Королева ничего не ответила. Наступило долгое молчание, которое я не осмеливался нарушить. Видел, как её высокомерие восстает против меня, и очень хорошо понимал, что насмешка, прозвучавшая в тех словах, которые сорвались с её губ в следующее мгновение, не более как защита.
— Между тем, магистр Ди, до нас доходили приятные для нашего слуха известия, что это общение с высшим миром проходит для вас не без пользы в самом земном и конкретном смысле, ибо потусторонние силы посвятили вас в секреты приготовления философского камня и благородной тинктуры.
Такая осведомленность не предвещала ничего хорошего: мои алхимические экзерсисы я держал ото всех в тайне, и каким образом сведения эти просочились наружу и достигли королевского двора, так и осталось для меня загадкой. Однако, мгновенно сообразив, что волею судеб мне сейчас представляется возможность решить разом все затруднения, я вскинул бесстрашно голову и как на духу поведал королеве о моих тщетных до сего времени попытках проникнуть в тайну трансмутации… А польза?.. Ну о какой пользе или выгоде может идти речь, когда я не только ничего не приобрел, но и потерял то, что имел.
Только теперь что-то похожее на человеческое участие, казалось, коснулось холодного сердца Елизаветы, и она сказала, что я могу рассчитывать на субсидии с её стороны.
Последние остатки гордости не позволили мне стоять перед ней с протянутой рукой, и я ответил, что не хочу понапрасну испытывать милость моей повелительницы и лишь в самом крайнем случае вспомню эти её слова и осмелюсь прибегнуть к высочайшей помощи…
И вот мы наконец дома, в тихом Мортлейке, вдали от городской суеты, и вновь закурился дымок над вытяжной трубой нашей алхимической кухни.
Но очередное несчастье не заставило себя долго ждать: во время одного из экспериментов лаборатория взлетела на воздух. Каким-то чудом я остался цел и невредим, но по стенам замка побежали глубокие зловещие трещины, а суеверная ненависть местных крестьян достигла апогея: с часу на час можно было ожидать нападения; они уже известили, что не намерены дольше терпеть в своих границах малефика, продавшего душу дьяволу. Итак, развязка близка.
А Зелёный Ангел обещает и обещает, день ото дня всё определенней и убедительней: мол, с завершением работы всё небесное воинство будет на нашей стороне. Увы, помощь подоспеет слишком поздно, это уже очевидно.
И вот столь долго и с таким ужасом ожидаемая катастрофа наступила.
В последний раз мы с Келли осуществили проекцию и порешили к алой пудре не прикасаться, а на скудные запасы полученного золота как можно скорее покинуть Англию и отправиться в Богемию, к императору Рудольфу, знаменитому адепту королевского искусства, дабы там, в кругу его мудрых и благородных сподвижников, продолжить работу; ну а залогом успеха при дворе явился бы эксперимент с трансмутацией металлов, произведенный на глазах недоверчивого Габсбурга при помощи оставшейся пудры. Там, в Праге, все силы без остатка должны быть брошены на то, чтобы расшифровать криптограммы Святого Дунстана и получить Камень, тогда-то наверное, наступит конец нашим несчастьям и откроется путь к благоденствию и славе. Ну а в том, что при пражском дворе перспективы у удачливого алхимика куда более многообещающи, чем в Англии, под пристальным оком неблагодарной королевы, не может быть никаких сомнений. Долго взвешивали мы с Яной этот шаг: мне, на шестидесятом году жизни, и вновь бежать из Англии?.. Но повеление Зелёного Ангела было столь строгим и не терпящим возражений: в путь, оставить за кормой туманный Альбион и — на материк, к императору Рудольфу, — что медлить далее я не посмел. Казалось, само небо подтвердило справедливость этого приказа: вчера я получил письмо от князя Ласки из Польши, в котором он в самых лестных выражениях приглашал меня с моей супругой и Келли пожить в его поместьях на правах дорогого гостя столько, сколько мне будет угодно. Дорожные расходы он, само собой разумеется, берёт на себя, а сверх того назначает мне высокое годовое жалованье. Однако не долго нами владела радость по поводу этого более чем своевременного предложения; уже наутро под воротами были обнаружены подметные письма с угрозами пустить красного петуха и выжечь скверну калёным железом. Пора что-то предпринимать: жизнью близких я рисковать не могу. Обратиться к властям?.. Не имеет никакого смысла: слишком хорошо чувствую я, что за этими крестьянскими выступлениями стоят тайные могущественные враги, у которых, видимо, есть достаточно веские основания желать мне зла и погибели. Ну что же, брошенному на произвол судьбы остается полагаться на собственные силы!.. Деньги от Ласки не пришли, а поскольку дело приняло дурной оборот, придётся через посредство Лестера обратиться за помощью к королеве Елизавете. Теперь уже всё равно! Пусть думает обо мне что угодно, но становиться убийцей моей жены и ребенка я не хочу!..
Прискакавший сегодня от королевы гонец вручил мне сорок энгельсталеров и записку, в коей она отвечала на моё ходатайство об обеспечении надлежащей защиты наших жизней и дома, что её власть, к великому сожалению, весьма ограниченна и что самым разумным в моем положении было бы обратиться к местным властям. Далее она выражала недоумение по поводу того, что я не прибегаю к покровительству моего патрона, Зелёного Ангела, «на коего вы, магистр Ди, возлагаете куда большие надежды, чем на наш земной и недостаточно могущественный в ваших глазах трон». И прочее из области вечной мерзлоты…
Итак, решено: срочные тайные сборы, багаж — только самое необходимое, ибо денег на дорогу в обрез. Ну а судьба Мортлейка и наша собственная, та, что нас ждет там, за стенами замка, — тут уж как будет угодно небу, нам же остается лишь уповать на милость Господню!..
Сегодня, сентября 21 дня 1583, наступил час прощанья; ещё до рассвета, приняв все меры предосторожности, мы покинули замок в наёмной дорожной карете, рассчитывая добраться до Грейвзенда засветло…
Накануне, ближе к ночи, перед замком шумела толпа крестьян и мародёров и через стену во двор перелетел первый факел, растоптанный моим старым слугой. Со всех сторон стекались многочисленные банды разбойников; едва не столкнувшись с одной из них, мы растворились в утреннем тумане…
Господи, неужели это не сон — все то, что записано мной в дневнике, и я действительно спасаюсь бегством!.. Там, позади, гибнет последнее, что осталось у меня в этом мире и что связывает мой род с землей Англии: Мортлейк отдан на растерзание бестии, и ещё до того, как я покину негостеприимный берег родины, она возьмет его штурмом…
Мог ли я представить себе, что моим старым усталым глазам суждено будет увидеть сожжение Мортлейка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152