Или ему это только показалось? Через секунду парочка откровенно занервничала. А может быть, это он смутился? В первый раз за свою короткую жизнь ему довелось присутствовать при разговоре проститутки с сутенером… Питер отвел глаза в сторону и тут же четко почувствовал их страх. Все-таки тролль, да еще два и семь десятых метра высотой!…
Чем дальше он шел, тем отчетливее становились приметы ночной жизни, которая, по-видимому, не замирала здесь ни на минуту. Людей на улице хватало. Другое дело, что их трудно было сразу заметить. Все они – даже древняя старуха, курившая сигарету возле двери, – так ловко сливались с окружающим, что для того, чтобы разглядеть их, требовался определенный навык. Не то чтобы они нарочно прятались, нет, вели они себя вполне естественно, и тем не менее обнаружить их было не так просто. Питер едва не налетел на двух подростков, а ведь они шли по улице, ни капельки не таились, даже посмеивались чему-то. Видно, улица учила их быть незаметными и вместе с тем все видеть, все замечать. Те же самые хлопцы – повстречай они не тролля-богатыря, а кого-нибудь попроще– вряд ли так спокойно отошли бы в сторону. Казалось, сама улица, сам ночной мрак как мать и отец ловко укутывали своих чад от чужих глаз, давали им защиту.
А ведь подобный способ существования обозначается каким-то специальным словом… Это открытие удивило Питера. Он уже не мог избавиться от ощущения, что забытый термин вот-вот всплывет у него в памяти.
Точно – симбиоз!
Все эти человеки, выползающие в ночные часы из подвалов и подворотен, являлись мельчайшими организмами, и все вместе они давали жизнь улице… Одушевляли ее… А улица надежно укрывала их, предоставляла защиту и отдых этим нищим, сжившимся с ней созданиям. Люди воплощали собой смысл существования улицы, цель ее бытия как некоего обладающего разумом объекта.
…Добравшись до отеля, Питер толкнул дверь, отделанную дешевым пластиком. В пустом холле томились два старика. Сидели они молча, друг на друга не смотрели. Уставились на исчерканную россыпью трещин, окрашенную желтой краской стену и молчали.
Питер подошел к стойке и нажал на кнопку звонка. За дверью, расположенной сразу же за стойкой, раздалась короткая звучная трель. Через минуту дверь отворилась, и подросток – может, на год постарше Питера – выглянул из проема. Был он черноволос и смугл.
Парень бросил взгляд на посетителя – его рот чуть приоткрылся, а нижняя губа мелко задрожала. Он быстро захлопнул дверь и уже из своего убежища выкрикнул:
– Что тебе надо?
Питер пожал плечами, оглядел холл, вопросительно посмотрел на стариков, словно пытался добиться у них ответа, почему так странно повел себя ночной портье. Те не обратили на него никакого внимания. С теми же загадочными лицами они продолжали созерцать грязную желтую стену. Питер невольно глянул туда же, но там разгадки необычному поведению парня не было.
– Комнату! – наконец, запинаясь, ответил он.
– Свободных нет… Извините… – прокричал подросток из-за двери.
– Объявление снаружи говорит, что есть.
– Для тебя – нет, – зло отрезал подросток.
Питер почувствовал отчаяние.
– Потому что я тролль? – громко выкрикнул он.
– Получше изучи объявление.
Питер внимательно оглядел стойку и только теперь обнаружил табличку с красной полосой: «Металюдям не сдаем».
Он сказал тихо:
– У меня есть деньги. Я могу заплатить вперед. Мне надо только переночевать. Утром я уйду.
– Уходи сейчас! – резко ответил парень. В его голосе мешались страх и мольба.
– Послушай, – уже громче сказал Питер. – Я могу хорошо заплатить. У меня есть деньги. Мне же только на ночь!
Дверь неожиданно распахнулась, и парень вышел. В руках у него был дробовик – он держал его на уровне груди. На лице явно проступал ужас, а дуло ходило ходуном.
Питер никогда прежде не видал оружия – ни тогда, когда был человеком, ни после трансформации. Он даже тайно с ним не баловался. Поэтому теперь он, остолбенев, смотрел на два черных пятнышка, пляшущих на уровне его живота. Отблески тускло посвечивали на стволах. Мелькнула мысль – вот сейчас раздастся грохот, эти дырочки окрасятся пламенем и две пули вопьются в его плоть.
– Таково правило! – плачущим голоском пропищал парень. – Даже если бы ты был моим закадычным дружком, я бы не позволил тебе остаться здесь. Хозяин заявил, что от таких, как ты, все несчастья.
Питер очень осторожно поднял руки – не дай Бог спугнуть портье, еще сдуру выстрелит… Спортивная сумка болталась на плече… Шаг за шагом он начал отступать к выходной двери.
– Хорошо, хорошо, я ухожу. Благодарю за прием.
Парень так и не опустил дробовик. Видно, здорово перепугался: капли пота ползли по его щекам. Питер, пятясь, прошел большую часть холла, затем повернулся, опустил руки и быстро выскочил на улицу. Он бежал от отеля. Мчался почти весь квартал, пока сил хватало, потом остановился, присел на фундамент какого-то дома, перевел дух.
Неужели он был на волосок от гибели? А этот сумасшедший мог выстрелить? Может быть, он сошел с ума от страха? Глупее смерти не придумать…
Это точно!
Питер медленно побрел по ночной улице. Теперь любая встреча с обитателями Уилсон-авеню пугала его. Он даже представить себе не мог, что у них на уме. Неужели только страх?
Свернув на Кларк-стрит, тролль заметил светящуюся вывеску… По-видимому, какая-то нищая забегаловка. Так и есть – гриль-бар «Си и И». Судя по табличке, работает круглосуточно.
К удивлению Питера, в баре оказалось чисто. На белом кафеле – ни единого пятнышка. Посетителей тоже хватало. Разговаривали они громко, одни теснились в отдельных кабинетах, другие сидели за столами в зале, а небольшая группа восседала возле стойки на маленьких высоких табуретах. В забегаловке, казалось, собрались одни завсегдатаи – все, по-видимому, знали друг друга, и все же обстановка не походила на дружескую вечеринку. Фразы были коротки и недоброжелательны, взгляды – по большей части хмуры, да собеседники не особенно-то и глядели друг другу в глаза. А если уж смотрели – словно ножи метали – коротко, прицельно обменивались взглядами. Некоторые сговаривались о чем-то и по очереди кидали взгляды куда-то в сторону. Приглядевшись, Питер понял, что большинство посетителей вовсе не замечает соседей – беседует, ругается, откровенничает с кем-то, кого нет в баре.
В общем-то, это было жуткое зрелище – скопище одичавших, испытывающих кайф подонков. Хотя кое-кто из них был одет прилично и голову еще держал высоко. Пуще всего здесь ценилось одиночество, и всякая попытка нарушить его пресекалась сразу.
Люди, собравшиеся в баре, были чужды и далеки Питеру. Он никогда раньше не сталкивался с подобными типами. Этот мир жил по собственным волчьим законам, которые подростку не были известны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Чем дальше он шел, тем отчетливее становились приметы ночной жизни, которая, по-видимому, не замирала здесь ни на минуту. Людей на улице хватало. Другое дело, что их трудно было сразу заметить. Все они – даже древняя старуха, курившая сигарету возле двери, – так ловко сливались с окружающим, что для того, чтобы разглядеть их, требовался определенный навык. Не то чтобы они нарочно прятались, нет, вели они себя вполне естественно, и тем не менее обнаружить их было не так просто. Питер едва не налетел на двух подростков, а ведь они шли по улице, ни капельки не таились, даже посмеивались чему-то. Видно, улица учила их быть незаметными и вместе с тем все видеть, все замечать. Те же самые хлопцы – повстречай они не тролля-богатыря, а кого-нибудь попроще– вряд ли так спокойно отошли бы в сторону. Казалось, сама улица, сам ночной мрак как мать и отец ловко укутывали своих чад от чужих глаз, давали им защиту.
А ведь подобный способ существования обозначается каким-то специальным словом… Это открытие удивило Питера. Он уже не мог избавиться от ощущения, что забытый термин вот-вот всплывет у него в памяти.
Точно – симбиоз!
Все эти человеки, выползающие в ночные часы из подвалов и подворотен, являлись мельчайшими организмами, и все вместе они давали жизнь улице… Одушевляли ее… А улица надежно укрывала их, предоставляла защиту и отдых этим нищим, сжившимся с ней созданиям. Люди воплощали собой смысл существования улицы, цель ее бытия как некоего обладающего разумом объекта.
…Добравшись до отеля, Питер толкнул дверь, отделанную дешевым пластиком. В пустом холле томились два старика. Сидели они молча, друг на друга не смотрели. Уставились на исчерканную россыпью трещин, окрашенную желтой краской стену и молчали.
Питер подошел к стойке и нажал на кнопку звонка. За дверью, расположенной сразу же за стойкой, раздалась короткая звучная трель. Через минуту дверь отворилась, и подросток – может, на год постарше Питера – выглянул из проема. Был он черноволос и смугл.
Парень бросил взгляд на посетителя – его рот чуть приоткрылся, а нижняя губа мелко задрожала. Он быстро захлопнул дверь и уже из своего убежища выкрикнул:
– Что тебе надо?
Питер пожал плечами, оглядел холл, вопросительно посмотрел на стариков, словно пытался добиться у них ответа, почему так странно повел себя ночной портье. Те не обратили на него никакого внимания. С теми же загадочными лицами они продолжали созерцать грязную желтую стену. Питер невольно глянул туда же, но там разгадки необычному поведению парня не было.
– Комнату! – наконец, запинаясь, ответил он.
– Свободных нет… Извините… – прокричал подросток из-за двери.
– Объявление снаружи говорит, что есть.
– Для тебя – нет, – зло отрезал подросток.
Питер почувствовал отчаяние.
– Потому что я тролль? – громко выкрикнул он.
– Получше изучи объявление.
Питер внимательно оглядел стойку и только теперь обнаружил табличку с красной полосой: «Металюдям не сдаем».
Он сказал тихо:
– У меня есть деньги. Я могу заплатить вперед. Мне надо только переночевать. Утром я уйду.
– Уходи сейчас! – резко ответил парень. В его голосе мешались страх и мольба.
– Послушай, – уже громче сказал Питер. – Я могу хорошо заплатить. У меня есть деньги. Мне же только на ночь!
Дверь неожиданно распахнулась, и парень вышел. В руках у него был дробовик – он держал его на уровне груди. На лице явно проступал ужас, а дуло ходило ходуном.
Питер никогда прежде не видал оружия – ни тогда, когда был человеком, ни после трансформации. Он даже тайно с ним не баловался. Поэтому теперь он, остолбенев, смотрел на два черных пятнышка, пляшущих на уровне его живота. Отблески тускло посвечивали на стволах. Мелькнула мысль – вот сейчас раздастся грохот, эти дырочки окрасятся пламенем и две пули вопьются в его плоть.
– Таково правило! – плачущим голоском пропищал парень. – Даже если бы ты был моим закадычным дружком, я бы не позволил тебе остаться здесь. Хозяин заявил, что от таких, как ты, все несчастья.
Питер очень осторожно поднял руки – не дай Бог спугнуть портье, еще сдуру выстрелит… Спортивная сумка болталась на плече… Шаг за шагом он начал отступать к выходной двери.
– Хорошо, хорошо, я ухожу. Благодарю за прием.
Парень так и не опустил дробовик. Видно, здорово перепугался: капли пота ползли по его щекам. Питер, пятясь, прошел большую часть холла, затем повернулся, опустил руки и быстро выскочил на улицу. Он бежал от отеля. Мчался почти весь квартал, пока сил хватало, потом остановился, присел на фундамент какого-то дома, перевел дух.
Неужели он был на волосок от гибели? А этот сумасшедший мог выстрелить? Может быть, он сошел с ума от страха? Глупее смерти не придумать…
Это точно!
Питер медленно побрел по ночной улице. Теперь любая встреча с обитателями Уилсон-авеню пугала его. Он даже представить себе не мог, что у них на уме. Неужели только страх?
Свернув на Кларк-стрит, тролль заметил светящуюся вывеску… По-видимому, какая-то нищая забегаловка. Так и есть – гриль-бар «Си и И». Судя по табличке, работает круглосуточно.
К удивлению Питера, в баре оказалось чисто. На белом кафеле – ни единого пятнышка. Посетителей тоже хватало. Разговаривали они громко, одни теснились в отдельных кабинетах, другие сидели за столами в зале, а небольшая группа восседала возле стойки на маленьких высоких табуретах. В забегаловке, казалось, собрались одни завсегдатаи – все, по-видимому, знали друг друга, и все же обстановка не походила на дружескую вечеринку. Фразы были коротки и недоброжелательны, взгляды – по большей части хмуры, да собеседники не особенно-то и глядели друг другу в глаза. А если уж смотрели – словно ножи метали – коротко, прицельно обменивались взглядами. Некоторые сговаривались о чем-то и по очереди кидали взгляды куда-то в сторону. Приглядевшись, Питер понял, что большинство посетителей вовсе не замечает соседей – беседует, ругается, откровенничает с кем-то, кого нет в баре.
В общем-то, это было жуткое зрелище – скопище одичавших, испытывающих кайф подонков. Хотя кое-кто из них был одет прилично и голову еще держал высоко. Пуще всего здесь ценилось одиночество, и всякая попытка нарушить его пресекалась сразу.
Люди, собравшиеся в баре, были чужды и далеки Питеру. Он никогда раньше не сталкивался с подобными типами. Этот мир жил по собственным волчьим законам, которые подростку не были известны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102