– Смотри, смотри! – прошептал Ртуть, показывая вниз.
Провинившихся отдали на растерзание товарищам, которые старательно колотили их, чтобы угодить Карбахалю. Больше всех усердствовал Титубал. Он так рассчитывал заслужить похвалу! Карбахаль смотрел, красный от гнева, стиснув зубы. Вдруг он поднял руку, подозвал Титубала и отдал приказ.
Незадачливых тюремщиков раздели догола. Два отряда по сто человек встали по бокам на расстоянии в пару метров. Что сейчас будет? Сердце Ртути бешено колотилось, Бедняк топал ногами.
Шум разбудил и других пленных, они подошли наблюдать сцену под прикрытием зубцов. Никто из мексиканцев не думал взглянуть вверх, слишком интересное предстояло зрелище. Десять несчастных, озираясь, как загнанные звери, не могли сделать ни шага, их крепко держали. По опыту охранники знали, какие ужасы им предстоит пережить.
Другие мексиканцы носились в поисках беглецов. Они обследовали подземелье, не решаясь проходить далеко и прочесывая сто раз одно и то же место. Титубал же суетился, чтобы как следует покарать своих подчиненных, которых он теперь называл не иначе, как бандитами.
Посреди двора устроили большую жаровню. Один из офицеров, вооружившись широким веером, раздувал огонь. На горящие угли положили шпицрутены, одним концом прямо в пламя. Они были достаточно длинны, чтобы держать их рукой с другой стороны, не обжигаясь.
Намеченным жертвам завязали глаза. Со своего наблюдательного поста «ртутисты» видели, что несчастные тряслись от страха, не ведая, какую пытку им готовили, и инстинктивно прижимались друг к другу.
Солдаты Карбахаля взяли в руки шпицрутены. Металлические стержни покраснели на конце, потом потемнели, но жар остался. Виновных подтолкнули кнутом, посыпались обжигающие удары. Зрелище было жуткое: шпицрутены касались плеч, груди, горла, несчастные прыгали, кричали, пытались бежать. Зверская пытка не убивала, резкая боль повторялась каждую секунду. Палачи смеялись, глядя, как корчатся наказуемые.
Ртуть, Бедняк и остальные смотрели, широко раскрыв глаза от ужаса. Неужели из-за них, из-за побега совершается такое злодеяние?
– Друзья! – вскричал Ртуть. – Вы не хотите, чтобы пытка продолжалась?
– Нет, нет!
– Вы согласны сдаться, чтобы прекратить эти мучения?
– Да!
– Питух, труби!
Французы находились в безопасности в неприступном месте, они могли бы еще продержаться. Но с террасы раздался во всю мощь марш зуавов:
Найдется выпивки глоток,
Э-гей!
Найдется выпивки глоток!
Карбахаль, Титубал и все остальные подняли головы и увидели наших благородных героев: они стояли на зубцах старого инквизиторского монастыря, подняв руки вверх. Во имя того, чтобы эти ненавидящие их люди больше не страдали, больше не кричали…
Яростный вопль исторгли мексиканские глотки. Карбахаль отдал приказ, и солдаты побросали орудия пытки. Кому нужны эти несчастные! Наконец-то в его руках человек, нанесший ему когда-то оскорбление…
«Ртутисты» стояли в ожидании, скрестив руки…
ГЛАВА 9
Слово дано. – Долой чужую боль! – Сложить оружие! -Странный трибунал. – Чудовище появляется вновь. – Речь Ртути. – Сиори карающий. – К стенке. – Благодарная мать Ореола. – 0бмен. – Воскресение. – Луиза Делорм в Париже.
– Вот как! – произнес Бедняк, играя карабином. – Все очень мило. Мы спасли этих негодяев, сами сдались, но, надеюсь, успеем немного поразвлечься.
– Мы в ловушке, это ясно. Пока из нас не сделали яичницу, побьем-ка яйца сами…
– Эй, ребята! Устроим напоследок потеху?
Бедняк с воинственным видом тряхнул карабином, и остальные последовали его примеру.
Капитан не вступал в разговор. Он смотрел на своих людей: им придется принести последнюю жертву. Ртуть не отступится от своего слова.
– Сложить оружие! – произнес он спокойно.
– Но мы не можем… – возразил Бедняк.
– Сложить оружие! – повторил Ртуть.
– Капитан!
Ртуть выпрямился и горячо заговорил:
– Неужели вы ничего не поняли? Вы сдались, чтобы прекратить пытки, спасти этих мучеников, ваших вчерашних врагов и сегодняшних братьев по несчастью. Вы снова дали слово солдат, честных людей, французов! А слову нельзя изменять. Иначе вы станете клятвопреступниками. Получится, вы солгали, чтобы заманить мексиканцев в ловушку. На такую подлость и предательство может пойти кто-нибудь другой, но не я и не вы! Мы пожертвовали своей жизнью, не опозорим же ее подлым поступком. Пусть мы умрем, но крикнем с достоинством: «Да здравствует Франция!»
Гордые и великодушные слова поразили всех.
– Сложить оружие! – повторил капитан и положил к своим ногам заряженный карабин.
В эту минуту одна из широких плит террасы передвинулась, и в дыру, о которой и не подозревали наши друзья, ринулись мексиканские солдаты.
Они не верили в порядочность, в честное слово и ожидали выстрелов. Впереди мчался Титубал – что-что, а трусом он не был, – готовый принять на себя первую пулю, с саблей в одной руке и пистолетом в другой.
Семнадцать пленных стояли спокойно. Удивленный Титубал не нашел ничего умнее, чем крикнуть:
– Сдавайтесь!
– Снова! – засмеялся Ртуть. – Такие вещи два раза не повторяют. Однако, если вы оказываете нам честь и говорите с нами, слушайте. Вы приказываете. Если бы нам вздумалось защищаться, немало ваших полегло бы, пока нас не убили или не взяли в плен. Мы сдаемся, решено, но обращайтесь с нами как с солдатами. Мы идем на смерть – но как мужчины, как французы… Вы поняли?
Остолбеневший Титубал слушал, этот спокойный героизм поразил его. Побежденные враги оказались сильнее…
– Друзья, – заговорил капитан, – если через минуту господин Титубал не даст ответ, берите оружие и стреляйте!
Титубал очнулся и выкрикнул:
– Даю слово!
– Беру его.
Предводитель бандитов знал, что делать дальше. Он отдал приказания, солдаты заполнили террасу и молча, без угроз и оскорблений, окружили «ртутистов», взяли оружие, потом повели их по широкой лестнице, находящейся в центре здания, и вывели во двор.
Жребий брошен. Смерть неминуема!
К Ртути подошел полковник Кристофоро и смело пожал ему руку:
– Капитан, вы и ваши люди – настоящие герои!
– Спасибо, полковник. Мы сделали все возможное, чтобы убежать из этого осиного гнезда, но не смогли. Значит, наша вина… Моя последняя просьба: в наших краях у кролика обычно спрашивают, под каким соусом его подать. Нам бы очень не хотелось быть повешенными. Солдаты умирают стоя, под пулями. Не могли бы вы постараться снабдить нас этим… соусом?
Кристофоро улыбнулся: неисправимые французы, они вечно шутят.
– Я постараюсь, обещаю вам, и очень сожалею, что не могу дать вам надежды на лучшее.
Во время этих коротких переговоров во дворе произошло передвижение. Принесли стол, покрытый зеленым сукном, водрузили его на широкий помост, что-то вроде импровизированной сцены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51