Тогда я сам позвонил. Меня тоже послали и сказали: координат не даем, в особенности банкирам и депутатам. Ну я и решил разгромить вашу редакцию к чертовой бабушке. Встряхнуться мне надо было, понимаешь? Я в Швейцарию летал только что, заскучал там. Мы и поехали с моими мальчиками. У тебя ведь. Юля, тоже энергия через край бьет? Носишься как заведенная. По-моему, тебе в задницу пропеллер вставить - он крутиться будет.
Должна меня понять.
- Но я ведь журналистка!
- А я чем только ни занимался, - с ностальгической грустью в голосе сказал Сизо. - Я ведь из всего могу деньги делать - из металлолома (я на нем и поднялся), курей заморских, машин, воздуха… Решил банк свой заиметь - и заимел. Приятно, когда тебя все; знают как банкира.
- А в депутаты чего полезли?
- Скучно. Я ведь уже все перепробовал. Решил в Думу пойти, поразвлечься. Ну подерешься там немного, о морду какую-нибудь известную руки почешешь - за народ, бабу какую-нибудь, которая в политику полезла, за волосы подергаешь - нечего бабам в политике делать, это мое твердое убеждение, потом закон какой-нибудь примешь. Опять же посмотришь, как кто-то мочу пьет на глазах у народных избранников. В театр ходить не надо. Но знаешь, в чем ошибся?
В смысле, почему не прошел? Надо было вначале свою партию создать. К следующим выборам сделаю.
"ПКПР - Партию конкретных пацанов России?" - хотелось спросить мне, но я сдержалась.
- А ты очень точно все описала, - заметил Иван Захарович, возвращаясь к статье. - Но тебе, красавица, не с чем сравнивать. А уж я где только ни чалился…
Он достал из внутреннего кармана пиджака два конверта и пояснил, что один из них предназначается бабуле с дедулей за ласковое обращение с банкиром и в качестве оплаты за мед, лучше которого он сроду не ел, а второй - мне.
- Мне-то за что?
- За услуги. И я хочу тебя попросить не упоминать Колобову, что мед для меня. Если спросит, конечно. Скажешь, что для себя. Когда мед достанешь - позвони мне, пожалуйста.
И Сухоруков протянул мне визитку, где золотом было выгравировано несколько телефонов.
- Вопрос можно? - посмотрела я на Ивана Захаровича, убирая визитку в сумочку.
- Валяй! - царственно разрешил он, засасывая очередную стопку водки. Шампанское так и стояло неоткрытым в ведерке со льдом: я не позволяю себе пить за рулем.
- Вы давали деньги на наркотики? Если да, то сколько? - спросила я и попала в точку.
Сухоруков поперхнулся водкой. Потом вылупился на меня.
- Ты что, считаешь, я тебе на эти вопросы отвечу?
- Почему бы и нет? Колобов отвечал.
Сухоруков тоже ответил себе под нос - такими выражениями, которые приличной девушке знать не положено. Из обеих соседних ниш тут же показались рожи. Сухоруков махнул рукой, чтоб убирались. Рожи сказали "о'кей!", но убраться не успели.
- Иван Захарович не хочет приглашать на нашу свадьбу одного нашего общего знакомого, - пояснила я телохранителям.
После моих слов убрались быстрее, чем от мановения руки шефа. На этот раз никаких "о'кеев" не послышалось. До "о'кея" было далеко.
- И сколько я дал, по словам Колобова? - прошипел Сухоруков.
- Все дело в том, что он мог говорить только за себя. Поэтому и спрашиваю. Ваш миллион был или больше? И вообще в целом было два миллиона? Или Александр Иванович указал неточную цифру?
- За него замуж ты часом не собираешься? - спросил Сухоруков. - Он тебе предложений не делал?
- Только насильственные, правда, вы его в этом деле значительно переплюнули.
- Он делом взял. Я тебя пока ни в подвал, ни в сарай не сажал. Хотя, признаться, руки чешутся.
Иван Захарович хряпнул еще водочки, утер рот рукавом пиджачка тысячи за две зеленых, ослабил на шее галстук баксов за пятьсот и устало посмотрел на меня.
- Ну и стерва же ты. Юля, - сказал. - Кстати, мужика своего хочешь на свободе видеть?
- Это которого? - спросила я с невинным видом, хотя прекрасно поняла, что речь о Сереге.
- Не придуривайся. Значит, так. Серега твой утверждает, что денег у Колобова с собой в гостинице не было.
- Где это он утверждает?
- Ну неужели ты думаешь, что я до него в «Крестах» не добрался? Тоже мне стены. Но деньги у Колобова были. Когда он уезжал из Питера. И ты права: там было много моих. Три четверти. Я, конечно, человек небедный, но полутора миллионами баксов бросаться не намерен.
С какой стати? И тут главное даже не деньги.
- Репутация, - подсказала я.
- Вот-вот. Она самая. А ты, красавица, находилась в той гостинице как раз тогда, когда там должны были быть деньги.
Взгляд Сухорукова внезапно изменился и стал зверским, а лицо превратилось в хищную морду.
- Ты жить хочешь, акула пера?
Я молчала. Вопрос, по-моему, был глупый.
- Тебе задание: узнать местонахождение нашего с тобой любимого сарая. И молчать о том, что узнаешь для меня.
- Но как я его узнаю?!
- Это твои проблемы. Я тебе деньги даю на накладные расходы. Видишь, какой я щедрый, - он пододвинул ко мне два конверта. - Действуй и помни: на кону твоя жизнь и жизнь твоего мужика.
- Но при чем здесь мы?!
- А ты докажи мне, что ни при чем, - посмотрел на меня Сухоруков. - Я, Юленька, не первый год в эти игры играю. Ради таких денег можно оч-чень на многое пойти. А ты с твоим мужиком способна была провернуть такое дельце. Это ба-альшой комплимент, - захохотал Сухоруков, потом резко оборвал смех. - Но если вы его в самом деле провернули, ответите так, что мало не покажется. Все. Забирай шампанское и вали отсюда. Разопьете его, если мужик твой из тюрьмы живым выйдет. Ты меня поняла?
Глава 23
Выйдя из ресторана, села в машину и отъехала метров на пятьсот, потом завернула в какой-то двор и долго сидела там под сенью старых тополей. Вот ведь вляпалась. А все Серега.
Алиби. Алиби. Какое к чертям собачьим алиби?
Какие переговоры в офисе? Врал все, сволочь.
Но, значит, он все-таки забирался в номер Колобова?! Пистолет, интересно, там нашел?
И что теперь делать мне? Сухоруков же от меня не отстанет, пока не получит то, что ему нужно.
Вот ведь мужики - все готовы чужими руками жар загребать. Хотя… Появляется шанс вытащить Сергея из тюрьмы. На Сухорукова в таком деле можно рассчитывать больше, чем на кого-либо другого. Но может оказаться и так, что он отправит Серегу на тот свет. И меня вдогонку.
А значит, нужно быть очень осторожной. И действовать по-умному.
Про себя отметила также, что Иван Захарович говорил со мной нормальным русским языком. В «ящике» и то блатной лексики больше.
Или он это со мной старался? Умеет, когда захочет? Все-таки в Госдуму собирался, нельзя там с трибуны через слово говорить "бля буду", а через два - "в натуре". "Пожалуй, Сухорукое не зря платил деньги своим имиджмейкерам", - решила я.
Позвонила в редакцию и всех успокоила, хотя самой было ох как неспокойно… Потом позвонила Колобову и ангельским голосочком поинтересовалась, нельзя ли заказать у бабули с дедулей натурпродуктов - меда и сметанки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94