Эта глупая выдумка лишь уловка, чтобы не пускать меня к ней, пока вы будете иметь ваши удовольствия!
Тамара с вызовом смотрела на Гаррета, ожидая, что он будет отрицать ее обвинения.
Уильям быстро выступил вперед и положил руку ей на плечо.
– Я бы не стал тебе лгать, Тамара. Мне и в голову не приходило…
Она сбросила его руку.
– Я говорила вам, что из этого выйдет. Я говорила, что вы погубите ее.
Теперь уже ужаснулась Марианна. Она совсем не желала, чтобы ее тетка хотя бы на минуту поверила, что она отдалась Гаррету.
– Ничего не случилось, – заверила Марианна. – Он не… я хочу сказать…
– То, что ваша племянница так красноречиво пытается вам сказать, – перебил ее Гаррет, – означает, что вы вмешались прежде, чем я успел «обесчестить» ее.
– Но что-то все же произошло. – Тамара указала на ковер.
– Возможно, – согласился Гаррет. – Ваша племянница достаточно взрослая, чтобы выбрать себе любовника, если захочет этого.
Марианна мысленно возмутилась его грубым и двусмысленным словам. Как он смеет намекать на то, что она, леди с титулом, независимо от того, известно ему это или нет, выберет его себе в любовники?! Если бы он не был таким… таким искусителем, она бы никогда не позволила ему прикоснуться к себе.
– Предупреждаю вас, Тамара, – продолжал граф, – что происходит между вашей племянницей и мною, теперь уже не ваше дело. Пока она или вы не признаетесь мне, кто она и почему мой дядя знал ее и ее родителей, я намерен держать ее здесь. Как постелешь, так и поспишь. И вы с этим ничего не можете поделать.
Тамара с открытым ртом смотрела на графа, не веря собственным ушам. Но ее возмущение было несравнимо с яростью Марианны. Внутренне холодея, Марианна проговорила надменным тоном:
– Я не выбрала вас в любовники, милорд, так что не заблуждайтесь на этот счет. Вы не предоставили мне выбора. Безусловно, я предпочла бы не быть вашей пленницей, как и не желала бы, чтобы меня унижали и мучили только потому, что я здесь. Это вы стелили мне постель, и поэтому я в нее не лягу.
Гаррет смотрел на Марианну, прищурившись, а она стояла, дрожа от негодования.
– Мучил тебя? Он? – вмешалась в разговор Тамара. – Ну, больше это не повторится. Пойдем, Мина. – Она повернулась к двери. – На этот раз мы уезжаем из Лидгейта, и, полагаю, чем скорее, тем лучше.
Когда Марианна храбро направилась вслед за теткой к двери, Гаррет мгновенно встал между ними.
– Вы можете уйти, когда пожелаете, Тамара, – небрежно заметил он, – но ваша племянница остается здесь.
Марианна взглянула на тетку. Тамару трясло от ярости.
– Вы негодяй, милорд, несмотря на ваш высокий титул. Но будет не по-вашему. На этот раз не будет, поверьте моему слову. Я сразу же пойду к констеблю. Я расскажу ему, что вы задумали. Я раструблю по всему городу о ваших преступлениях, пока…
– Ты этого не сделаешь, – резко заявила Марианна. Им обеим меньше всего требовалось вмешательство констебля. Если на него окажут давление, он не посмеет выступить на их стороне против графа. Он может даже решить, что безопаснее открыть имя Марианны, чем рисковать, поддерживая Тамару. Как бы ни была ненавистна Марианне роль пленницы Гаррета, она не решалась подвергаться риску быть разоблаченной.
Тамара с удивлением взглянула на племянницу:
– Разве ты не хочешь, чтобы граф отпустил тебя?
– Конечно, хочу. Но в Лидгейте не все любят цыган, – многозначительно сказала Марианна, надеясь, что тетка поймет, как опасно угрожать Гаррету. Несмотря на то что горожане предоставили убежище Марианне, им, возможно, не захочется защищать ее, если это вызовет недовольство графа. Когда Марианна увидела по блеснувшим глазам тетки, что та поняла ее, она с облегчением вздохнула. – Конестебль не захочет слушать цыганку. Он даже может изгнать тебя, если почувствует, что ты причинишь ему беспокойство. Мы бы не хотели этого, разве не так?
– Нет, любовь моя, ты бы не хотела, – сказал Уильям, явно встревоженный таким оборотом дела.
– Пусть она идет к констеблю, Уилл, – заявил Гаррет. – Пусть увидит, как ей это поможет. А может быть, следует пойти мне…
– Нет! – в ужасе воскликнула Марианна. Гаррет мрачно улыбнулся, и она, бросив предостерегающий взгляд на тетку, продолжала: – Никто не пойдет к констеблю, и ты тоже, тетя.
– Я не могу позволить ему принуждать тебя… – начала Тамара.
– Он не принуждал меня сегодня, – вставила Марианна, и румянец запылал на ее лице. Как бы ни было ей больно говорить правду, она не могла допустить, чтобы тетя поверила лжи, иначе Тамара своими обвинениями заставила бы графа что-то предпринять. Марианна даже и думать не хотела о том, что тогда сделает Гаррет.
Тамара, никогда добровольно не отступавшая перед обстоятельствами, проворчала:
– Мне это не нравится.
– Мне тоже. Но если его сиятельство… – Марианна вложила в последнее слово столько сарказма, сколько могла, и взглянула на Гаррета. – Если его сиятельство сможет воздержаться от своих похотливых знаков внимания, то я полагаю, мы с тобой сможем потерпеть, пока я не докажу, что я такая же слуга сэра Питни, как и Уильям.
Гаррет стоял, скрестив руки на полуголой груди и впившись взглядом в Марианну.
– Я более чем согласен с желаниями Мины, – заявил он, намеренно не сводя глаз с ее корсажа, который бесстыдно сполз вниз.
Марианна мгновенно отвела глаза, понимая, что он вспоминает, с какой готовностью она отвечала на его «похотливое внимание».
– Я бы предпочла, чтобы вы поступили согласно моим желаниям, а не желаниям моей племянницы, – сказала Тамара, показывая этим, что она тоже не уверена, что Марианна сможет устоять перед попытками Гаррета соблазнить ее.
Этого Марианна уже не могла вынести.
– Твоя племянница, – решительно заявила она, – сумеет позаботиться о себе. Не беспокойся. Его сиятельство может думать, что мое заключение здесь так напугает меня, что я сознаюсь в воображаемых им преступлениях, но время докажет мою невиновность. Если он настаивает, чтобы я оставалась здесь, я согласна.
«И не потерять свою невинность», – мысленно добавила она. Она докажет им обоим, особенно Гаррету, что они ошибаются. Она разочарует его в следующий раз, когда он попытается соблазнить ее. После его сегодняшних оскорблений она не будет так доверчива и глупа, чтобы позволить ему прикоснуться к ней.
– Значит, мы все пришли к согласию? – тактично сказал Уильям, не сводя настороженного взгляда со своего хозяина и двух женщин.
Ответом ему была мертвая тишина.
Глава 12
Ни каменные стены, ни решетки
Не создают тюрьмы.
Приюта там, за ними, ищут
Безгрешные, невинные умы.
Ричард Ловелас. К Алфее из темницы
Марианна сидела в саду в тени под яблоней, поджав под себя ноги и расправив на траве юбки. На коленях у нее лежал томик с пьесой «Бесплодные усилия любви».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Тамара с вызовом смотрела на Гаррета, ожидая, что он будет отрицать ее обвинения.
Уильям быстро выступил вперед и положил руку ей на плечо.
– Я бы не стал тебе лгать, Тамара. Мне и в голову не приходило…
Она сбросила его руку.
– Я говорила вам, что из этого выйдет. Я говорила, что вы погубите ее.
Теперь уже ужаснулась Марианна. Она совсем не желала, чтобы ее тетка хотя бы на минуту поверила, что она отдалась Гаррету.
– Ничего не случилось, – заверила Марианна. – Он не… я хочу сказать…
– То, что ваша племянница так красноречиво пытается вам сказать, – перебил ее Гаррет, – означает, что вы вмешались прежде, чем я успел «обесчестить» ее.
– Но что-то все же произошло. – Тамара указала на ковер.
– Возможно, – согласился Гаррет. – Ваша племянница достаточно взрослая, чтобы выбрать себе любовника, если захочет этого.
Марианна мысленно возмутилась его грубым и двусмысленным словам. Как он смеет намекать на то, что она, леди с титулом, независимо от того, известно ему это или нет, выберет его себе в любовники?! Если бы он не был таким… таким искусителем, она бы никогда не позволила ему прикоснуться к себе.
– Предупреждаю вас, Тамара, – продолжал граф, – что происходит между вашей племянницей и мною, теперь уже не ваше дело. Пока она или вы не признаетесь мне, кто она и почему мой дядя знал ее и ее родителей, я намерен держать ее здесь. Как постелешь, так и поспишь. И вы с этим ничего не можете поделать.
Тамара с открытым ртом смотрела на графа, не веря собственным ушам. Но ее возмущение было несравнимо с яростью Марианны. Внутренне холодея, Марианна проговорила надменным тоном:
– Я не выбрала вас в любовники, милорд, так что не заблуждайтесь на этот счет. Вы не предоставили мне выбора. Безусловно, я предпочла бы не быть вашей пленницей, как и не желала бы, чтобы меня унижали и мучили только потому, что я здесь. Это вы стелили мне постель, и поэтому я в нее не лягу.
Гаррет смотрел на Марианну, прищурившись, а она стояла, дрожа от негодования.
– Мучил тебя? Он? – вмешалась в разговор Тамара. – Ну, больше это не повторится. Пойдем, Мина. – Она повернулась к двери. – На этот раз мы уезжаем из Лидгейта, и, полагаю, чем скорее, тем лучше.
Когда Марианна храбро направилась вслед за теткой к двери, Гаррет мгновенно встал между ними.
– Вы можете уйти, когда пожелаете, Тамара, – небрежно заметил он, – но ваша племянница остается здесь.
Марианна взглянула на тетку. Тамару трясло от ярости.
– Вы негодяй, милорд, несмотря на ваш высокий титул. Но будет не по-вашему. На этот раз не будет, поверьте моему слову. Я сразу же пойду к констеблю. Я расскажу ему, что вы задумали. Я раструблю по всему городу о ваших преступлениях, пока…
– Ты этого не сделаешь, – резко заявила Марианна. Им обеим меньше всего требовалось вмешательство констебля. Если на него окажут давление, он не посмеет выступить на их стороне против графа. Он может даже решить, что безопаснее открыть имя Марианны, чем рисковать, поддерживая Тамару. Как бы ни была ненавистна Марианне роль пленницы Гаррета, она не решалась подвергаться риску быть разоблаченной.
Тамара с удивлением взглянула на племянницу:
– Разве ты не хочешь, чтобы граф отпустил тебя?
– Конечно, хочу. Но в Лидгейте не все любят цыган, – многозначительно сказала Марианна, надеясь, что тетка поймет, как опасно угрожать Гаррету. Несмотря на то что горожане предоставили убежище Марианне, им, возможно, не захочется защищать ее, если это вызовет недовольство графа. Когда Марианна увидела по блеснувшим глазам тетки, что та поняла ее, она с облегчением вздохнула. – Конестебль не захочет слушать цыганку. Он даже может изгнать тебя, если почувствует, что ты причинишь ему беспокойство. Мы бы не хотели этого, разве не так?
– Нет, любовь моя, ты бы не хотела, – сказал Уильям, явно встревоженный таким оборотом дела.
– Пусть она идет к констеблю, Уилл, – заявил Гаррет. – Пусть увидит, как ей это поможет. А может быть, следует пойти мне…
– Нет! – в ужасе воскликнула Марианна. Гаррет мрачно улыбнулся, и она, бросив предостерегающий взгляд на тетку, продолжала: – Никто не пойдет к констеблю, и ты тоже, тетя.
– Я не могу позволить ему принуждать тебя… – начала Тамара.
– Он не принуждал меня сегодня, – вставила Марианна, и румянец запылал на ее лице. Как бы ни было ей больно говорить правду, она не могла допустить, чтобы тетя поверила лжи, иначе Тамара своими обвинениями заставила бы графа что-то предпринять. Марианна даже и думать не хотела о том, что тогда сделает Гаррет.
Тамара, никогда добровольно не отступавшая перед обстоятельствами, проворчала:
– Мне это не нравится.
– Мне тоже. Но если его сиятельство… – Марианна вложила в последнее слово столько сарказма, сколько могла, и взглянула на Гаррета. – Если его сиятельство сможет воздержаться от своих похотливых знаков внимания, то я полагаю, мы с тобой сможем потерпеть, пока я не докажу, что я такая же слуга сэра Питни, как и Уильям.
Гаррет стоял, скрестив руки на полуголой груди и впившись взглядом в Марианну.
– Я более чем согласен с желаниями Мины, – заявил он, намеренно не сводя глаз с ее корсажа, который бесстыдно сполз вниз.
Марианна мгновенно отвела глаза, понимая, что он вспоминает, с какой готовностью она отвечала на его «похотливое внимание».
– Я бы предпочла, чтобы вы поступили согласно моим желаниям, а не желаниям моей племянницы, – сказала Тамара, показывая этим, что она тоже не уверена, что Марианна сможет устоять перед попытками Гаррета соблазнить ее.
Этого Марианна уже не могла вынести.
– Твоя племянница, – решительно заявила она, – сумеет позаботиться о себе. Не беспокойся. Его сиятельство может думать, что мое заключение здесь так напугает меня, что я сознаюсь в воображаемых им преступлениях, но время докажет мою невиновность. Если он настаивает, чтобы я оставалась здесь, я согласна.
«И не потерять свою невинность», – мысленно добавила она. Она докажет им обоим, особенно Гаррету, что они ошибаются. Она разочарует его в следующий раз, когда он попытается соблазнить ее. После его сегодняшних оскорблений она не будет так доверчива и глупа, чтобы позволить ему прикоснуться к ней.
– Значит, мы все пришли к согласию? – тактично сказал Уильям, не сводя настороженного взгляда со своего хозяина и двух женщин.
Ответом ему была мертвая тишина.
Глава 12
Ни каменные стены, ни решетки
Не создают тюрьмы.
Приюта там, за ними, ищут
Безгрешные, невинные умы.
Ричард Ловелас. К Алфее из темницы
Марианна сидела в саду в тени под яблоней, поджав под себя ноги и расправив на траве юбки. На коленях у нее лежал томик с пьесой «Бесплодные усилия любви».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81