Где же они их нашли? Полиции удалось опознать этого коренастого ублюдка? Или выяснить, какую дрянь они ввели Стрэнгу?
— Насчет Стрэнга им еще ничего не известно, но парень, которого я застрелил, был местным уголовником по кличке Монах Коуди. Когда я говорил с Сэмсоном, они еще не установили его связь с двумя другими бандитами.
Кэссиди набил табаком чашечку трубки, закрыл банку и отодвинул ее на край стола.
— Ну, это может оказаться полезным. Если полиция знает, кто был один из них, они смогут добраться и до остальных. Надеюсь, они быстро это проделают. — Он облизнул губы. — Прошлой ночью я впервые увидел, как люди умирают. До этого я видел мертвецов только на похоронах... У вас есть еще сюрпризы?
Я сообщил о своей догадке, что возле церкви стреляли в Реджину Уинсом.
— Чушь какая-то! — Дейв покачал головой и вынул из кармана пиджака зажигалку. — Хотя, возможно, не такая уж чушь. Если выстрелы предназначались девушке, понятно, почему пули не задели Лемминга. Правда, не исключено, что просто паршивые стрелки...
— Не блестящие. К счастью. Совсем недавно они выпустили несколько пуль в меня.
Дейв высек огонь и начал подносить зажигалку к трубке, но, услышав мои слова, защелкнул ее:
— В вас? Какого дьявола? Почему в вас? Вы не важный... я имею в виду, вы просто работали на дока и не были связаны с эровитом.
— Я знаю, что вы имеете в виду. Но, очевидно, у них были свои причины.
— Да, но если они стреляли в вас... Может, нам с доком имеет смысл некоторое время, так сказать, не высовываться?
— Возможно, это недурная идея. По крайней мере, пока все не успокоится. Прошлой ночью, Дейв, у меня не было шанса как следует поговорить с вами. Андре Стрэнг звонил и вам, не так ли? Полагаю, он звонил из церкви?
— Да, из своего офиса, рядом с кабинетом Лемминга, — в задней части церкви находятся несколько офисов. Стрэнг сказал, чтобы я приехал в церковь, — он не объяснил зачем, только подчеркнул, что это очень важно. Ну, теперь мы знаем причину.
— В какое время он вам звонил?
— Точно не помню. — Дейв помедлил. — Думаю, незадолго до семи. Может быть, без пяти семь. Служба еще не началась.
— Вы прибыли туда задолго до Бруно?
— Минут за пять — десять до того, как туда подъехал док. Андре встретил меня у церкви, сказал, что док уже едет и что мы должны его подождать. Остальное вы знаете.
Это было примерно все, что я хотел выяснить. Дейв наконец закурил свою трубку и предложил:
— Пойдем в гостиную. Вся компания уже там — я имею в виду «Граждан ЗА». Хотите с ними познакомиться?
— Конечно. Бруно немного мне о них рассказал. Они уже договорились, что будут делать сегодня?
— В общем, да. Эта группа самая большая в стране, но мы решили не устраивать никаких шумных парадов. В марше примут участие всего десять человек — между прочим, все девушки, и притом самые хорошенькие, каких нам только удалось найти. В том числе итальянка, француженка, немка и так далее — приятная, маленькая, интернациональная компания. Они должны произвести хорошее впечатление. Некоторые другие члены группы собираются пикетировать местное отделение ПЛА. Девушки пока не обсудили все детали, но у них еще остается несколько часов.
Дейв поднялся из-за стола, пару раз затянулся трубкой, потом поманил меня пальцем и повел по коридору.
Войдя в гостиную, я сразу увидел девушек, так как, услышав болтовню, смешки и повизгивания, тут же посмотрел в ту сторону и понял, что могу простить им эти звуки, неприятно действующие на мужские барабанные перепонки.
Когда Дейв описал девушек как «хорошеньких», он их явно недооценил, так как эта группа являла собой квинтэссенцию всего привлекательного, соблазнительного и сексапильного, чего только достиг женский пол с тех пор, как Ева прихорашивалась под яблоней. Казалось, что каждая из десяти обладает упомянутыми качествами в большей степени, чем остальные девять.
Мой взгляд перескакивал с блондинки, с волосами цвета дикого меда, на двух огненно-рыжих, трех шатенок, двух брюнеток с черными, как полированный уголь, локонами, и третью, с растрепанными черными волосами, похожими на полуночный шторм, и, наконец, на красавицу с длинными сверкающими платиновыми прядями, еще более светлыми, чем мои.
Все десять дам восседали на большом полукруглом диване возле низкого стола, на котором стояла ваза с розовыми и красными гвоздиками. Все, казалось, говорили одновременно, и меня интересовало, кто из них слушал. Возможно, именно это объясняло, почему некоторые детали до сих пор не были обсуждены до конца.
В комнате также присутствовало около дюжины мужчин, которые разговаривали, разбившись на группы по три-четыре человека. Дейв представил меня всем по очереди, после чего подвел к шумному дивану.
Когда мы приближались к нему, одна из рыжеволосых девушек — полногрудая, с великолепной фигурой и огромными карими глазами — произнесла достаточно громко, чтобы ее было слышно на фоне комментариев ее подруг:
— Нет-нет, Ронни, так нас даже не покажут по телевидению. А мы должны привлечь внимание, заставить их взять у нас интервью, чтобы мы могли изложить нашу позицию по...
Платиновая блондинка прервала ее, говоря, как мне показалось, со шведским акцентом (возможно, из-за ее «шведских» волос):
— Да, Дайна, мы должны рассказать им, как мы относимся к эровиту, как мы им пользуемся и как он помогает нам чувствовать и даже выглядеть лучше...
— Если бы эта дурацкая ПЛА не состояла целиком из мужчин, причем главным образом из старых и усталых, у нас не возникло бы никаких неприятностей. Там должны работать и женщины, — вмешалась черноволосая красотка лет тридцати с длинными ресницами и низким страстным голосом. — Мы должны одновременно выступить за женское равноправие...
— Вот именно! Всюду одни мужчины! — возбужденно размахивая руками, заговорила вторая рыжая. — На телевидении, в газетах, чье внимание нам нужно привлечь! А как можно привлечь внимание мужчин? Очень просто — сбросить одежду и остаться только в бикини!
— Девочки... — начал Дейв.
— Ты права, но не совсем, — отозвалась высокая и гибкая черная красавица — вернее, коричневая, так как ее гладкая кожа имела цвет шоколада «Херши», — голосом, напоминающим мягкое шуршание гусениц на персиковых листьях. — Никаких бикини. Ничего. Только то, что даровал нам Господь. Разденемся и останемся голыми. Ты хочешь привлечь их, Тереза, так мы их привлечем!
— Вот это здорово, Лула! Я с тобой! — воскликнула брюнетка с губами цвета красного перца, который сжигает внутренности от десен до мочевого пузыря. — Я сделаю это! Bueno! Мы все это сделаем! Мы все будем маршировать desnudo!
— Девочки, — снова заговорил Дейв. — Я хотел бы...
— Desnudo? — переспросила девушка ростом чуть выше пяти футов, но с количеством округлостей, вполне достаточным для шести футового роста, и с глазами, большими и темными, точно спелые сливы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Насчет Стрэнга им еще ничего не известно, но парень, которого я застрелил, был местным уголовником по кличке Монах Коуди. Когда я говорил с Сэмсоном, они еще не установили его связь с двумя другими бандитами.
Кэссиди набил табаком чашечку трубки, закрыл банку и отодвинул ее на край стола.
— Ну, это может оказаться полезным. Если полиция знает, кто был один из них, они смогут добраться и до остальных. Надеюсь, они быстро это проделают. — Он облизнул губы. — Прошлой ночью я впервые увидел, как люди умирают. До этого я видел мертвецов только на похоронах... У вас есть еще сюрпризы?
Я сообщил о своей догадке, что возле церкви стреляли в Реджину Уинсом.
— Чушь какая-то! — Дейв покачал головой и вынул из кармана пиджака зажигалку. — Хотя, возможно, не такая уж чушь. Если выстрелы предназначались девушке, понятно, почему пули не задели Лемминга. Правда, не исключено, что просто паршивые стрелки...
— Не блестящие. К счастью. Совсем недавно они выпустили несколько пуль в меня.
Дейв высек огонь и начал подносить зажигалку к трубке, но, услышав мои слова, защелкнул ее:
— В вас? Какого дьявола? Почему в вас? Вы не важный... я имею в виду, вы просто работали на дока и не были связаны с эровитом.
— Я знаю, что вы имеете в виду. Но, очевидно, у них были свои причины.
— Да, но если они стреляли в вас... Может, нам с доком имеет смысл некоторое время, так сказать, не высовываться?
— Возможно, это недурная идея. По крайней мере, пока все не успокоится. Прошлой ночью, Дейв, у меня не было шанса как следует поговорить с вами. Андре Стрэнг звонил и вам, не так ли? Полагаю, он звонил из церкви?
— Да, из своего офиса, рядом с кабинетом Лемминга, — в задней части церкви находятся несколько офисов. Стрэнг сказал, чтобы я приехал в церковь, — он не объяснил зачем, только подчеркнул, что это очень важно. Ну, теперь мы знаем причину.
— В какое время он вам звонил?
— Точно не помню. — Дейв помедлил. — Думаю, незадолго до семи. Может быть, без пяти семь. Служба еще не началась.
— Вы прибыли туда задолго до Бруно?
— Минут за пять — десять до того, как туда подъехал док. Андре встретил меня у церкви, сказал, что док уже едет и что мы должны его подождать. Остальное вы знаете.
Это было примерно все, что я хотел выяснить. Дейв наконец закурил свою трубку и предложил:
— Пойдем в гостиную. Вся компания уже там — я имею в виду «Граждан ЗА». Хотите с ними познакомиться?
— Конечно. Бруно немного мне о них рассказал. Они уже договорились, что будут делать сегодня?
— В общем, да. Эта группа самая большая в стране, но мы решили не устраивать никаких шумных парадов. В марше примут участие всего десять человек — между прочим, все девушки, и притом самые хорошенькие, каких нам только удалось найти. В том числе итальянка, француженка, немка и так далее — приятная, маленькая, интернациональная компания. Они должны произвести хорошее впечатление. Некоторые другие члены группы собираются пикетировать местное отделение ПЛА. Девушки пока не обсудили все детали, но у них еще остается несколько часов.
Дейв поднялся из-за стола, пару раз затянулся трубкой, потом поманил меня пальцем и повел по коридору.
Войдя в гостиную, я сразу увидел девушек, так как, услышав болтовню, смешки и повизгивания, тут же посмотрел в ту сторону и понял, что могу простить им эти звуки, неприятно действующие на мужские барабанные перепонки.
Когда Дейв описал девушек как «хорошеньких», он их явно недооценил, так как эта группа являла собой квинтэссенцию всего привлекательного, соблазнительного и сексапильного, чего только достиг женский пол с тех пор, как Ева прихорашивалась под яблоней. Казалось, что каждая из десяти обладает упомянутыми качествами в большей степени, чем остальные девять.
Мой взгляд перескакивал с блондинки, с волосами цвета дикого меда, на двух огненно-рыжих, трех шатенок, двух брюнеток с черными, как полированный уголь, локонами, и третью, с растрепанными черными волосами, похожими на полуночный шторм, и, наконец, на красавицу с длинными сверкающими платиновыми прядями, еще более светлыми, чем мои.
Все десять дам восседали на большом полукруглом диване возле низкого стола, на котором стояла ваза с розовыми и красными гвоздиками. Все, казалось, говорили одновременно, и меня интересовало, кто из них слушал. Возможно, именно это объясняло, почему некоторые детали до сих пор не были обсуждены до конца.
В комнате также присутствовало около дюжины мужчин, которые разговаривали, разбившись на группы по три-четыре человека. Дейв представил меня всем по очереди, после чего подвел к шумному дивану.
Когда мы приближались к нему, одна из рыжеволосых девушек — полногрудая, с великолепной фигурой и огромными карими глазами — произнесла достаточно громко, чтобы ее было слышно на фоне комментариев ее подруг:
— Нет-нет, Ронни, так нас даже не покажут по телевидению. А мы должны привлечь внимание, заставить их взять у нас интервью, чтобы мы могли изложить нашу позицию по...
Платиновая блондинка прервала ее, говоря, как мне показалось, со шведским акцентом (возможно, из-за ее «шведских» волос):
— Да, Дайна, мы должны рассказать им, как мы относимся к эровиту, как мы им пользуемся и как он помогает нам чувствовать и даже выглядеть лучше...
— Если бы эта дурацкая ПЛА не состояла целиком из мужчин, причем главным образом из старых и усталых, у нас не возникло бы никаких неприятностей. Там должны работать и женщины, — вмешалась черноволосая красотка лет тридцати с длинными ресницами и низким страстным голосом. — Мы должны одновременно выступить за женское равноправие...
— Вот именно! Всюду одни мужчины! — возбужденно размахивая руками, заговорила вторая рыжая. — На телевидении, в газетах, чье внимание нам нужно привлечь! А как можно привлечь внимание мужчин? Очень просто — сбросить одежду и остаться только в бикини!
— Девочки... — начал Дейв.
— Ты права, но не совсем, — отозвалась высокая и гибкая черная красавица — вернее, коричневая, так как ее гладкая кожа имела цвет шоколада «Херши», — голосом, напоминающим мягкое шуршание гусениц на персиковых листьях. — Никаких бикини. Ничего. Только то, что даровал нам Господь. Разденемся и останемся голыми. Ты хочешь привлечь их, Тереза, так мы их привлечем!
— Вот это здорово, Лула! Я с тобой! — воскликнула брюнетка с губами цвета красного перца, который сжигает внутренности от десен до мочевого пузыря. — Я сделаю это! Bueno! Мы все это сделаем! Мы все будем маршировать desnudo!
— Девочки, — снова заговорил Дейв. — Я хотел бы...
— Desnudo? — переспросила девушка ростом чуть выше пяти футов, но с количеством округлостей, вполне достаточным для шести футового роста, и с глазами, большими и темными, точно спелые сливы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65