Он почему-то не
пожелал огласить; манифест и повелел Московскому Архиепископу Филарету хранить
манифест секретно в Московском Успенском Соборе. Копии манифеста также отданы
были на секретное хранение в Государственном Совете, в Сенате и в Синоде. Для
чего было необходимо делать тайну из такого совершенно не секретного дела —
непонятно. Самое же странное было то, что о содержании манифеста ничего не знал
сам Наследник русского престола — Великий Князь Николай Павлович. Николай
Павлович мог только догадываться о том, что ему возможно придется царствовать.
Однажды, обедая у него, Александр Первый сказал, что он думает отречься от
престола и что царствовать придется Николаю, так как Константин не может быть
царем из за женитьбы на графине Грудзинской. На этом разговоре все закончилось.
После скоропостижной смерти Александра I в Таганроге, адъютант Александра
I Дибич сообщение о смерти Императора отправил Императрице Марии Федоровне и в
Варшаву Великому Князю Константину, которого он считал будущим Императором.
Константин принял присягу Николаю и в Варшаве стали считать Императором Николая,
а в Петербурге настоящий наследник престола присягнул Константину и в Петербурге
был объявлен Императором Константин.
Весьма показательно, что первым присягу Константину принес корпус военных
поселений. Он оправдал возлагавшиеся на него Императором Александром надежды. 3
декабря Великий Князь Николай Павлович писал Императору Константину:
"Донесение о выполнении присяги поступило сначала от Корпуса военных
поселений..."
И в следующем письме:
"Граф Аракчеев, — писал 3 декабря своему брату Константину, — вступил в
исправление своих обязанностей: он и его Корпус также выполнили свой долг.
Ваш покорный Николай".
"Таким образом, в те тревожные дни, наполненные растерянностью,
сомнениями, ложными слухами и паникой, в дни предшествовавшие бунту декабристов,
поселенные войска во главе с Аракчеевым, первыми в России принесли присягу,
подведя этим под колеблющееся здание монархии, прочную базу, находившейся в
крепких руках, спокойной, надежной и прекрасно дисциплинированной воинской силы.
И уже только этим, кроме всего остального, поселенные войска блестяще оправдали
свое существование и вызвавший их к жизни замысел Императора Александра I.
В тревожный и опасный для Императора день 14 декабря 1825 года — день
военного бунта декабристов — граф Аракчеев находился безотлучно в Зимнем Дворце,
в непосредственной близости к Государю.
Факт нахождения Алексея Андреевича в этот день в Зимнем Дворце
"историографы" объяснили его боязливостью! Не будь графа в этот день в Зимнем
Дворце — "историографы" выдали бы ему аттестат в трусости за то, что его не было
в такой момент около Императора. Такова природа клеветы и зависти". (5)
Вся эта сумятица в значительной степени создалась благодаря странному
поведению Государственного Совета, члены которого после вскрытия конверта с
манифестом Александра I о назначении Наследником престола Николая I, сделали
вид, что они не поняли, "как поступить" "в данном случае и в полном составе
отправились к Николаю I", "желая узнать его мнение", то есть переложить всю
ответственность за принятое решение на него.
История с завещанием Александра I носит настолько странный характер, что
можно предполагать, что к ней приложили руку масоны из числа высших придворных,
заинтересованные в успехе заговора декабристов.
"Цесаревич Константин, — указывает В. Иванов, — бросает упрек членам
Совета (Государственного Совета) в их глупости, но к сожалению здесь была не
глупость, а измена, темная масонская измена, определенное намерение создать
сумятицу и замешательство и совершить кровавый Государственный переворот". (6)
Х. КАК "РЫЦАРИ СВОБОДЫ" ПОДГОТАВЛИВАЛИ БУНТ НА СЕНАТСКОЙ ПЛОЩАДИ
Император Николай вступил на престол с тревогой в душе. Только накануне
им было получено из Таганрога донесение о существовании заговора в войсках.
Военный генерал-губернатор граф Милорадович уверял правда его, что в столице все
пройдет спокойно, но Николай плохо верил в это.
"В ночь с 13 на 14 декабря Николай I предстал перед собранными
командирами военных частей и сказал им: "Господа, не думайте, что утро пройдет
без шума: возможно, что и Дворец будет под угрозой и я не могу заранее принять
нужные меры; я знаю, что есть волнения в некоторых полках, но лишь в решающий
момент я смогу решить на какие части я могу рассчитывать: до того времени я не
смогу измерить размер зла. Но я спокоен, потому что моя совесть чиста. Вы
знаете, господа, что не я искал короны; я не нашел в себе ни нужных талантов, ни
опыта, чтобы нести этот тяжелый груз; но если Господь его на меня возложил,
также как воля моих братьев и законы Государства, я сумею ее защитить и никто во
всем свете не сможет ее у меня вырвать. Я знаю свои обязанности и знаю как их
защитить; Император Всероссийский в случае нужды доложен умереть с мечем в руке.
Во всяком случае, не зная как мы переживем этот кризис, я поручаю вам моего
сына. Что же касается меня, будь я императором лишь на час, я сумею доказать,
что я достоин этого звания". (7)
И Николай Первый оправдал звание Императора в первые трагические минуты
своего царствования. Когда ганноверский посланник Дернберг попросил Императора
разрешения присоединиться к его свите, Царь ответил: "Это событие, дело семейное
в котором Европе нечего вмешиваться".
В 1825 году было невозможно двинуть русского солдата иначе, как взывая к
его преданности царю: лишь подлогом удалось поднять войска утром 14 декабря.
Капитан А. Бестужев сказал Гренадерам гвардии:
"Нас обманывают, Константин меня к вам прислал. Если вы верите в Бога, вы
откажетесь присягать другому царю, нежели тому, которому вы поклялись в верности
двадцать дней тому назад".
Лейтенант Арбузов объявляет гвардейским морякам:
"Целая армия стоит в окрестностях столицы и нас уничтожит, если мы
присягнем Николаю".
Почему декабристы для того чтобы привлечь в свои ряды солдат прибегли к
постыдному обману? М. Цейтлин дает в своей книге "Декабристы" такое же
объяснение, как и Грюнвальд:
"Отечественная война, несомненно, развила солдата, сделала его
сознательнее и умнее. Но чем сознательнее он был, тем крепче он держался за свои
убеждения, тем честнее служил Империи и Государю Императору. Поэтому заранее
была обречена на неуспех революционная пропаганда и необходим был обман, чтобы
повести его на мятеж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
пожелал огласить; манифест и повелел Московскому Архиепископу Филарету хранить
манифест секретно в Московском Успенском Соборе. Копии манифеста также отданы
были на секретное хранение в Государственном Совете, в Сенате и в Синоде. Для
чего было необходимо делать тайну из такого совершенно не секретного дела —
непонятно. Самое же странное было то, что о содержании манифеста ничего не знал
сам Наследник русского престола — Великий Князь Николай Павлович. Николай
Павлович мог только догадываться о том, что ему возможно придется царствовать.
Однажды, обедая у него, Александр Первый сказал, что он думает отречься от
престола и что царствовать придется Николаю, так как Константин не может быть
царем из за женитьбы на графине Грудзинской. На этом разговоре все закончилось.
После скоропостижной смерти Александра I в Таганроге, адъютант Александра
I Дибич сообщение о смерти Императора отправил Императрице Марии Федоровне и в
Варшаву Великому Князю Константину, которого он считал будущим Императором.
Константин принял присягу Николаю и в Варшаве стали считать Императором Николая,
а в Петербурге настоящий наследник престола присягнул Константину и в Петербурге
был объявлен Императором Константин.
Весьма показательно, что первым присягу Константину принес корпус военных
поселений. Он оправдал возлагавшиеся на него Императором Александром надежды. 3
декабря Великий Князь Николай Павлович писал Императору Константину:
"Донесение о выполнении присяги поступило сначала от Корпуса военных
поселений..."
И в следующем письме:
"Граф Аракчеев, — писал 3 декабря своему брату Константину, — вступил в
исправление своих обязанностей: он и его Корпус также выполнили свой долг.
Ваш покорный Николай".
"Таким образом, в те тревожные дни, наполненные растерянностью,
сомнениями, ложными слухами и паникой, в дни предшествовавшие бунту декабристов,
поселенные войска во главе с Аракчеевым, первыми в России принесли присягу,
подведя этим под колеблющееся здание монархии, прочную базу, находившейся в
крепких руках, спокойной, надежной и прекрасно дисциплинированной воинской силы.
И уже только этим, кроме всего остального, поселенные войска блестяще оправдали
свое существование и вызвавший их к жизни замысел Императора Александра I.
В тревожный и опасный для Императора день 14 декабря 1825 года — день
военного бунта декабристов — граф Аракчеев находился безотлучно в Зимнем Дворце,
в непосредственной близости к Государю.
Факт нахождения Алексея Андреевича в этот день в Зимнем Дворце
"историографы" объяснили его боязливостью! Не будь графа в этот день в Зимнем
Дворце — "историографы" выдали бы ему аттестат в трусости за то, что его не было
в такой момент около Императора. Такова природа клеветы и зависти". (5)
Вся эта сумятица в значительной степени создалась благодаря странному
поведению Государственного Совета, члены которого после вскрытия конверта с
манифестом Александра I о назначении Наследником престола Николая I, сделали
вид, что они не поняли, "как поступить" "в данном случае и в полном составе
отправились к Николаю I", "желая узнать его мнение", то есть переложить всю
ответственность за принятое решение на него.
История с завещанием Александра I носит настолько странный характер, что
можно предполагать, что к ней приложили руку масоны из числа высших придворных,
заинтересованные в успехе заговора декабристов.
"Цесаревич Константин, — указывает В. Иванов, — бросает упрек членам
Совета (Государственного Совета) в их глупости, но к сожалению здесь была не
глупость, а измена, темная масонская измена, определенное намерение создать
сумятицу и замешательство и совершить кровавый Государственный переворот". (6)
Х. КАК "РЫЦАРИ СВОБОДЫ" ПОДГОТАВЛИВАЛИ БУНТ НА СЕНАТСКОЙ ПЛОЩАДИ
Император Николай вступил на престол с тревогой в душе. Только накануне
им было получено из Таганрога донесение о существовании заговора в войсках.
Военный генерал-губернатор граф Милорадович уверял правда его, что в столице все
пройдет спокойно, но Николай плохо верил в это.
"В ночь с 13 на 14 декабря Николай I предстал перед собранными
командирами военных частей и сказал им: "Господа, не думайте, что утро пройдет
без шума: возможно, что и Дворец будет под угрозой и я не могу заранее принять
нужные меры; я знаю, что есть волнения в некоторых полках, но лишь в решающий
момент я смогу решить на какие части я могу рассчитывать: до того времени я не
смогу измерить размер зла. Но я спокоен, потому что моя совесть чиста. Вы
знаете, господа, что не я искал короны; я не нашел в себе ни нужных талантов, ни
опыта, чтобы нести этот тяжелый груз; но если Господь его на меня возложил,
также как воля моих братьев и законы Государства, я сумею ее защитить и никто во
всем свете не сможет ее у меня вырвать. Я знаю свои обязанности и знаю как их
защитить; Император Всероссийский в случае нужды доложен умереть с мечем в руке.
Во всяком случае, не зная как мы переживем этот кризис, я поручаю вам моего
сына. Что же касается меня, будь я императором лишь на час, я сумею доказать,
что я достоин этого звания". (7)
И Николай Первый оправдал звание Императора в первые трагические минуты
своего царствования. Когда ганноверский посланник Дернберг попросил Императора
разрешения присоединиться к его свите, Царь ответил: "Это событие, дело семейное
в котором Европе нечего вмешиваться".
В 1825 году было невозможно двинуть русского солдата иначе, как взывая к
его преданности царю: лишь подлогом удалось поднять войска утром 14 декабря.
Капитан А. Бестужев сказал Гренадерам гвардии:
"Нас обманывают, Константин меня к вам прислал. Если вы верите в Бога, вы
откажетесь присягать другому царю, нежели тому, которому вы поклялись в верности
двадцать дней тому назад".
Лейтенант Арбузов объявляет гвардейским морякам:
"Целая армия стоит в окрестностях столицы и нас уничтожит, если мы
присягнем Николаю".
Почему декабристы для того чтобы привлечь в свои ряды солдат прибегли к
постыдному обману? М. Цейтлин дает в своей книге "Декабристы" такое же
объяснение, как и Грюнвальд:
"Отечественная война, несомненно, развила солдата, сделала его
сознательнее и умнее. Но чем сознательнее он был, тем крепче он держался за свои
убеждения, тем честнее служил Империи и Государю Императору. Поэтому заранее
была обречена на неуспех революционная пропаганда и необходим был обман, чтобы
повести его на мятеж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25