Ну давай открывай.
– Было, наверное, ужасно? А то по телевизору такое показывали…
– Он был ненормальный. Ну же, развязывай.
– Дэвид, у меня к тебе дело.
Я легонько подтолкнул ее: «Давай же». Раз, два – оберточная бумага в клочья. Радостный возглас, к зеркалу – зеленый шелк, как раз по размеру.
– Ну как?
Резко обернулась – чуть очки не слетели. «Застегни молнию?»
Втискиваю ее в платье, застегиваю молнию – как влитое. Мег целует меня, вертится перед зеркалом.
– Господи, ты и Джуниор. Тот тоже вечно никак собой не налюбуется.
Память переносит меня в тридцать пятый: выпускной бал. Наш старик тогда сказал: пойди с сестричкой – а то ей все какие-то неподходящие парни попадаются.
Мег вздыхает:
– Очень красиво – как и все, что ты мне даришь. А как поживает Джуниор Стеммонс?
– Спасибо, на здоровье. Джуниор Стеммонс – да так, средне. Не дотягивает он до следователя – если бы его папаша не сделал меня начальником подразделения, я бы отправил его обратно в академию – студентиков гонять.
– Отсутствие командных навыков?
– Именно. Вдобавок к этому чувствительный, как баба, что еще хуже, и вечно взвинченный, как будто наркопритон накрывать едет – тоже мне следователь Отдела по борьбе с наркотиками. А твой где?
– Заполняет какие-то бумажки по поводу здания, которое проектирует. Кстати, раз уж мы об этом заговорили…
– Елки-палки. Ты о наших домах – так? Что там – опять неплательщики?
– В наших трущобах – ничего удивительного. Я про Комптон. Три дома – недоимки.
– Так посоветуй мне. Ты ведь у нас спец по недвижимости.
– В двух домах задолжали за месяц, в оставшемся – за три. По закону требование о выселении выписывается спустя три месяца, и исходя из этого назначается дата судебного разбирательства. Ты ведь адвокат.
– Т-твою… Терпеть не могу судов. И – присядь, пожалуйста.
Она уселась в кресло – зеленый шелк, зеленая обивка. И – ее волосы на фоне зелени. Они черные – темнее, чем мои.
– Ты здорово разбираешься в судебных процессах, но я ведь знаю, что ты сделаешь – ты пошлешь туда каких-нибудь громил с фальшивыми документами.
– Так легче. Скажем, Джека Вудса или одного из ребят Микки.
– Вооруженного?
– Ага, и очень опасного. А теперь еще раз скажи, что тебе понравилось платье, чтобы я мог спать спокойно.
Она принялась загибать пальцы – наша с ней старинная процедура:
– Мне понравилось платье – раз, я люблю своего старшего брата, пусть ему досталась вся красота и тем паче мозги – два, и – кстати, о приятном – я снова бросила курить, мне наскучила моя работа и мой муж, и я подумываю завести романчик, пока мне не стукнуло сорок и я не растеряла остатки своей привлекательности, – это три. Если у тебя на примете есть кто-нибудь, кто не полицейский и не гангстер, можешь познакомить.
Настала очередь за мной.
– Я – голливудский красавчик, а ты – настоящаякрасавица – это раз. Не стоит спать с Джеком Вудсом, поскольку у людей есть утомительная привычка в него стрелять – это два, и вдобавок как-то вы начинали, но у вас ничего не вышло. Я, правда, знаю парочку окружных прокуроров, но, боюсь, с ними тебе будет скучно.
– А кто мне остался? Подружки гангстера из меня не вышло.
Комната закачалась – воспоминания, воспоминания.
– Ну, не знаю. Пошли, проводишь меня. Зеленый шелк – Мег огладила платье рукой.
– Странно… я тут вспомнила лекции по логике. Знаешь, про причину и следствие.
– И?
– Я… ну, какой-нибудь отморозок погибает, и я получаю подарок.
Комната закачалась еще сильней.
– Ладно тебе.
– Тромбино и Бранкато, потом Джек Драгна. Милый, мне достаточно того, что мы сделали.
– Ты не любишь меня так, как люблю тебя я.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
У моей двери – репортеры, пожирают взглядами подъезд.
Я припарковался с той стороны, подобрался к окну спальни, достал отмычку – открыл, влез. Шум – газетчики обсуждают моюисторию. Света нет, крак! – окно открылось – послушаем, о чем они там: надо быстренько обезвредить бомбу Мег.
А вот о чем: фамилия у меня немецкая, а не еврейская, как кажется на первый взгляд, – мой старик погиб на острове Эллис. 1938-й – поступил на службу в полицию Лос-Анджелеса, 1942-й – служба в морской пехоте, на Тихом океане, 1945-й – обратно в Полицейское управление Лос-Анджелеса. Шеф Хоррелл уходит в отставку – его сменяет Уильям Уортон – генерал-майор ВДВ с безупречной репутацией. Semper Fi: он формирует из бывших морпехов подразделение по борьбе с уличным бандитизмом. Командный дух: мы срываем забастовки и пинками загоняем обратно в кутузку зарвавшихся досрочно освобожденных.
Юридический факультет, подработки – на солдатское жалование в университете не проучишься. Вымогатель долгов, кассир Джека Вудса, Вышибала. Работа на Микки К. – «посредник» в разговорах с профсоюзами. Предлагали сниматься в Голливуде – я высокий, обаятельный.
Отказался – зато это принесло мне настоящуюработу: вымогательства – и прекращение вымогательств, шантаж с использованием компрометирующих фотографий. Я сотрудничаю с Голливудом, работаю на Микки К. Меня берут в Бюро расследований, я становлюсь сержантом, защищаю диплом, получаю лейтенанта.
Все – чистая правда.
В прошлом месяце сравнялось 20 лет моей работы в Полицейском управлении Лос-Анджелеса – тоже правда. На деньги Вышибалы я приобрел домовладения в трущобах – и это правда. Я трахал Аниту Экберг и рыжуху из шоу Спейда Кули – а вот это уже неправда.
Моя тема иссякла: ожидающие принялись обсуждать «Чавес Рейвин»; я закрыл окно и постарался уснуть.
Не вышло.
Приподнял створку окна – газетчики рассосались. Телевидение – ничего интересного. Вырубаю, вспоминаю – МЕГ.
Что-то всегда было не так – и мы слишком долго прикасались друг к другу, чтобы этого не заметить. Я запрещал старику бить ее, она запрещала мне его убивать. В колледж – вместе, война – она писала, я ей тоже. Случайные связи – и у меня и у нее.
Бурные послевоенные годы: Мег – друг и верная соратница Вышибалы. Они с Джеком Вудсом увлеклись друг другом – я им позволил. Учеба занимала все мое время – Мег отрывалась в одиночку. Встречалась сразу с двумя гангстерами: Тони Тромбино и Тони Бранкато.
Июнь 1951-го – в автокатастрофе погибают наши родители.
Опознание, завещание…
Комната в мотеле – сразу после похорон Франца и Хильды Клайн. Без одежды – только чтобы смотреть. И прикасаться – отталкиваясь.
Мег остановила меня – совсем. Все в кучу – наша одежда, мысли, слова; я выключил свет.
Я все еще хотел этого.
Она – нет.
Она была без ума от Тромбино и Бранкато.
Эти придурки спутались с Джеком Драгной – главой лос-анджелесской мафии. Джек показал мне фото – Мег в синяках и засосах – Тромбино и Бранкато во всем сознались.
Сознались – и попались.
Джек сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Было, наверное, ужасно? А то по телевизору такое показывали…
– Он был ненормальный. Ну же, развязывай.
– Дэвид, у меня к тебе дело.
Я легонько подтолкнул ее: «Давай же». Раз, два – оберточная бумага в клочья. Радостный возглас, к зеркалу – зеленый шелк, как раз по размеру.
– Ну как?
Резко обернулась – чуть очки не слетели. «Застегни молнию?»
Втискиваю ее в платье, застегиваю молнию – как влитое. Мег целует меня, вертится перед зеркалом.
– Господи, ты и Джуниор. Тот тоже вечно никак собой не налюбуется.
Память переносит меня в тридцать пятый: выпускной бал. Наш старик тогда сказал: пойди с сестричкой – а то ей все какие-то неподходящие парни попадаются.
Мег вздыхает:
– Очень красиво – как и все, что ты мне даришь. А как поживает Джуниор Стеммонс?
– Спасибо, на здоровье. Джуниор Стеммонс – да так, средне. Не дотягивает он до следователя – если бы его папаша не сделал меня начальником подразделения, я бы отправил его обратно в академию – студентиков гонять.
– Отсутствие командных навыков?
– Именно. Вдобавок к этому чувствительный, как баба, что еще хуже, и вечно взвинченный, как будто наркопритон накрывать едет – тоже мне следователь Отдела по борьбе с наркотиками. А твой где?
– Заполняет какие-то бумажки по поводу здания, которое проектирует. Кстати, раз уж мы об этом заговорили…
– Елки-палки. Ты о наших домах – так? Что там – опять неплательщики?
– В наших трущобах – ничего удивительного. Я про Комптон. Три дома – недоимки.
– Так посоветуй мне. Ты ведь у нас спец по недвижимости.
– В двух домах задолжали за месяц, в оставшемся – за три. По закону требование о выселении выписывается спустя три месяца, и исходя из этого назначается дата судебного разбирательства. Ты ведь адвокат.
– Т-твою… Терпеть не могу судов. И – присядь, пожалуйста.
Она уселась в кресло – зеленый шелк, зеленая обивка. И – ее волосы на фоне зелени. Они черные – темнее, чем мои.
– Ты здорово разбираешься в судебных процессах, но я ведь знаю, что ты сделаешь – ты пошлешь туда каких-нибудь громил с фальшивыми документами.
– Так легче. Скажем, Джека Вудса или одного из ребят Микки.
– Вооруженного?
– Ага, и очень опасного. А теперь еще раз скажи, что тебе понравилось платье, чтобы я мог спать спокойно.
Она принялась загибать пальцы – наша с ней старинная процедура:
– Мне понравилось платье – раз, я люблю своего старшего брата, пусть ему досталась вся красота и тем паче мозги – два, и – кстати, о приятном – я снова бросила курить, мне наскучила моя работа и мой муж, и я подумываю завести романчик, пока мне не стукнуло сорок и я не растеряла остатки своей привлекательности, – это три. Если у тебя на примете есть кто-нибудь, кто не полицейский и не гангстер, можешь познакомить.
Настала очередь за мной.
– Я – голливудский красавчик, а ты – настоящаякрасавица – это раз. Не стоит спать с Джеком Вудсом, поскольку у людей есть утомительная привычка в него стрелять – это два, и вдобавок как-то вы начинали, но у вас ничего не вышло. Я, правда, знаю парочку окружных прокуроров, но, боюсь, с ними тебе будет скучно.
– А кто мне остался? Подружки гангстера из меня не вышло.
Комната закачалась – воспоминания, воспоминания.
– Ну, не знаю. Пошли, проводишь меня. Зеленый шелк – Мег огладила платье рукой.
– Странно… я тут вспомнила лекции по логике. Знаешь, про причину и следствие.
– И?
– Я… ну, какой-нибудь отморозок погибает, и я получаю подарок.
Комната закачалась еще сильней.
– Ладно тебе.
– Тромбино и Бранкато, потом Джек Драгна. Милый, мне достаточно того, что мы сделали.
– Ты не любишь меня так, как люблю тебя я.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
У моей двери – репортеры, пожирают взглядами подъезд.
Я припарковался с той стороны, подобрался к окну спальни, достал отмычку – открыл, влез. Шум – газетчики обсуждают моюисторию. Света нет, крак! – окно открылось – послушаем, о чем они там: надо быстренько обезвредить бомбу Мег.
А вот о чем: фамилия у меня немецкая, а не еврейская, как кажется на первый взгляд, – мой старик погиб на острове Эллис. 1938-й – поступил на службу в полицию Лос-Анджелеса, 1942-й – служба в морской пехоте, на Тихом океане, 1945-й – обратно в Полицейское управление Лос-Анджелеса. Шеф Хоррелл уходит в отставку – его сменяет Уильям Уортон – генерал-майор ВДВ с безупречной репутацией. Semper Fi: он формирует из бывших морпехов подразделение по борьбе с уличным бандитизмом. Командный дух: мы срываем забастовки и пинками загоняем обратно в кутузку зарвавшихся досрочно освобожденных.
Юридический факультет, подработки – на солдатское жалование в университете не проучишься. Вымогатель долгов, кассир Джека Вудса, Вышибала. Работа на Микки К. – «посредник» в разговорах с профсоюзами. Предлагали сниматься в Голливуде – я высокий, обаятельный.
Отказался – зато это принесло мне настоящуюработу: вымогательства – и прекращение вымогательств, шантаж с использованием компрометирующих фотографий. Я сотрудничаю с Голливудом, работаю на Микки К. Меня берут в Бюро расследований, я становлюсь сержантом, защищаю диплом, получаю лейтенанта.
Все – чистая правда.
В прошлом месяце сравнялось 20 лет моей работы в Полицейском управлении Лос-Анджелеса – тоже правда. На деньги Вышибалы я приобрел домовладения в трущобах – и это правда. Я трахал Аниту Экберг и рыжуху из шоу Спейда Кули – а вот это уже неправда.
Моя тема иссякла: ожидающие принялись обсуждать «Чавес Рейвин»; я закрыл окно и постарался уснуть.
Не вышло.
Приподнял створку окна – газетчики рассосались. Телевидение – ничего интересного. Вырубаю, вспоминаю – МЕГ.
Что-то всегда было не так – и мы слишком долго прикасались друг к другу, чтобы этого не заметить. Я запрещал старику бить ее, она запрещала мне его убивать. В колледж – вместе, война – она писала, я ей тоже. Случайные связи – и у меня и у нее.
Бурные послевоенные годы: Мег – друг и верная соратница Вышибалы. Они с Джеком Вудсом увлеклись друг другом – я им позволил. Учеба занимала все мое время – Мег отрывалась в одиночку. Встречалась сразу с двумя гангстерами: Тони Тромбино и Тони Бранкато.
Июнь 1951-го – в автокатастрофе погибают наши родители.
Опознание, завещание…
Комната в мотеле – сразу после похорон Франца и Хильды Клайн. Без одежды – только чтобы смотреть. И прикасаться – отталкиваясь.
Мег остановила меня – совсем. Все в кучу – наша одежда, мысли, слова; я выключил свет.
Я все еще хотел этого.
Она – нет.
Она была без ума от Тромбино и Бранкато.
Эти придурки спутались с Джеком Драгной – главой лос-анджелесской мафии. Джек показал мне фото – Мег в синяках и засосах – Тромбино и Бранкато во всем сознались.
Сознались – и попались.
Джек сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100