– И вы полагаете, дело сделано? – спросил я.
– Конечно же, Освальд! Успех, я уверен, полный!
– Расскажите мне все.
– Это не так-то просто сделать, – сказал он. – Но я попробую.
Он бережно поставил флакончик на скамейку.
– Вчера вечером я оставил эту смесь, ее номер тысяча семьдесят шесть, на ночь, – продолжал он. – Я это делаю потому, что каждые полчаса выделяется только одна капля дистиллята. Во избежание испарения, я слежу за тем, чтобы капли попадали в запечатанную колбу. Жидкости такого рода необыкновенно летучи. А утром, в половине девятого, я взял жидкость под номером тысяча семьдесят шесть, вынул пробку из колбы и принюхался. Всего-то разок втянул запах. А потом скова закрыл.
– И что же?
– О Боже мой, Освальд, случилось нечто удивительное! Я попросту потерял контроль над собой! Я делал такие вещи, какие мне бы и в мечтах не явились!
– Например?
– Дорогой вы мой, я был вне себя! Я сделался диким животным, зверем! Я стал нечеловеком. Куда-то делось все многовековое влияние цивилизации. Я вернулся в каменный век!
– Что же вы такое сделали?
– Я не очень отчетливо помню, что было в следующую минуту. Все случилось так быстро и стремительно. И между тем я был охвачен самой необычайной страстью, какую только можно себе вообразить. Единственное, чего я хотел, – это женщину. Все остальное утратило всякий смысл. У меня было такое чувство, что если я немедленно не раздобуду женщину, то взорвусь.
– Везет же этой Жанет, – заметил я, глядя в сторону другой комнаты. – Как она себя сейчас чувствует?
– Жанет оставила меня больше года назад, – сказал он. – Я заменил ее на блестящую молодую химичку, которую зовут Симона Готье.
– Значит, Симоне повезло.
– Нет-нет! – воскликнул Анри. – В этом-то и весь ужас! Она не пришла! Именно сегодня она опоздала на работу! Я начал сходить с ума. Я выскочил в коридор и бросился бежать по лестнице. Я был точно какое-нибудь опасное животное. Я гнался за женщиной, за любой женщиной и надеялся, что Бог спасет ту, за которой я бегу!
– И кто же вам попался?
– Слава Богу, никто. Потому что неожиданно я пришел в себя. Эффект кончился. Это произошло очень быстро, и я остановился на площадке второго этажа. Я был один. Мне было холодно. Но я тотчас же понял, что случилось. Я побежал наверх и снова вошел в ту же комнату, крепко зажав ноздри большим и указательным пальцами. Я направился прямо к ящику, где хранятся затычки. Я держал запас затычек как раз на такой случай еще с того времени, как начал осуществлять свой замысел. Я запихнул затычки в нос. Теперь я был в безопасности.
– А разве молекулы не могут попасть в нос через рот? – спросил я.
– Им не добраться до рецепторных узлов, – ответил он. – Вот почему ртом не чувствуют запаха. Затем я подошел к аппарату и выключил его. После этого я перелил мизерное количество драгоценной жидкости из колбы в этот очень прочный герметичный пузырек, который вы здесь видите. В нем ровно одиннадцать кубических сантиметров жидкости под номером тысяча семьдесят шесть.
– И потом вы позвонили мне.
– Не сразу, нет. Потому что в этот момент вошла Симона. Она взглянула на меня и тотчас же бросилась в другую комнату, громко крича.
– Почему она так поступила?
– Боже мой, Освальд, я же был совершенно голый и не понимал этого. Должно быть, я сорвал с себя всю одежду!
– Что было потом?
– Я оделся. После этого пошел и рассказал Симоне все как было. Когда она узнала правду, она тоже разволновалась. Не забывайте, мы работаем вместе уже больше года.
– Она еще здесь?
– Да. Она в соседней лаборатории, за дверью.
Ну и историю рассказал Анри. Я взял квадратный пузырек и рассмотрел его на свет. Сквозь толстое стекло я увидел с полдюйма жидкости, бледной и розовато-серой, похожей на свежий айвовый сок.
– Не уроните, – сказал Анри. – Лучше поставьте-ка его на место.
Я поставил пузырек.
– Следующим шагом, – продолжал Анри, – будет тест в строго научных условиях. Для этого я должен буду брызнуть определенное количество жидкости на женщину, а потом позволю мужчине приблизиться к ней. Мне важно понаблюдать за тем, что произойдет, с близкого расстояния.
– Грязный вы человек, – сказал я.
– Я ученый, интересующийся обонятельными органами, – с достоинством произнес он.
– А почему бы мне не выйти на улицу с затычками в носу, – спросил я, – и не брызнуть немного этой жидкости на первую же встречную женщину? А вы можете понаблюдать из окна. Это должно быть забавно.
– Это будет именно забавно, – сказал Анри, – но не очень научно. Я должен проводить тесты в помещении, под контролем.
– А я сыграю роль мужчины, – сказал я.
– Нет, Освальд.
– Это почему же? Я настаиваю.
– Теперь послушайте меня, – сказал Анри. – Нам пока неизвестно, что произойдет, когда рядом будет женщина. Я уверен, что эта штука очень сильно действует. А вы, мой дорогой сэр, уже немолоды. Опасность очень велика. Вы можете не выдержать.
Меня это задело.
– Я могу выдержать что угодно, – сказал я.
– Глупости, – возразил Анри. – Я не хочу рисковать. Поэтому я решил воспользоваться услугами самого крепкого и сильного молодого человека, которого сумел найти.
– Вы хотите сказать, что уже сделали это?
– Разумеется, – сказал Анри. – И я очень волнуюсь. Мне не терпится приступить к делу. Юноша будет здесь с минуты на минуту.
– Кто он?
– Профессиональный боксер.
– О Господи.
– Его зовут Пьер Лакай. За работу я плачу ему тысячу франков.
– Где вы его нашли?
– Я знаком с гораздо большим числом людей, чем вы думаете, Освальд. Я не отшельник.
– Ему известно, зачем он понадобился?
– Я сказал ему, что он будет участвовать в научном эксперименте, который имеет отношение к психологии секса. Чем меньше он знает, тем лучше.
– А как насчет женщины? Кого вы в данном случае используете?
– Симону, конечно, – ответил Анри. – Она настоящий ученый. Она сможет изучить реакцию мужчины гораздо лучше меня.
– Это точно, – сказал я. – А она понимает, что с ней может произойти?
– Даже очень хорошо понимает. Мне пришлось чертовски потрудиться, чтобы убедить ее решиться на это. Я сказал ей, что она будет участвовать в эксперименте, который войдет в историю. Об этом будут говорить столетиями.
– Чепуха, – сказал я.
– Мой дорогой сэр, в истории человечества время от времени совершаются незабываемые научные открытия, и всякий раз это становится грандиозным событием. Такое событие случилось в тысяча восемьсот сорок четвертом году, когда доктор Гораций Уэллс из Хартфорда, штат Коннектикут, вырвал зуб.
– А что в этом такого исторического?
– Доктор Уэллс был зубным врачом и иногда проводил эксперименты с закисью азота. Однажды у него ужасно разболелся зуб. Он знал, что зуб придется удалить, и с этой целью вызвал другого зубного врача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216