– Убийство топором, Пятая Южная, 4111.
– А, да. Верстака? По-моему, есть, а что?
– Ты их смотрел?
– Мельком. Я сравнительно недавно пришел на работу. У моего брата вчера была свадьба.
– Поздравляю, – сказал Хейз.
– Спасибо. Так что насчет верстака?
– Посмотри еще раз на снимки, – сказал Хейз. – Не знаю, видно на них или нет, но над верстаком висят три полки. Среднюю кто-то вытер. На ней нет ни пылинки.
– Да?
– Да.
– Посмотрю, – пообещал Гроссман. – И если что-либо замечу, приму во внимание.
– Дай нам знать, ладно, Сэм?
– Кто еще работает с тобой?
– Стив Карелла.
– Хорошо, я вам позвоню. Коттон?
– Да?
– На это может потребоваться время.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне придется послать туда человека, чтобы снова посмотреть все, сделать снимки и, возможно, кое-что проверить.
– Хорошо, только дай нам знать.
– Обязательно. Большое спасибо.
Хейз пошел обратно к дому Лассера. Теперь непременно следует поговорить с жильцами. Кто-то вытер пыль со средней полки. Интересно, кто и зачем.
Беда была в том, что в Хейзе сразу узнавался полицейский. Поэтому ему приходилось туго с людьми, которые принципиально не любили полицию. Высокий, в шесть футов два дюйма ростом, Хейз весил сто девяносто фунтов. У него были голубые глаза, квадратный подбородок с ямочкой посередине и ярко-рыжие волосы с седой прядью над левым виском, которая появилась после того, как ему однажды нанесли ножевую рану, прямой нос с уцелевшей переносицей, хорошо очерченный рот с припухлой нижней губой, но выражение лица оставалось высокомерным даже тогда, когда он пребывал в хорошем настроении. А уж сейчас, когда он приступил к опросу жильцов, он отнюдь не был в хорошем настроении. Обойдя же два с половиной этажа и наслушавшись наглых и самоуверенных ответов, он разозлился еще больше.
Было уже двенадцать дня. Хейз проголодался, но ему хотелось до обеда покончить с третьим этажом, чтобы во второй половине дня обойти еще три. На каждом этаже было по четыре квартиры, и он уже опросил жильцов За и 3б, оставались еще Зв и Зг, а затем еще двенадцать жильцов с четвертого по шестой этаж включительно – замечательное времяпрепровождение, да еще в понедельник. Как только он поднялся по лестнице и вошел в зловонный подъезд, в доме тотчас стало известно, что у них в гостях легавый, что, собственно говоря, никого не удивило, поскольку все знали, что в прошлую пятницу старому Джорджу Лассеру раскроили топором голову. Легавых здесь не любили, да еще в пятницу, да еще в январе.
Он постучал в дверь квартиры 3 "в" и, не получив ответа, постучал еще раз. Он уже был готов двинуться к 3 "г", как вдруг услышал, что из-за двери кто-то спросил:
– Джорджи, это ты?
Голос был молодой и почему-то едва слышный, поэтому Хейз сначала решил, что человек за дверью болен, но тут его осенили сразу две мысли, заставившие вновь вернуться к двери. Во-первых, поскольку всем в доме было известно о появлении полиции, почему голос за дверью квартиры 3 "в" спрашивает, не Джорджи ли это? И во-вторых, какой Джорджи? Единственный Джорджи, о котором Хейз мог в эту минуту вспомнить, был покойный по имени Джорджи Лассер. Он снова постучал в дверь.
– Джорджи? – спросил голос, по-прежнему приглушенно. Хейз попытался припомнить, где он слышал похожий голос раньше.
– Да, – ответил он. – Джорджи.
– Одну минуту, – сказали за дверью.
Он принялся ждать.
Он услышал приближающиеся к двери шаги. Тот, кто шел, был босым. Услышал, как отодвинули засов, затем вытащили из металлического гнезда цепочку, потом щелкнул обычный английский замок, и дверь приоткрылась.
– Вы не... – возмутился голос, но Хейз уже просунул ногу в образовавшуюся щель. Тот, кто был за дверью, попытался было захлопнуть дверь, но в эту секунду Хейз толкнул дверь плечом, она отворилась, и Хейз очутился в квартире.
В квартире было темно. Жалюзи были закрыты, пахло мочой, застоявшимся сигаретным дымом, человеческим потом и чем-то еще. Перед Хейзом стоял мужчина в помятой полосатой пижаме. Его лицо заросло пятидневной щетиной, и ему срочно требовалось постричься. Ноги у него были грязные, а на пальцах и на зубах – желтые никотиновые пятна. Дверь позади него была открыта, и Хейзу была видна спальня и кровать со спутанными простынями. На кровати лежала женщина. Кроме испачканной нижней юбки, задравшейся высоко и обнажившей иссеченную шрамами ляжку, на женщине ничего не было.
Не говоря уж ни о чем другом, эти шрамы свидетельствовали о том, что в квартире живут наркоманы.
– Кто вы, черт побери? – спросил мужчина.
– Полиция, – ответил Хейз.
– Предъявите документы.
– Не умничай, парень, – сказал Хейз, вытаскивая из кармана бумажник. – Достаточно взглянуть на все это, чтобы понять, что тебя ждут неприятности.
– А может, это вас ждут неприятности за насильственное вторжение в квартиру! – отпарировал мужчина, глядя на удостоверение, которое Хейз совал ему в лицо.
Хейз положил бумажник обратно в карман брюк и подошел к окну в кухне. Он поднял жалюзи, открыл окно, через плечо бросив мужчине:
– Ты что, уже дышать перестал?
– Что тебе нужно, легавый?
– Как тебя зовут?
– Боб Фонтана.
– А девчонку?
– Спроси у нее, – ответил Фонтана. – Спрошу, когда придет ее черед. А пока скажешь ты.
– Я забыл, – пожал плечами Фонтана.
– Сколько дней вы уже здесь сидите?
– Не знаю. Какой сегодня день?
– Понедельник.
– Уже понедельник?
– Не возражаешь, если я открою еще одно окно?
– Ты что, борец за свежий воздух?
Хейз вошел в спальню и открыл там оба окна. Девица на кровати даже не пошевелилась. Обходя кровать, он натянул юбку ей на ноги.
– В чем дело, легавый? – полюбопытствовал Фонтана. – Не любишь шлюх?
– Сколько времени она в таком состоянии? – спросил Хейз.
– Откуда мне знать? Я даже не помню, как ее зовут.
– Она жива? – спросил Хейз.
– Надеюсь. Она ведь дышит, разве нет?
Хейз, взяв девицу за руку, проверил пульс.
– Еле-еле, – сказал он. – Чего вы набрались?
– Не понимаю, о чем ты, – отозвался Фонтана. Со стула, стоявшего возле постели, Хейз взял обожженную столовую ложку.
– Что это, Фонтана?
– По-моему, ложка. Наверное, кто-то ел суп.
– Да ладно тебе. Где он?
– Что? Суп?
– Наркотик, Фонтана.
– Значит, для этого ты явился сюда?
– Кончился, что ли? – спросил Хейз.
– Не знаю. Ты сам задаешь вопросы и сам вроде на них отвечаешь.
– Ладно, – сказал Хейз, – начнем сначала. Сколько ты уже сидишь здесь, в квартире?
– С Нового года.
– Все празднуешь? А девчонка?
– Это моя сестра, и отстань от меня, – сказал Фонтана.
– Как ее зовут?
– Луиз.
– Луиз Фонтана?
– Ага.
– Где она живет?
– Здесь. А ты думаешь где?
– А ты где?
– Тоже здесь. – Фонтана заметил, что Хейз нахмурился. – Забудь об этом, легавый. Я сплю на кушетке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38