Что я должен был делать…
– Значит, по-твоему, надо обязательно выпороть раба за то, что он трудится не в полную силу? – прорычал Макс, резко оттолкнув его. – Раба, который еще на прошлой неделе был болен лихорадкой!
Бернар в смущении отвернулся.
– Макс, я не мог сдержаться. Возможно, мне не следовало делать это, но теперь уже все кончено. Забудем об этом, а в будущем я постараюсь не…
– Все кончено! – послышался возмущенный голос Лизетты от двери. Она вернулась из хижины надсмотрщика, где помогала врачу обрабатывать окровавленную спину пострадавшего. Лизетта вошла в гостиную, глядя на Бернара с гневом и отвращением. – Я очень бы хотела, чтоб все поскорее закончилось. Но несчастный ужасно страдает, а его жена в истерике только потому, что ты не сдержался. Я не могу понять…
– Ты позволяешь ей читать мне нотации, Макс? – воскликнул Бернар.
– Кое-кому они необходимы! – парировала Лизетта. Она хотела сказать еще что-то, но Макс сурово прервал ее:
– Ты уже выразила свои чувства, детка. А сейчас мне необходимо поговорить с братом наедине.
– Но…
– Лизетта, – предупредил он и подождал, пока она не вышла.
– По-видимому, она не знает своего места, – проворчал Бернар. – А теперь хочу объяснить. Я только старался следить, чтобы работа выполнялась как следует. Ты часто говорил, что я недостаточно забочусь о плантации, а когда я проявил инициативу, ты…
– Тебе не следует больше беспокоиться о плантации, – холодно сказал Макс. – Пусть лучше урожай сгниет на полях, чем снова доверить тебе руководить людьми.
Вспоминая эту сцену, Макс решил, что должно пройти время, прежде чем братья наладят отношения. Бернар злился на то, что его отчитали. Вот если бы он был таким же мягкосердечным, как Александр… Алекс никогда не мог причинить вред живому существу. Бернар же проявляет вопиющую нечувствительность к чужой боли.
Макс снова наполнил бокал Александра и облокотился на мраморную каминную полку, подыскивая тему для беседы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102