– Он попытался встать, но не тут-то было. Ноги все еще не слушались его. Руки кое-как действовали, а вот ноги – ни в какую.
Эдди отчаянно потряс его за плечи:
– Я же тебе жизнь спас. Что с тобой, приятель?
– Почему ты не застрелил их? – Питер перекатился на спину. Долго еще он будет беспомощным, как ребенок?!
– Почему не застрелил? Почему не застрелил? Почему, понимаешь, не застрелил? Ты что, дурак? Это же часть сделки!
– Чего?
– Сделки, лопух! – Эдди уже не мог сдержать раздражения. – Твоя жизнь в обмен на ихние плюс сумка, вещи, компьютер. Ты совсем трахнутый!… Если бы у тебя было хоть какое-то понятие о бизнесе или в твоих мозгах ну хоть вот такой кусочек мог бы думать, ты бы допер… допер… допер… что тебе уже пришли кранты! Понял, недоумок? Где ты видал тролля, который бы вертел в руках компьютер? И чтобы поганые копы не заинтересовались этой фантастической картиной?
– Но это же мой компьютер!…
Эдди бухнулся на колени и приблизил свое лицо к Питеру.
– Ты знаешь, ты идиот! – прошипел Эдди. – Полный… полный… Если ты, недоумок, в каком-нибудь дельце допустишь хотя бы крохотную промашку, считай, вся жизнь пойдет прахом. Пусти кровь в одном месте, так она прорвет дырочку, а потом рекой польется и, пока вся не вытечет, не остановится. Это и называется – коньки отбросить.
Питер чувствовал, что Эдди не прав – слишком упрощенно смотрел он на положение вещей, но убедительные доводы как-то не приходили на ум, и тролль благоразумно промолчал. А тот все не мог успокоиться:
– Я за тебя головой… головой… головой… рисковал. Силы небесные, ты же тролль! Почему же сам не прижал их к ногтю? Почему не придушил?
Питер совсем растерялся и, заикаясь, объяснил:
– Я никогда не дрался.
– Что?
– Я, понимаешь…
– Слышал, слышал!… Слышал я тебя. Вот молокосос! Ты просто молокосос… Словно с неба свалился!… И сразу нос расквасил.
Сравнение было неприятным, но, к сожалению, точным.
– Прости… – тихо сказал Питер.
– Ладно, сматываемся. – Эдди осмотрелся по сторонам.
– Зачем ты это сделал? – с любопытством спросил его Питер.
– Смотрю, творится что-то непотребное. Гляжу, а это мой старый знакомец, тролль-молокосос. Я тебя еще тогда заприметил. Надеюсь, что теперь ты от всей души полюбишь… полюбишь… полюбишь… меня. – Эдди довольно разулыбался. – Парень, ты должен работать со мной. Давай, давай, пошевеливайся, а то они сейчас нагрянут и приведут с собой дружков. Вот уж с кем мне бы не хотелось встречаться!
Питер пошевелил руками, потом ногами и понял, что кое-как, но идти сможет. Только для этого надо было встать на ноги. Это была трудная задача. Но делать было нечего – встречаться с доблестными полицейскими, защитниками добра и справедливости, ему теперь совсем не хотелось. Он перевернулся на живот, встал на колени, затем, опираясь на ствол, поднялся. Ноги подрагивали так, что страшно было оторвать руки от дерева, но теперь, когда смерть прошла мимо, у него не было выбора. Он закусил губу и шагнул. Ничего, равновесие сохранил… Так и потопал.
Эдди все еще держал в руке автоматический пистолет – ствол его был ярко-алым. Наконец он опомнился и, торопливо запихнув оружие куда-то под кожаную куртку, поинтересовался:
– Как самочувствие?
– Плохо. – Тролля заметно пошатывало.
– Глупый… глупый… вопрос. Прости. И все же нам надо побыстрее сваливать отсюда.
Питер, отдуваясь, переставлял ноги, Эдди чуть придерживал его за рукав, но сам при этом держался настороже – не хватало еще, чтобы этот гигант рухнул на него! Так они и заковыляли по асфальтированной дорожке в сторону города.
7
Питер увлеченно копался в одном из железных мусорных ящиков. Во дворе ночного клуба их стояло множество. Проверив нутро ящика, тролль нырнул в следующий. Здесь, в Вестсайде, жители могут позволить себе роскошь оставлять и выбрасывать съестное. Питер деловито перебирал мусор. Он откинул в сторону пустые бутылки из-под водки и вдруг обнаружил маленькую пластиковую сумку. В ней лежало что-то мягкое, хлюпающее. Подросток заглянул внутрь и едва не вскрикнул от радости: сумка была полна остатков какого-то мясного блюда. Ну просто именины сердца! Может ведь так повезти!
Воровато оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не подглядывает за ним, Питер сунул сумку в объемистый брезентовый мешок. Несколько месяцев назад он ловко увел его у такого же бродяги. Не зевай, брат! Потом, мучаясь угрызениями совести, Питер попытался отыскать его. Бесполезно. Этот человек уже был мертв. Чем дальше, тем больше. Любой, с кем встречался или заводил знакомство Питер, шатаясь по улицам, через какое-то время пропадал. Казалось, у бродяг существовало неписаное правило появиться один раз в жизни другого человека и навсегда исчезнуть. Это умение напрочь кануть в воду сначала страшно удивляло Питера. Никто ни с кем здесь не заводил знакомств, даже словом при случайных встречах не перебрасывался. Принято было делать вид, что ты в упор не видишь человека, ковыряющегося в соседнем мусорном контейнере. Люди появлялись и тут же растворялись в пространстве. Все, кроме Торопыги Эдди…
Закинув мешок за спину, Питер потопал дальше. Улица была занесена снегом, было пустынно – всего несколько пешеходов маячили вдалеке. Куда они мчатся как угорелые? То ли дело он – свободен, молод, прогуливается себе в охотку. А эти, наверное, конторские. Наемные рабы сбегали на ленч в свои жалкие квартирки или рестораны и опять спешат на работу.
Сколько же денег работяги тратят на еду! Уму непостижимо!… Питер видел цены в магазинах и ресторанах – они просто ужасали его. И ведь за что платят? Только за то, что какой-то ловкач нарезал хлеб и намазал куски соевым маслом! Даже если бы у Питера денег было достаточно для того, чтобы вольготно посидеть в какой-нибудь забегаловке в Вестсайде, он никогда не заглянул бы туда. Он купил бы хлеба, соевое масло, сам намазал бы бутерброды и пожарил гамбургеры. Он мог неделями жить на этой пище!
Прохожие, взглянув на бродягу тролля, сразу же отворачивались. Взгляд их стекленел. Они делали вид, что не замечают его. Нет так нет, но зачем же так пыжиться и выказывать презрение? А вот те, заметив его, перешли на другую сторону улицы. Выходит, им не по нраву встреча с огромным зеленокожим троллем, у которого так омерзительно торчат клыки из нижней челюсти. Да еще глаза – ядовито-желтые.
Питер захихикал – ну люди! Ну человеки! Подлинные, так сказать… Нормальные. Что это вы спинами ко мне поворачиваетесь? Вот оно как все перевернулось. А точнее – вернулось на круги своя… То жгли нас, избивали, издевались всячески, а теперь, значит, глаза воротите! После тех суток, которые средства массовой информации пышно окрестили «ночью гнева» – беспорядки, начавшиеся в Сиэтле, вскоре прокатились по всему миру, – люди на улицах стали со страхом поглядывать на каждого метачеловека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Эдди отчаянно потряс его за плечи:
– Я же тебе жизнь спас. Что с тобой, приятель?
– Почему ты не застрелил их? – Питер перекатился на спину. Долго еще он будет беспомощным, как ребенок?!
– Почему не застрелил? Почему не застрелил? Почему, понимаешь, не застрелил? Ты что, дурак? Это же часть сделки!
– Чего?
– Сделки, лопух! – Эдди уже не мог сдержать раздражения. – Твоя жизнь в обмен на ихние плюс сумка, вещи, компьютер. Ты совсем трахнутый!… Если бы у тебя было хоть какое-то понятие о бизнесе или в твоих мозгах ну хоть вот такой кусочек мог бы думать, ты бы допер… допер… допер… что тебе уже пришли кранты! Понял, недоумок? Где ты видал тролля, который бы вертел в руках компьютер? И чтобы поганые копы не заинтересовались этой фантастической картиной?
– Но это же мой компьютер!…
Эдди бухнулся на колени и приблизил свое лицо к Питеру.
– Ты знаешь, ты идиот! – прошипел Эдди. – Полный… полный… Если ты, недоумок, в каком-нибудь дельце допустишь хотя бы крохотную промашку, считай, вся жизнь пойдет прахом. Пусти кровь в одном месте, так она прорвет дырочку, а потом рекой польется и, пока вся не вытечет, не остановится. Это и называется – коньки отбросить.
Питер чувствовал, что Эдди не прав – слишком упрощенно смотрел он на положение вещей, но убедительные доводы как-то не приходили на ум, и тролль благоразумно промолчал. А тот все не мог успокоиться:
– Я за тебя головой… головой… головой… рисковал. Силы небесные, ты же тролль! Почему же сам не прижал их к ногтю? Почему не придушил?
Питер совсем растерялся и, заикаясь, объяснил:
– Я никогда не дрался.
– Что?
– Я, понимаешь…
– Слышал, слышал!… Слышал я тебя. Вот молокосос! Ты просто молокосос… Словно с неба свалился!… И сразу нос расквасил.
Сравнение было неприятным, но, к сожалению, точным.
– Прости… – тихо сказал Питер.
– Ладно, сматываемся. – Эдди осмотрелся по сторонам.
– Зачем ты это сделал? – с любопытством спросил его Питер.
– Смотрю, творится что-то непотребное. Гляжу, а это мой старый знакомец, тролль-молокосос. Я тебя еще тогда заприметил. Надеюсь, что теперь ты от всей души полюбишь… полюбишь… полюбишь… меня. – Эдди довольно разулыбался. – Парень, ты должен работать со мной. Давай, давай, пошевеливайся, а то они сейчас нагрянут и приведут с собой дружков. Вот уж с кем мне бы не хотелось встречаться!
Питер пошевелил руками, потом ногами и понял, что кое-как, но идти сможет. Только для этого надо было встать на ноги. Это была трудная задача. Но делать было нечего – встречаться с доблестными полицейскими, защитниками добра и справедливости, ему теперь совсем не хотелось. Он перевернулся на живот, встал на колени, затем, опираясь на ствол, поднялся. Ноги подрагивали так, что страшно было оторвать руки от дерева, но теперь, когда смерть прошла мимо, у него не было выбора. Он закусил губу и шагнул. Ничего, равновесие сохранил… Так и потопал.
Эдди все еще держал в руке автоматический пистолет – ствол его был ярко-алым. Наконец он опомнился и, торопливо запихнув оружие куда-то под кожаную куртку, поинтересовался:
– Как самочувствие?
– Плохо. – Тролля заметно пошатывало.
– Глупый… глупый… вопрос. Прости. И все же нам надо побыстрее сваливать отсюда.
Питер, отдуваясь, переставлял ноги, Эдди чуть придерживал его за рукав, но сам при этом держался настороже – не хватало еще, чтобы этот гигант рухнул на него! Так они и заковыляли по асфальтированной дорожке в сторону города.
7
Питер увлеченно копался в одном из железных мусорных ящиков. Во дворе ночного клуба их стояло множество. Проверив нутро ящика, тролль нырнул в следующий. Здесь, в Вестсайде, жители могут позволить себе роскошь оставлять и выбрасывать съестное. Питер деловито перебирал мусор. Он откинул в сторону пустые бутылки из-под водки и вдруг обнаружил маленькую пластиковую сумку. В ней лежало что-то мягкое, хлюпающее. Подросток заглянул внутрь и едва не вскрикнул от радости: сумка была полна остатков какого-то мясного блюда. Ну просто именины сердца! Может ведь так повезти!
Воровато оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не подглядывает за ним, Питер сунул сумку в объемистый брезентовый мешок. Несколько месяцев назад он ловко увел его у такого же бродяги. Не зевай, брат! Потом, мучаясь угрызениями совести, Питер попытался отыскать его. Бесполезно. Этот человек уже был мертв. Чем дальше, тем больше. Любой, с кем встречался или заводил знакомство Питер, шатаясь по улицам, через какое-то время пропадал. Казалось, у бродяг существовало неписаное правило появиться один раз в жизни другого человека и навсегда исчезнуть. Это умение напрочь кануть в воду сначала страшно удивляло Питера. Никто ни с кем здесь не заводил знакомств, даже словом при случайных встречах не перебрасывался. Принято было делать вид, что ты в упор не видишь человека, ковыряющегося в соседнем мусорном контейнере. Люди появлялись и тут же растворялись в пространстве. Все, кроме Торопыги Эдди…
Закинув мешок за спину, Питер потопал дальше. Улица была занесена снегом, было пустынно – всего несколько пешеходов маячили вдалеке. Куда они мчатся как угорелые? То ли дело он – свободен, молод, прогуливается себе в охотку. А эти, наверное, конторские. Наемные рабы сбегали на ленч в свои жалкие квартирки или рестораны и опять спешат на работу.
Сколько же денег работяги тратят на еду! Уму непостижимо!… Питер видел цены в магазинах и ресторанах – они просто ужасали его. И ведь за что платят? Только за то, что какой-то ловкач нарезал хлеб и намазал куски соевым маслом! Даже если бы у Питера денег было достаточно для того, чтобы вольготно посидеть в какой-нибудь забегаловке в Вестсайде, он никогда не заглянул бы туда. Он купил бы хлеба, соевое масло, сам намазал бы бутерброды и пожарил гамбургеры. Он мог неделями жить на этой пище!
Прохожие, взглянув на бродягу тролля, сразу же отворачивались. Взгляд их стекленел. Они делали вид, что не замечают его. Нет так нет, но зачем же так пыжиться и выказывать презрение? А вот те, заметив его, перешли на другую сторону улицы. Выходит, им не по нраву встреча с огромным зеленокожим троллем, у которого так омерзительно торчат клыки из нижней челюсти. Да еще глаза – ядовито-желтые.
Питер захихикал – ну люди! Ну человеки! Подлинные, так сказать… Нормальные. Что это вы спинами ко мне поворачиваетесь? Вот оно как все перевернулось. А точнее – вернулось на круги своя… То жгли нас, избивали, издевались всячески, а теперь, значит, глаза воротите! После тех суток, которые средства массовой информации пышно окрестили «ночью гнева» – беспорядки, начавшиеся в Сиэтле, вскоре прокатились по всему миру, – люди на улицах стали со страхом поглядывать на каждого метачеловека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102