Затем кто-то начал аплодировать. Через мгновение к нему присоединились другие, а потом раздалось: «Ура! Ура!»
Открыв глаза, Пенелопа увидела пару роскошных коричневых ботинок. Она подняла глаза выше и стала скользить взглядом по крепким ногам в золотисто-оливковых брюках, дальше по золотому шелковому жилету, наполовину скрытому под темно-оливковым сюртуком, отделанным светлой тесьмой. Еще выше ее взгляд встретился с парой сияющих светло-карих глаз.
— Сет! — воскликнула Пенелопа, поднимаясь на ноги и протягивая ему руку. — Как я рада видеть тебя!
Сет снял шляпу, на его губах заиграла улыбка, он шагнул в круг детей и сжал ее протянутую руку. Пенелопа так искренне обрадовалась встрече с Сетом, что сама себе удивилась. Она ожидала почувствовать боль, глубокую печаль, от которой страдала в первые, самые страшные недели после смерти Томми. Но ее наполняла только радость.
— Я знаю, мне не следовало мешать твоим занятиям, но я не мог больше ждать, — прошептал он, наклоняясь и целуя ее ладонь.
Она улыбнулась, глядя на голову, склонившуюся над ее рукой, голову, покрытую теперь густыми, блестящими волосами. Они стали более волнистыми и потемнели, напоминая золотой свадебный браслет ее прабабушки, а не спелую пшеницу, как раньше. Это были самые красивые волосы, какие она когда-либо встречала, и Пенелопа сказала ему об этом.
Он хмыкнул, выпрямляясь.
— Может быть, так лучше, хотя мне странно видеть себя таким обыкновенным. — Сет снова хмыкнул. — Но я перестал морщиться, когда смотрюсь в зеркало.
— Ты никогда не станешь обыкновенным, независимо от прически — пошутила она.
Их глаза встретились, в его взгляде промелькнул огонь желания, проскальзывавший и в ее мечтах в последнее время.
— Раньше ты говорила, что тебе нравится моя неординарность, — горячо прошептал он.
Пенелопа хотела сказать, что ей и сейчас это нравится, что она любит его за гордый, независимый характер. Но она не смогла выдавить из себя ни слова. Ей не хотелось подавать ему надежду на будущее, она не была уверена, что их судьбы когда-нибудь соединятся.
Возненавидев себя за собственную трусость, она отвела взгляд в сторону.
— А как твоя мать? — спросила она, украдкой бросив на него взгляд из-под густых ресниц.
Сет всегда умел держать себя в руках, он продолжал улыбаться. И если бы она не знала его слишком хорошо, то никогда бы не догадалась, как глубоко ранил его этот тонкий отказ. Стоило ей заглянуть в его выразительные глаза, как она увидела его страдания и возненавидела свои страхи.
— Мать очень занята работой на объединившихся пивоварнях и наслаждается каждым мгновением своей беспокойной жизни, — ответил он, отпустив ее руку и спрятав свою в карман сюртука. — Вместо нежности и теплоты в его голосе зазвучала холодная вежливость, как у незнакомца, ведущего учтивую светскую беседу. — Как раз сейчас мы задумали превратить салон Шекспира в респектабельное заведение, куда мужчины могли бы пригласить своих жен и любимых потанцевать. Видела бы ты лицо Монти, когда я сказал ему, что теперь в своем баре он будет продавать мороженое и лимонад.
Пенелопа невольно улыбнулась, живо представив себе негодование бармена.
— Эффи упоминала о твоих планах в последнем письме. Она также написала, что ты попросил ее и Берта выступать с шутками и пародиями в перерывах между оркестром. Никому из актеров не пришлось искать новое место, после того как компания распалась, и все они ужасно благодарны тебе за твое предложение.
Он пожал плечами.
— Это самое малое, что я мог сделать, ведь они свидетельствовали против Адель от твоего имени.
— Адель. — Пенелопа вздохнула. Ее еще преследовали кошмары, связанные с этой страшной женщиной. — Сэм и Минерва писали, что ее перевезли в Бостон, где состоится суд. Ее обвиняют в трех убийствах и двадцати двух случаях вымогательства. Кажется, за последние двадцать лет она шантажировала чуть ли не каждую семью на Бикон-Хилл, и всем не терпится узнать, когда ей вынесут приговор.
Она прикоснулась к его руке и нежно сжала ее.
— Они так расхваливали тебя. Ты вложил деньги в выборную кампанию их сына, оказал ему поддержку, и Александр Сколфилд станет следующим мэром Бостона.
— Мистер! — раздался детский голос. Это Эммет дергал его за рукав. — Смотри! — Эммет с удовольствием показал на свои ботинки и пальто.
Сет вопросительно посмотрел на Пенелопу, которая пояснила:
— Эммет сегодня впервые сам застегнул пуговицы и завязал шнурки. Мы все очень гордимся им.
— Правда? — Сет с серьезным лицом наклонился к мальчику. — Прекрасная работа, Эммет. Хорошо сделано. Я и сам не смог бы сделать лучше.
Мальчик засиял от гордости, особенно когда Сет протянул ему руку, которую он пожал так, как его учила Альберта Филер.
Прошло полчаса, и Сет познакомился со всеми воспитанниками Пенелопы. Дети были совершенно очарованы им, так же как и Пенелопа. Глядя, как он разговаривал и наслаждался общением с детьми, на которых большинство светских мужчин даже не взглянули бы, Пенелопа вновь поняла, какой он действительно необыкновенный человек.
— У вас замечательные ученики, мисс Пэрриш. Вы должны гордиться ими, — сказал Сет.
От Пенелопы не ускользнуло, как лица ребятишек засияли от гордости при этих словах. Улыбнувшись от радости за них, она сказала:
— Нам будет всегда приятно видеть вас. Может, когда-нибудь вы найдете возможность позаниматься с нашими мальчиками. Наши дети учатся в основном на примерах, а у мальчиков почти нет мужских примеров для подражания. Особенно таких превосходных, как вы.
Уголки губ Сета изогнулись в полуулыбке.
— Значит, я превосходный образец, да? — Он снова сунул руку в карман и что-то начал вертеть там. — Я был бы рад помочь, если бы оставался в городе, но я решил уехать в Денвер первым утренним поездом.
Сердце Пенелопы болезненно сжалось от этой новости.
— Так скоро? Но ты только что приехал.
Он пожал плечами.
— У меня нет причины оставаться тут дольше. Твой брат займется ведением всех моих дел в Сан-Франциско, так что меня здесь больше ничто не держит.
— А что с… твоим домом? — Она едва не выпалила «с нашим Домом Грез», но вовремя остановилась. Это не был их дом, и он никогда им не станет, если она не отважится поверить в их любовь и не попросит его жениться на ней.
Его рука, которую он держал в кармане, резко дернулась.
— Я думаю продать его. Теперь я вижу, что он никогда не станет домом, о котором я мечтал…
— Сет, — растерянно прошептала она, с сожалением глядя на него, когда он взял ее руку. — Я пыталась поверить… я хочу… но… — Она беспомощно покачала головой.
— Не надо, — ответил он. — Я обещал терпеливо ждать твоего решения, и ты не должна ничего объяснять. Однако, чтобы тебе было легче, ты должна знать только одно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Открыв глаза, Пенелопа увидела пару роскошных коричневых ботинок. Она подняла глаза выше и стала скользить взглядом по крепким ногам в золотисто-оливковых брюках, дальше по золотому шелковому жилету, наполовину скрытому под темно-оливковым сюртуком, отделанным светлой тесьмой. Еще выше ее взгляд встретился с парой сияющих светло-карих глаз.
— Сет! — воскликнула Пенелопа, поднимаясь на ноги и протягивая ему руку. — Как я рада видеть тебя!
Сет снял шляпу, на его губах заиграла улыбка, он шагнул в круг детей и сжал ее протянутую руку. Пенелопа так искренне обрадовалась встрече с Сетом, что сама себе удивилась. Она ожидала почувствовать боль, глубокую печаль, от которой страдала в первые, самые страшные недели после смерти Томми. Но ее наполняла только радость.
— Я знаю, мне не следовало мешать твоим занятиям, но я не мог больше ждать, — прошептал он, наклоняясь и целуя ее ладонь.
Она улыбнулась, глядя на голову, склонившуюся над ее рукой, голову, покрытую теперь густыми, блестящими волосами. Они стали более волнистыми и потемнели, напоминая золотой свадебный браслет ее прабабушки, а не спелую пшеницу, как раньше. Это были самые красивые волосы, какие она когда-либо встречала, и Пенелопа сказала ему об этом.
Он хмыкнул, выпрямляясь.
— Может быть, так лучше, хотя мне странно видеть себя таким обыкновенным. — Сет снова хмыкнул. — Но я перестал морщиться, когда смотрюсь в зеркало.
— Ты никогда не станешь обыкновенным, независимо от прически — пошутила она.
Их глаза встретились, в его взгляде промелькнул огонь желания, проскальзывавший и в ее мечтах в последнее время.
— Раньше ты говорила, что тебе нравится моя неординарность, — горячо прошептал он.
Пенелопа хотела сказать, что ей и сейчас это нравится, что она любит его за гордый, независимый характер. Но она не смогла выдавить из себя ни слова. Ей не хотелось подавать ему надежду на будущее, она не была уверена, что их судьбы когда-нибудь соединятся.
Возненавидев себя за собственную трусость, она отвела взгляд в сторону.
— А как твоя мать? — спросила она, украдкой бросив на него взгляд из-под густых ресниц.
Сет всегда умел держать себя в руках, он продолжал улыбаться. И если бы она не знала его слишком хорошо, то никогда бы не догадалась, как глубоко ранил его этот тонкий отказ. Стоило ей заглянуть в его выразительные глаза, как она увидела его страдания и возненавидела свои страхи.
— Мать очень занята работой на объединившихся пивоварнях и наслаждается каждым мгновением своей беспокойной жизни, — ответил он, отпустив ее руку и спрятав свою в карман сюртука. — Вместо нежности и теплоты в его голосе зазвучала холодная вежливость, как у незнакомца, ведущего учтивую светскую беседу. — Как раз сейчас мы задумали превратить салон Шекспира в респектабельное заведение, куда мужчины могли бы пригласить своих жен и любимых потанцевать. Видела бы ты лицо Монти, когда я сказал ему, что теперь в своем баре он будет продавать мороженое и лимонад.
Пенелопа невольно улыбнулась, живо представив себе негодование бармена.
— Эффи упоминала о твоих планах в последнем письме. Она также написала, что ты попросил ее и Берта выступать с шутками и пародиями в перерывах между оркестром. Никому из актеров не пришлось искать новое место, после того как компания распалась, и все они ужасно благодарны тебе за твое предложение.
Он пожал плечами.
— Это самое малое, что я мог сделать, ведь они свидетельствовали против Адель от твоего имени.
— Адель. — Пенелопа вздохнула. Ее еще преследовали кошмары, связанные с этой страшной женщиной. — Сэм и Минерва писали, что ее перевезли в Бостон, где состоится суд. Ее обвиняют в трех убийствах и двадцати двух случаях вымогательства. Кажется, за последние двадцать лет она шантажировала чуть ли не каждую семью на Бикон-Хилл, и всем не терпится узнать, когда ей вынесут приговор.
Она прикоснулась к его руке и нежно сжала ее.
— Они так расхваливали тебя. Ты вложил деньги в выборную кампанию их сына, оказал ему поддержку, и Александр Сколфилд станет следующим мэром Бостона.
— Мистер! — раздался детский голос. Это Эммет дергал его за рукав. — Смотри! — Эммет с удовольствием показал на свои ботинки и пальто.
Сет вопросительно посмотрел на Пенелопу, которая пояснила:
— Эммет сегодня впервые сам застегнул пуговицы и завязал шнурки. Мы все очень гордимся им.
— Правда? — Сет с серьезным лицом наклонился к мальчику. — Прекрасная работа, Эммет. Хорошо сделано. Я и сам не смог бы сделать лучше.
Мальчик засиял от гордости, особенно когда Сет протянул ему руку, которую он пожал так, как его учила Альберта Филер.
Прошло полчаса, и Сет познакомился со всеми воспитанниками Пенелопы. Дети были совершенно очарованы им, так же как и Пенелопа. Глядя, как он разговаривал и наслаждался общением с детьми, на которых большинство светских мужчин даже не взглянули бы, Пенелопа вновь поняла, какой он действительно необыкновенный человек.
— У вас замечательные ученики, мисс Пэрриш. Вы должны гордиться ими, — сказал Сет.
От Пенелопы не ускользнуло, как лица ребятишек засияли от гордости при этих словах. Улыбнувшись от радости за них, она сказала:
— Нам будет всегда приятно видеть вас. Может, когда-нибудь вы найдете возможность позаниматься с нашими мальчиками. Наши дети учатся в основном на примерах, а у мальчиков почти нет мужских примеров для подражания. Особенно таких превосходных, как вы.
Уголки губ Сета изогнулись в полуулыбке.
— Значит, я превосходный образец, да? — Он снова сунул руку в карман и что-то начал вертеть там. — Я был бы рад помочь, если бы оставался в городе, но я решил уехать в Денвер первым утренним поездом.
Сердце Пенелопы болезненно сжалось от этой новости.
— Так скоро? Но ты только что приехал.
Он пожал плечами.
— У меня нет причины оставаться тут дольше. Твой брат займется ведением всех моих дел в Сан-Франциско, так что меня здесь больше ничто не держит.
— А что с… твоим домом? — Она едва не выпалила «с нашим Домом Грез», но вовремя остановилась. Это не был их дом, и он никогда им не станет, если она не отважится поверить в их любовь и не попросит его жениться на ней.
Его рука, которую он держал в кармане, резко дернулась.
— Я думаю продать его. Теперь я вижу, что он никогда не станет домом, о котором я мечтал…
— Сет, — растерянно прошептала она, с сожалением глядя на него, когда он взял ее руку. — Я пыталась поверить… я хочу… но… — Она беспомощно покачала головой.
— Не надо, — ответил он. — Я обещал терпеливо ждать твоего решения, и ты не должна ничего объяснять. Однако, чтобы тебе было легче, ты должна знать только одно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97