— Заполучив формулу и документы, — спокойно объяснил Бруно, — они бы тут же убили меня и Дейва. Если бы Дру оказалась настолько глупа, что действительно принесла бы им бумаги, — а я не сомневался в обратном — они бы прикончили и ее. Конечно, у них не могло быть уверенности, что кроме меня формулу знает только Дру, но подобные личности расправились бы с ней, только чтобы не дать ей сообщить о происшедшем. Или вообще без всякой разумной причины. Если в этом сомневаетесь... — Он кивнул в сторону трупа на стуле. — Это Андре Стрэнг. Они безжалостно убили его, не проявляя при этом никаких эмоций, только для того, чтобы заставить меня написать эту записку Дру — по крайней мере, иной причины я не вижу.
Узел ослабел, и через несколько секунд лодыжки Бруно были свободны. Я выпрямился, чувствуя, что мои ноги влажны от крови. Мои носки хлюпали, когда я подошел к Кэссиди и, сняв пластырь с его рта, начал развязывать его запястья.
— У меня нож в кармане брюк, — сказал он. Я нашел у него в кармане нож, шагнул ему за спину и одним движением перерезал веревку, стягивающую запястья. Они связали ему запястья и лодыжки одной веревкой, так что больше возиться не пришлось.
— Мне не хочется быть невежливым, — заметил я, — но когда такое случится в следующий раз, пожалуйста, сразу предупреждайте насчет ножа.
Кэссиди серьезно посмотрел на меня.
— Не считайте меня неблагодарным, — сказал он. — Я вам чертовски признателен за себя и за дока. Но кто вы и откуда взялись?
— Я Шелл Скотт, а с остальным придется подождать. Меня не покидает ощущение, что нам лучше как можно скорее убраться отсюда.
— Меня тоже, — кивнул Кэссиди.
Я нашел свои ботинки, снял мокрые носки и счистил носовым платком следы крови с ног. Кэссиди встал, потянулся и, покуда я надевал ботинки на босу ногу, подошел к коренастому парню, присел на корточки и приложил палец к его шее.
— Он мертв, — спокойно заявил Кэссиди через несколько секунд.
— Если бы он был еще жив, — откликнулся я, — мне пришлось бы сменить мой кольт на обрез 12-го калибра. Я всадил в него три свинцовые пилюли. Обычно хватает одной.
Завязывая шнурки, я слышал, как Кэссиди говорил Бруно:
— Откуда, черт побери, взялся этот парень? Как он нас нашел? Я слышал ваш разговор, пока это бабуин игнорировал все мои призывы. — При слове «бабуин» он криво усмехнулся. — Но это почти ничего мне не объяснило. Неужели что-то было в записке, которую они заставили вас написать?
— Да, Дейв, — ответил Бруно и быстро все ему рассказал.
— Вы имеете в виду, — недоверчиво осведомился Кэссиди, когда Бруно умолк, — что придумали и проделали все это, пока Андре... — Он не договорил.
Бруно ничего не сказал. Перед тем как выпрямиться, я бросил еще один взгляд на не правдоподобно белое лицо Андре Стрэнга.
— Что с ним случилось? — спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь. — С ним — и с кем-то еще? Похоже, здесь творилась форменная бойня. Такое количество крови просто не могло вылиться из одного парня.
— Могло, — промолвил Кэссиди. — Мы с доком вдвоем наблюдали за этим. Кровь текла не переставая из пореза на икре Андре, пока он умирал, и еще чертовски долго после того, как он уже умер.
— Погодите. Такого не может быть. Я достаточно насмотрелся на кровотечения, да и сам не раз терял много крови. Парень, которого я только что застрелил, уже перестал кровоточить, хотя в нем не одна, а целых три дырки...
— В теле Андре действительно всего один порез, мистер Скотт, — прервал меня Бруно. — После моих упорных отказов выполнить их требования, тот из двух мужчин, доставивших нас сюда, который был более худым и низкорослым, — по-моему, он был главным — заявил, что, если я буду упорствовать, Андре изойдет кровью у нас на глазах. Я... — Он немного помедлил. — Я ему не поверил. Тогда этот человек вытащил из кармана пиджака кожаный футляр и достал оттуда шприц — по-моему десятиграммовый. Он воткнул иглу в предлоктевую впадину руки Андре и ввел ему в вену содержимое шприца. После этого Андре, которому еще не заклеили рот, начал жаловаться на головокружение и ощущение холодного покалывания во всем теле. Через несколько минут тот же человек вынул из футляра скальпель и глубоко порезал икру Андре — небрежно, словно вскрывая конверт.
Бруно снова глубоко вздохнул и пошевелил ногами, стараясь восстановить кровообращение.
— Вы можете ходить? — спросил я.
— Скоро смогу, мистер Скотт. Веревки были очень тугие, в чем не было никакой необходимости. — Он нагнулся и потер обе лодыжки. — Рана Андре начала кровоточить, и кровь никак не сворачивалась. Очевидно, ему ввели нечто вроде гепарина — лекарства, понижающего протромбин и предотвращающего свертываемость крови, но более эффективное, типа варфарина. Увидев, что происходит, я сказал, что выполню их требования, и попросил остановить кровотечение. Они ответили, что сделают это только после того, как я напишу записку.
Я посмотрел на Бруно более внимательно: на его ярко-голубые глаза и твердую складку рта.
— Вы имеете в виду, что должны были писать Дру записку, покуда Андре Стрэнг исходил кровью? — Задавая вопрос, я понимал причину недоверия в голосе Дейва Кэссиди.
— Да. Это было нелегко. Я закончил писать так быстро, как только мог. Но... — Он посмотрел на меня. — Я знаю кое-что о человеческой натуре, мистер Скотт, знаю, как подлы и жестоки могут быть некоторые люди. Но я не верил, что они дадут Андре умереть. Тем не менее они это сделали — притом намеренно, когда я уже передал им записку. Их главарь хладнокровно объяснил, что это делается с целью дать нам понять серьезность их намерений, твердую решимость достигнуть цели любой ценой. Я очень волновался и поэтому не запомнил, в каких именно выражениях он дал это понять.
— Неудивительно. Выходит, все это... — я указал на залитый кровью пол, — вытекло из одного Андре? Бруно кивнул.
— Тот, кто этого не видел, — сказал Кэссиди, — не может себе представить, насколько это ужасно, Скотт. Он бледнел, покрывался потом, издавал под кляпом жуткие звуки, а перед смертью у него начались конвульсии. Но и потом он продолжал кровоточить.
— Гипоксия, — добавил Бруно. — Конвульсии происходили из-за недостатка кислорода. Кровь доставляет кислород во все клетки — в том числе в мозг, — а крови у него оставалось немного. Отсюда кислородная недостаточность, судороги и смерть.
Я перевел взгляд на распухший глаз Кэссиди.
— А кто вам поставил «фонарь»? Он криво улыбнулся:
— На пару секунд я вообразил себя героем. Когда они привезли нас в этот дом, я какое-то время оставался в передней комнате только с худым парнем. Он отвел взгляд, а я потянулся за его пистолетом. — Кэссиди облизнул губы. — Мне не удалось даже притронуться к нему. Парень отодвинул пистолет и одновременно треснул меня кулаком, похожим на набитую камнями сумку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65