Дочитав, он переложил рапорт мне на стол и окликнул меня:
— Да, сэр. Я готов.
— Сейчас вы получили представление?
— Да, сэр. Мне и впрямь жаль мисс Касл, ужасно симпатичная девушка была.
— Вы ее знали?
— Мистер Рембек иногда просил меня кое-что ей принести. Ну, знаете, всякие там подарки.
Замечательно! Теперь я мог проверить, как Рембек дополнит список. Если имени Микки Хансела в нем не появится, значит, Рембек пустился в какие-то свои рассуждения. Не то чтобы у Микки было много шансов претендовать на звание “настоящего мужчины” у Риты Касл, но я попросил представить мне полный список, позволяющий мне самому решать, кого принимать во внимание, а кого — нет, и туда следовало включить Микки Хансела.
Я спросил Микки, есть ли у него вопросы по тому, что он прочел, и, когда он сказал, что нет, что он представляет себе ситуацию, я засадил его оформлять папки на каждое из десяти имен из первого списка Рембека. Из одиннадцати, включая Доминика Броно.
Пока Микки занимался этой работой, посыльный в кожаной куртке принес мне пухлый конверт с фотокопиями медицинских, лабораторных и полицейских рапортов из Аллентауна. Я засел за чтение, а Микки тем временем старательно печатал имена на корешках папок.
Рита Касл была убита приблизительно между полуночью и тремя часами под утро на четверг. Она скончалась от одного-единственного удара в затылок. Удар нанесли с недюжинной силой, проломив череп. Микроскопические частицы металла в ране и сила нападавшего навели полицию на подозрение, что орудием явился молоток или какой-то подобный ему инструмент. Никаких следов этого предмета не обнаружили.
Свидетелей приезда или отъезда убийцы не нашлось. Он, скорее всего, прибыл на автомобиле и, возможно, оставил его на некотором расстоянии от мотеля и оставшийся путь проделал пешком. Пригодных для расследования отпечатков пальцев нигде обнаружить не удалось. Никаких знакомств и контактов в районе Аллентауна — Бетлехема за Ритой не водилось. Голубой “форд-мустанг”, припаркованный снаружи у ее бунгало, был зарегистрирован на ее имя в штате и в городе Нью-Йорк. Остальной материал был мне уже известен.
Пока я читал рапорты, прибыл еще один посыльный, на этот раз с конвертом, содержащим фотографии Риты Касл. Их было четыре, все глянцевые, размером восемь на одиннадцать, на каждой на обороте была надпись дарительницы кому-нибудь на память. На первой фотографии она была в белом пеньюаре и на затемненном фоне при туманном освещении выглядела очень одухотворенно. Со второй смотрела улыбаясь прямо в фотоаппарат здоровая разбитная девчонка в просторном свитере, снятая на фоне деревьев и буйной растительности. Третья изображала ее на мертвенно-белом фоне в шикарном черном платье с ниткой жемчуга, самоуверенно глядевшую через плечо, с доброй улыбкой, чуть с хитринкой. Четвертая представляла собой композиции из четырех снимков, на которых она сидела в белой мужской рубашке на диване в стиле модерн, принимая различные позы.
Девушка была довольно красивая, но обладала слишком уж типичной внешностью. Подобная миловидность ассоциируется с телевизионными рекламными роликами, снятыми на горнолыжных курортах. На двух фотографиях явственно проглядывалась глуповатая “смазливая куколка”, какой ее описал Роджер Керриган, но на остальных снимках в ее глазах сквозил незаурядный ум. Она производила впечатление неглупой, сообразительной и способной девушки, безмятежной и самонадеянной.
Почему такой девушке вдруг пришло в голову выкинуть подобный номер? Очень уж это, казалось, не соответствовало ее характеру. Я решил, что, когда найду ее последнего мужчину, обязательно его спрошу.
Около четырех позвонил Рембек.
— Я составил новый список, — сообщил он.
— Отлично.
— Еще я проверил тех десятерых. Трое чисты, у них бесспорное алиби. А что нам делать с остальными?
— Возможно, мы сумеем еще кого-нибудь исключить, — предположил я. — Данные медэкспертизы сужают временные рамки. Все, кто сможет показать, что были в городе в течение получаса около половины второго ночи в четверг, свободны от подозрений.
— Как так?
— Отсюда до Аллентауна добираться, как минимум, час. Потерпевшая погибла между двенадцатью и тремя. Это означает, что если ее убили самое раннее в двенадцать, то убийца не мог вернуться в город до половины второго. А если ее убили самое позднее в три, то он не позже половины второго должен был выехать из Нью-Йорка.
— Минуточку, я все запишу. — В трубке некоторое время было молчание, затем снова раздался его голос:
— Еще двоих можно исключить. Осталось пятеро.
— Плюс дополнительный список. Сколько в нем человек?
— Шесть. Какой я идиот, мистер Тобин, что допустил такую ошибку. Просто это наглядно показывает, как функционирует человеческое сознание. Я уже отдал приказ проверить их всех.
— Хорошо. Теперь организуйте мне встречи с теми пятью из первого списка.
— Организую. На сегодня.
— Если возможно.
— Возможно, мистер Тобин. Возможно все, что вы пожелаете.
— Ладно. Роджер Керриган входит в число этих пяти оставшихся под подозрением?
— Да. У него вообще нет алиби. Надеюсь, вы не думаете, что это он?
— Нет. Сегодня вечером он мне пока не понадобится.
— Э-э-э... Вот в чем дело, мистер Тобин... Он должен присутствовать во время ваших.., собеседований. Те, м-м.., кто нас контролирует, хотят знать, что происходит, какие вы задаете вопросы, и все такое прочее.
— Ничего страшного, — успокоил я его. — Я не возражаю, пускай присутствует.
— Прекрасно. Рад это слышать.
— В списке есть еще и какой-то Кэнфилд. Это адвокат, с которым я встречался у вас?
— Да, это он. Юстас Кэнфилд. Но он исключается, определенно исключается.
— Ладно. Вы говорили, что у вас есть все сведения в письменном виде?
— Они вам нужны?
— Да. Я хотел бы все материалы держать в одном месте — так удобнее.
— Хорошо. Сейчас я их подошлю. И извещу вас, когда договорюсь о встречах.
— Благодарю.
Я повесил трубку. Микки Хансел стоял у стола, разглядывая фотографии Риты Касл.
— Знаете, — произнес он, не отрывая глаз от фотографий и качая головой, — как я теперь сожалею.
— О том, что ее убили? Да, история неприятная, — согласился я.
— Ах да, да. И об этом я жалею, — сказал он.
— То есть как? Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду себя, — ответил он. — Какой я болван! — Он покачал головой. — Она сама мне предлагала. Какой же я болван!
Глава 11
В пять часов вечера я отправил Микки домой, дав ему запасной ключ от моего офиса и велев явиться в девять часов утра, разобрать по папкам оставленные бумаги, отвечать на телефонные звонки и записывать все, что мне передадут, и ждать от меня дальнейших указаний.
И только сейчас, оставшись один, когда за окнами уже начало смеркаться, я почувствовал, будто немного притормозил и начал останавливаться, как если бы снял ногу с акселератора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44