– Ч-чего? Т-ты хочешь сказать, что я, Аги семьсот двенадцать, только что говорил о подземелье, в которое меня кто-то привел, и о служителе, отправившем в пекло какую-то одноглазую тварь? Это же бред. В жизни не говорил ничего подобного.
– Кто-то из нас рехнулся, – заметил Бату. – Скорее всего, ты, Аги, потому что мы все слышали твой рассказ. Ты действительно говорил о подземелье, одноглазой твари и адском пламени.
Эйле спросила:
– Ну все-таки, Аги, ты был в этом подземелье? Может быть, ты не говорил об этом, но собирался сказать?
– Нет, конечно же нет! Что за чепуха! Я говорил, что меня привезли в Хаз. Это я помню. Помню, как катили по улицам. Потом я, кажется, потерял сознание. А дальше… очнулся в лесу. Не представляю, как я там оказался… Почему-то я знал, что нахожусь в Диких землях и могучее существо, о котором говорил Кру, где-то поблизости. Я даже знал, в какой стороне… Странно. Очень странно.
– Что именно? – мрачно поинтересовался Бату.
– Почему-то меня не удивило все это… Не помню, чтобы я удивился…
– А откуда ты знал о нас? – спросил Энки. – Когда мы встретились, ты сказал, что насилу догнал нас. Ты знал, кто мы и куда идем?
– Действительно… – Аги совсем растерялся. – И это я тоже знал… Четыре выродка… знал, что вы – мои друзья и тоже ищете могучее существо. Но откуда? Что со мной было? – Аги схватился за голову. – Наваждение! Тени, обрывки… слепцы… дырявая голова…
Он готов был разрыдаться. Эйле сказала:
– Ничего, не горюй. Наверное, ты просто забыл что-то, о чем не хочется вспоминать.
– Это бывает, – хмыкнул Энки.
– Но не так внезапно! – сказал Бату.
– Постойте! – Аги резко взмахнул рукой. – Кажется, я догадался… Да, конечно. Сейчас все объясню. Вот оно что! Вы знаете, что выродки видят мысли людей? Ну еще бы… А у меня, когда я очнулся в лесу, неподалеку отсюда, метка на руке пропала… Стало быть, я тоже выродок. Сейчас, правда, снова чуть-чуть появилась. – Аги взглянул на ладонь. – Хм… Так вот. Я рассказывал, как меня привезли в Хаз. Мне оставалось сказать всего одну фразу – «потом я потерял сознание». Но в этот миг в мой мозг вошли чужие мысли. И я заговорил словами другого, неизвестного мне человека. Он-то и стал нести всю эту околесицу про одноглазых в подземелье. По-моему, только так можно объяснить…
Аги запнулся. Видно, все это ему самому казалось не слишком правдоподобным. Эйле сказала:
– Да, здесь не обошлось без чужого. Но это не главное. Главное – мы тебе верим.
Они двинулись дальше впятером и шли по плотному мокрому снегу, оставляя цепочку глубоких следов. Один раз Эйле, шедшая впереди, остановилась и сказала, обращаясь к Орми:
– Ты учил меня разбирать следы, помнишь? Взгляни на снег впереди нас.
– Но здесь нет никаких следов.
– Правда? А по-моему, есть. Я вижу их… смутно, но вижу. Орми! Это же наши следы!
– Где? – растерялся Орми.
– Перед нами! Мы уже шли здесь когда-то. Мне кажется, я даже помню, как мы здесь шли.
– Чепуха! Мы здесь в первый раз.
– Хорошо, – вздохнула Эйле. – Пусть так. И все-таки жаль, что ты ничего не видишь, ведь я уверена, что не ошиблась.
Орми пожал плечами, и они зашагали дальше на юго-восток.
Шли дотемна, потом стали искать место для ночлега. Очень скоро им попалась уютная сухая расщелина – о лучшем местечке трудно было и мечтать. Они уже расположились там и развели огонь, когда Эйле вдруг сказала, что не хочет здесь оставаться. В ответ на удивленные возгласы друзей она пробормотала, потупив взгляд:
– Здесь кончается наш след… пахнет смертью… но я знаю, вы не послушаете меня.
– Конечно, не послушаем! – сказал Орми. – Опасно везде! Смертью пахнет везде! А это место – лучше многих других, где нам приходилось ночевать. Ты, Эйле, успокойся. Положись на нас с Энки. Вот увидишь, все будет в порядке.
– В порядке все будет или нет, никто не знает, – сказал Бату задумчиво. – И, пожалуй, стоило бы послушаться Эйле и уйти отсюда, если бы она сказала об этом чуть раньше. Но теперь уже и костер горит, и мясо жарится, и поздно…
– И мы останемся здесь, – подхватил Аги. – И будем ждать того, что уготовано судьбой. Потому что, как говорят мудрые люди, судьба – хитрая штука и от нее не сбежишь. Хотя, чтобы проверить это, следовало бы по крайней мере дважды прожить одну и ту же жизнь.
– Что-то ты совсем заговорился, – буркнул Энки. – Хватай скорей вон тот кусок, он уже готов.
На сытый желудок унылые мысли в голову не шли; говорили о пустяках. Засыпая, Эйле пробормотала:
– Здесь кончился наш след… и кругом валяются наши кости. Мы совершили ошибку, но она уже исправлена… Демон из Марбе разорвет ткань времени… Аги с нами, все будет хорошо.
Аги и Бату уже спали; Орми махнул рукой и сказал Энки:
– Не обращай внимания. У девчонки, видать, и впрямь что-то с головой.
Спустя недолгое время Орми шепотом позвал брата:
– Энки! Ты спишь? Пойдем поговорим.
Энки не спал.
– Это верно, – откликнулся он. – Поговорить надо.
Подкинув в костер веток, братья выбрались на каменную плиту, уступом торчавшую над расщелиной.
Влажный ветер с востока гнал в кромешной тьме клочья тумана. Далеко внизу протяжно, тоскливо выли волки: «У-улле!» Рев мамонта отдавался эхом в скалах.
Братья долго сидели молча. Они почти ничего не видели в темноте, но звуки и запахи говорили им больше, чем зрение.
– Странно, – сказал Орми. – Мне вдруг захотелось на минуту стать человеком… то есть обычным, меченым.
– Почему? – В голосе Энки слышалось недоумение.
– Я хотел бы увидеть все это… скалы, деревья…
– Днем не насмотрелся?
– Ночью, наверное, все по-другому. Ночью воздух чище. Знаешь, в последние дни я стал замечать странные вещи. Мир как будто стал чуть-чуть лучше. Он уже не кажется мне таким злым и враждебным, как раньше. Или это мы стали сильнее? Эти горы, цветы… они красивые.
– Да ты спятил! – Энки не мог сдержать возмущения. – Этот грязный, вонючий, гнилой насквозь мир ты называешь красивым? Эти голые безжизненные горы? Цветы с трупным запахом? Мерзкие ночные твари, ходячие трупы, сосущие кровь, – их ты тоже теперь полюбил? Ну уж нет! Не время сейчас благодушничать. Вот если бы нам удалось победить Улле и сделать все таким, как было раньше, тогда, пожалуй, я бы подумал еще над твоими словами. Но не теперь. Нашел, тоже мне, красоту.
Орми вздохнул.
– Ладно… Чего там. Ты прав, конечно. Хотя… Я вспомнил рассказ Веора. Светлые не видят зла. Значит, нашему Старику мир кажется по-прежнему прекрасным…
– Скорее, ему кажется, что мир просто исчез. Ведь на земле ничего, кроме зла, не осталось.
– А мы?
– Ну вот разве что… Мы для него, наверное, как одинокие фигурки в пустоте. Он нас разглядел и зовет… Вот только зачем? Что мы сможем сделать, ведь нас так мало. Ладно… Найдем Старика и пойдем вместе на север.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86