ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Насиб почувствовал раздражение, он рассчитывал пойти к ней, забыть в ее объятиях этот трудный день - похороны, хлопоты и беспокойства из-за банкета, политические интриги. После такого дня особенно когда он кончается неудачей - человек как выжатый лимон. Насиб держал в руках пакет для Габриэлы. Огни погасли, появилась танцовщица в наряде из перьев. Полковник Рибейриньо подозвал официанта и заказал шампанского.
НОЧЬ ГАБРИЭЛЫ
Насиб вошел в гостиную и сбросил ботинки. Большую часть дня он провел на ногах, расхаживая от столика к столику. Какое удовольствие разуться, снять носки, пошевелить пальцами, немного походить босиком и сунуть ноги в старые домашние туфли. Насиб задумался. Анабела, должно быть, уже кончила свой номер и теперь сидит с Рибейриньо и попивает шампанское. Тонико Бастос что-то так и не появился.
А принц? Его зовут Эдуардо да Силва, и в документах он значится как артист. Он циник. Заискивает перед фазендейро, толкает жену в его объятия и торгует ее телом. Насиб пожал плечами. А может, он просто бедняк, для которого Анабела не очень много значит: мимолетная связь да работают вместе - вот и все.
А для принца это было лишним заработком, по лицу видно, что он немало голодал. Без сомнения, грязный заработок, ну, а где он, чистый? Стоит ли порицать и осуждать принца? Кто знает, не порядочнее ли он друзей Осмундо - его товарищей по бару, по литературным вечерам, по балам в клубе "Прогресс", с которыми он говорил о женщинах? Не порядочнее ли он этих честных граждан, не пожелавших отнести тело друга на кладбище?.. Вот капитан - порядочный человек. Он беден и лишен всяких средств, кроме жалованья федерального сборщика налогов, у него нет плантаций какао, но у него на все есть собственное мнение, и он не боится высказать его кому угодно.
Капитан не был близким другом Осмундо, но пришел на похороны и нес гроб. А его речь на обеде? Он открыто назвал имя Мундиньо в присутствии полковника Рамиро Бастоса.
Вспомнив банкет, Насиб вздрогнул. Ведь дело могло кончиться стрельбой; счастье, что все обошлось.
Впрочем, это было только начало, как сказал капитан.
У Мундиньо есть деньги, связи в Рио, друзья в федеральном правительстве, он не "какая-нибудь шушера", как нынешний лидер оппозиции пожилой сутулый доктор Онорато, целиком зависящий от Рамиро Бастоса, у которого он выпрашивал места для сыновей.
Мундиньо многих привлечет на свою сторону, добьется раскола среди фазендейро, решающих исход выборов, он еще доставит кое-кому хлопоты. Только бы ему удалось, как он обещал, добыть инженеров, а также землечерпалки для расчистки входа в бухту... Он мог бы взять управление Ильеусом в свои руки, а Бастосов подвергнуть остракизму. Старик уже совсем одряхлел, Алфредо сидит в палате штата только потому, что он его сын; но он лишь хороший детский врач, и только... Что касается Тонико, то он не рожден для политики, не рожден править и повелевать, создавать И разрушать созданное. Если только дело не касается женщин. Сегодня он не пришел в кабаре. Наверняка чтобы не вступать в дебаты о статье, ведь он не любитель споров. Насиб покачал головой. Он был другом тех и других, капитана и Тонико, Амансио Леала и доктора, он с ними выпивал, играл в карты и шашки, беседовал, посещал дома терпимости. От них зависел его заработок. И вот теперь они разделены, каждый либо на той, либо на другой стороне. Только в одном они были согласны: неверная жена заслуживает смерти; ни капитан, ни даже родственник, в доме которого отпевали Синьязинью, не стали защищать ее.
Какого черта явилась туда дочь Мелка Тавареса, эта девица, по которой так страстно вздыхает Жозуэ, молчаливая, с красивым личиком и беспокойными глазами, словно скрывающими какую-то тайну? Однажды, когда она с подругами покупала шоколад в баре, Жоан Фулженсио сказал:
– Эта девушка не похожа на других, она с характером.
Чем она не похожа на других и что хотел сказать столь просвещенный Жоан Фулженсио, когда упомянул о ее характере? И в самом деле она пришла на отпевание и принесла цветы, в то время как ее отец посетил Жезуино, "чтобы обнять его", как он сам сказал Насибу на невольничьем рынке. Какого же дьявола его дочь, девушка на выданье, является в дом, где стоит гроб Синьязиньи? Мир разделился: отец по одну сторону, дочь по другую. Как все сложно, нет, он не может этого понять, это выше его сил, он всего лишь хозяин бара, и ему не к чему думать обо всем атом. Ему надо зарабатывать деньги, чтобы когда-нибудь купить плантацию какао. Бог даст, он ее приобретет. Возможно, тогда он сможет взглянуть в лицо Малвине и попытаться разгадать ее тайну. Или, на худой конец, снять домик для любовницы вроде Глории.
Насиба мучила жажда, и он отправился на кухню напиться воды. Там он увидел принесенный им из лавки дяди пакет с платьем и домашними туфлями для Габриэлы и остановился в нерешительности. Лучше, пожалуй, отдать ей все это завтра или положить пакет у двери ее комнатки, чтобы она нашла его, когда проснется. Будто на рождество... Он улыбнулся и взял сверток. Жадно, большими глотками выпил воды; он много пил во время обеда, помогая подавать.
Высокая луна освещала дынные деревья и гуявы, росшие во дворе. Дверь в комнату служанки была открыта. Наверное, из-за жары. При Филомене она всегда бывала заперта на ключ, старуха боялась воров и охраняла свое богатство - изображения святых. Лунный свет проникал внутрь комнаты. Насиб вошел; пожалуй, он положит пакет в ногах Габриэлы, пусть утром она испугается. А будущей ночью, возможно...
Его глаза всматривались в темноту. Луч лунного света падал на кровать, освещая ногу Габриэлы. Чувствуя волнение, Насиб впился в нее взглядом. Он ожидал, что проведет эту ночь в объятиях Ризолеты, е-этой уверенностью он и пошел в кабаре, предвкушая искусные ласки проститутки большого города. Но его желание осталось неудовлетворенным. И вот он увидел смуглую кожу Габриэлы, ее йогу, свесившуюся с постели. Он угадывал ее тело под заплатанным одеялом. И этот запах гвоздики, от которого кружится голова...
Габриэла зашевелилась во сне, араб переступил порог. Он остался стоять с протянутой рукой посреди комнаты, не смея дотронуться до Габриэлы. К чему торопиться? Он останется без кухарки, а такой ему никогда не найти. Лучше всего оставить пакет на краю кровати. Завтра он подольше задержится дома и попытается завоевать ее доверие, рано или поздно она будет принадлежать ему.
Его рука дрогнула, когда он клал сверток. Габриэла вскочила, открыла глаза, хотела что-то сказать, но увидела перед собой Насиба, который пристально смотрел на нее. Инстинктивно она поискала рукой одеяло, но то ли она была смущена, то ли это была хитрость, но только оно соскользнуло с кровати. Она приподнялась и села, застенчиво улыбаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138