– Я хочу, чтобы к окончанию перехода Пустоши у нас осталось ее как можно больше. Мы не знаем, как глубоко под Бремоном лежат Врата, и нам может понадобиться все, что есть.
Карл кивнул. Верно подмечено; и как это он сам не догадался? Впрочем, умение жить под горами скорее всего Ахира обрел так же, как сам Карл – умение ездить верхом.
Ахира вытащил из фургона тонкие белые полотнища.
– Мы с Хакимом натянем тенты. Есть добровольцы стоять в карауле?
Андреа улыбнулась.
– Как не быть. – Она подошла к Карлу и пальцем постучала его по груди. – По-моему, Карл довольно отдохнул в седле. Пора ему поработать.
Гном кивнул.
– Прекрасно. Вы двое подежурите первые несколько часов темноты. Потом Уолтер и Ари вас сменят.
– Нет, погоди…
– Вы двое.
Карл, будто от боли, наморщил лоб. Странно… Ахира старался держать его и Андреа подальше друг от друга. Кстати, вполне разумно. Ну да ладно. Понимай я людей, стал бы психологом.
Он глянул на закатное солнце. Что ж – ему доводилось уже переживать худшее, чем два часа ледяного молчания.
Андреа смотрела на Элрудову Пустошь. В звездном свете она походила на снимки, привезенные с Луны астронавтами «Аполлона» – Океан какой-то, Море чего-то там. Она вздохнула. Утром после игры в общежитии я должна была это сдавать – может, еще и сдам.
Звезды мерцали над обожженной землей. Ровное, все в трещинах поле, серое в темноте. Чародеи, что дрались здесь, были, должно быть, ужасно могучи – и совершенно безумны: разве может существо в здравом уме желать превратить зелень в это?
Она повернулась глянуть на остальных. Под днищем фургона спокойно похрапывал Уолтер. Лица его Андреа разглядеть не могла, но была уверена: на нем играет легкая улыбка. Поддерживает имидж… Первая драка в Ландейле оставила в его душе страшный шрам, но он ничем не выдавал этого – даже во сне.
Дория, крутясь с боку на бок, свернулась с ним рядом. Видишь ли, – хотела сказать Андреа, – мне дела нет, что там между тобой и Карлом, но…
Но – что? В том-то и дело…
Аристобулус и Ахира мирно спали каждый под своим тентом. Было в этих двоих нечто похожее. Возможно, их целеустремленность. Ари стремится получить заклинательные книги, и этот поход через Пустошь для него – путь к их обретению. Часть пути.
Ахира, конечно, дело иное. Он просто хочет доставить их всех домой. Кроме себя, Джеймс Майкл Финнеган. Думаешь, ты хоть кого-нибудь обманул? Гном никогда этого не говорил, но все понимали, что он идет лишь для того, чтобы провести остальных во Врата. Когда дело будет сделано, Ахира повернется и уйдет. Ты же ведь не думал, что мы поверим, будто ты решил вернуться в тело калеки? И это когда здесь он здоров и силен.
Она восхищенно повела головой. Не впервые. Ответственность – вот что было главным в Ахире. Он чувствовал вину за то, что они оказались здесь. Нет, не вину. Первое слово было точнее. Ответственность – именно так.
Девушка снова повернулась к Пустоши. Карл по-прежнему исподволь следил за ней, делая вид, что совершенно ею не интересуется. Может, оно и к лучшему. По крайней мере сейчас. По крайней мере это то, в чем я себя убеждаю.
Он поднялся со своего места на охапке сложенных полотнищ и подошел к ней.
– Довольно игр, Энди. Нам надо поговорить.
Она указала подбородком на равнину.
– Тогда давай отойдем немного. Ни к чему будить остальных.
Чуть улыбаясь, он двинулся за ней.
– Я не собираюсь рыдать и стенать. А ты?
Она помотала головой.
– Тоже нет… Ну вот, теперь мы достаточно далеко. Не хочешь присесть?
Он хмыкнул.
– Лучше, чтобы я сидел? Ладно.
Они по-портновски уселись на истресканную землю. Карл пристроил на коленях меч.
– Тебе обязательно таскать его за собой? Не думаю, чтобы его похитили – неведомо кто, неведомо откуда, да еще посередь ночи.
Карл пожал плечами и на пару дюймов вытянул клинок из ножен.
– Прекрасный металл, правда ведь? – Серебристый металл загадочно поблескивал в свете звезд. – А у меня есть эта дурацкая привычка все терять… Я просто боюсь, что, если когда-нибудь выпущу его из рук, он возьмет да и исчезнет. – Он вдвинул клинок назад. – Но ты уходишь от темы. Нарочно?
– Не уверена. А что – должна?
– Нет. Я не задаю правил. Порой я вообще не знаю, что они существуют, а если существуют, то каковы они.
Андреа закусила губу.
– Как в нашем с тобой случае.
Он кивнул, глядя ей прямо в глаза.
– Именно. Не знай я тебя лучше, я бы решил, что ты пытаешься заставить меня возненавидеть себя – или по крайней мере невзлюбить. Я вот только никак не мог понять – почему. Порой я бываю сущим тупицей. Невнимательным и толстокожим. Мне это не так давно объяснили.
– Дория?
– Не совсем. – Карл скрестил руки на затылке и откинулся на спину. – У меня изо рта плохо пахнет? Или дело в другом?
А Карл сильно изменился – не только внешне. Такой разговор мог быть у нас и несколько месяцев назад – и Карл внутренне содрогался бы от страха, что я отвергну его. Сейчас этого страха нет.
– Говорил тебе кто-нибудь, что ты порой бываешь дьявольски фанатичен в своих увлечениях? – Андреа сама поразилась неприязни в своем голосе. – Чем бы ты ни занимался, чему бы ни учился, чем бы ни увлекся…
– К примеру – тобой? – Он едва слышно фыркнул. – Это что – еще один из Законов Словотского?
– Что?
Карл помотал головой, глаза его были закрыты.
– Одна из мыслей Уолтера про жизнь. Что-нибудь вроде: «То, что вам хочется сильнее всего, вы не получите никогда – поэтому, если вы действительно хотите чего-то, постарайтесь хотеть этого не так сильно». Дело в этом?
– Нет. Это не то. Просто я не уверена, что готова принимать столь страстную увлеченность мной. – Андреа потянулась взять его за руку; Карл отдернул руку. – Можешь ты это понять? Ты не неприятен мне, вовсе не отвратителен, меня к тебе даже влечет…
– Ну ясно. – Карл поднял руку, напружинив мышцы. – Теперь, когда я с новым – улучшенным – телом и всем таким прочим. – Он опустил руку. – Это то единственное, с чем мне будет жаль расставаться при возвращении.
– Ты жалеешь, что вернешься?
– Не глупи. – Он улыбнулся. Улыбка вышла кривой. – Я люблю простые житейские удобства. Ежедневный душ, телевизор, зубных врачей… то, что за мою голову не назначена награда. И так далее, и тому подобное. А ты снова уходишь от темы. Что означает, что когда мы вернемся и я снова стану невысоким тощим Карлом Куллинаном…
– Заткнись. – Порой с ним можно сойти с ума. – Женщины не столь поверхностны, как мужчины.
– Ну, спасибо.
– Просто ты не способен ни на что… постоянное. Нет, не то. Я пытаюсь сказать тебе, что…
Чей-то взгляд коснулся ее затылка, рождая страх. Не обращая внимания на то, что говорят ей чувства, Андреа прикрыла глаза. Сила незримым облачком окутала ее. В нескольких футах алым маяком сиял в ночи Аристобулус;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Карл кивнул. Верно подмечено; и как это он сам не догадался? Впрочем, умение жить под горами скорее всего Ахира обрел так же, как сам Карл – умение ездить верхом.
Ахира вытащил из фургона тонкие белые полотнища.
– Мы с Хакимом натянем тенты. Есть добровольцы стоять в карауле?
Андреа улыбнулась.
– Как не быть. – Она подошла к Карлу и пальцем постучала его по груди. – По-моему, Карл довольно отдохнул в седле. Пора ему поработать.
Гном кивнул.
– Прекрасно. Вы двое подежурите первые несколько часов темноты. Потом Уолтер и Ари вас сменят.
– Нет, погоди…
– Вы двое.
Карл, будто от боли, наморщил лоб. Странно… Ахира старался держать его и Андреа подальше друг от друга. Кстати, вполне разумно. Ну да ладно. Понимай я людей, стал бы психологом.
Он глянул на закатное солнце. Что ж – ему доводилось уже переживать худшее, чем два часа ледяного молчания.
Андреа смотрела на Элрудову Пустошь. В звездном свете она походила на снимки, привезенные с Луны астронавтами «Аполлона» – Океан какой-то, Море чего-то там. Она вздохнула. Утром после игры в общежитии я должна была это сдавать – может, еще и сдам.
Звезды мерцали над обожженной землей. Ровное, все в трещинах поле, серое в темноте. Чародеи, что дрались здесь, были, должно быть, ужасно могучи – и совершенно безумны: разве может существо в здравом уме желать превратить зелень в это?
Она повернулась глянуть на остальных. Под днищем фургона спокойно похрапывал Уолтер. Лица его Андреа разглядеть не могла, но была уверена: на нем играет легкая улыбка. Поддерживает имидж… Первая драка в Ландейле оставила в его душе страшный шрам, но он ничем не выдавал этого – даже во сне.
Дория, крутясь с боку на бок, свернулась с ним рядом. Видишь ли, – хотела сказать Андреа, – мне дела нет, что там между тобой и Карлом, но…
Но – что? В том-то и дело…
Аристобулус и Ахира мирно спали каждый под своим тентом. Было в этих двоих нечто похожее. Возможно, их целеустремленность. Ари стремится получить заклинательные книги, и этот поход через Пустошь для него – путь к их обретению. Часть пути.
Ахира, конечно, дело иное. Он просто хочет доставить их всех домой. Кроме себя, Джеймс Майкл Финнеган. Думаешь, ты хоть кого-нибудь обманул? Гном никогда этого не говорил, но все понимали, что он идет лишь для того, чтобы провести остальных во Врата. Когда дело будет сделано, Ахира повернется и уйдет. Ты же ведь не думал, что мы поверим, будто ты решил вернуться в тело калеки? И это когда здесь он здоров и силен.
Она восхищенно повела головой. Не впервые. Ответственность – вот что было главным в Ахире. Он чувствовал вину за то, что они оказались здесь. Нет, не вину. Первое слово было точнее. Ответственность – именно так.
Девушка снова повернулась к Пустоши. Карл по-прежнему исподволь следил за ней, делая вид, что совершенно ею не интересуется. Может, оно и к лучшему. По крайней мере сейчас. По крайней мере это то, в чем я себя убеждаю.
Он поднялся со своего места на охапке сложенных полотнищ и подошел к ней.
– Довольно игр, Энди. Нам надо поговорить.
Она указала подбородком на равнину.
– Тогда давай отойдем немного. Ни к чему будить остальных.
Чуть улыбаясь, он двинулся за ней.
– Я не собираюсь рыдать и стенать. А ты?
Она помотала головой.
– Тоже нет… Ну вот, теперь мы достаточно далеко. Не хочешь присесть?
Он хмыкнул.
– Лучше, чтобы я сидел? Ладно.
Они по-портновски уселись на истресканную землю. Карл пристроил на коленях меч.
– Тебе обязательно таскать его за собой? Не думаю, чтобы его похитили – неведомо кто, неведомо откуда, да еще посередь ночи.
Карл пожал плечами и на пару дюймов вытянул клинок из ножен.
– Прекрасный металл, правда ведь? – Серебристый металл загадочно поблескивал в свете звезд. – А у меня есть эта дурацкая привычка все терять… Я просто боюсь, что, если когда-нибудь выпущу его из рук, он возьмет да и исчезнет. – Он вдвинул клинок назад. – Но ты уходишь от темы. Нарочно?
– Не уверена. А что – должна?
– Нет. Я не задаю правил. Порой я вообще не знаю, что они существуют, а если существуют, то каковы они.
Андреа закусила губу.
– Как в нашем с тобой случае.
Он кивнул, глядя ей прямо в глаза.
– Именно. Не знай я тебя лучше, я бы решил, что ты пытаешься заставить меня возненавидеть себя – или по крайней мере невзлюбить. Я вот только никак не мог понять – почему. Порой я бываю сущим тупицей. Невнимательным и толстокожим. Мне это не так давно объяснили.
– Дория?
– Не совсем. – Карл скрестил руки на затылке и откинулся на спину. – У меня изо рта плохо пахнет? Или дело в другом?
А Карл сильно изменился – не только внешне. Такой разговор мог быть у нас и несколько месяцев назад – и Карл внутренне содрогался бы от страха, что я отвергну его. Сейчас этого страха нет.
– Говорил тебе кто-нибудь, что ты порой бываешь дьявольски фанатичен в своих увлечениях? – Андреа сама поразилась неприязни в своем голосе. – Чем бы ты ни занимался, чему бы ни учился, чем бы ни увлекся…
– К примеру – тобой? – Он едва слышно фыркнул. – Это что – еще один из Законов Словотского?
– Что?
Карл помотал головой, глаза его были закрыты.
– Одна из мыслей Уолтера про жизнь. Что-нибудь вроде: «То, что вам хочется сильнее всего, вы не получите никогда – поэтому, если вы действительно хотите чего-то, постарайтесь хотеть этого не так сильно». Дело в этом?
– Нет. Это не то. Просто я не уверена, что готова принимать столь страстную увлеченность мной. – Андреа потянулась взять его за руку; Карл отдернул руку. – Можешь ты это понять? Ты не неприятен мне, вовсе не отвратителен, меня к тебе даже влечет…
– Ну ясно. – Карл поднял руку, напружинив мышцы. – Теперь, когда я с новым – улучшенным – телом и всем таким прочим. – Он опустил руку. – Это то единственное, с чем мне будет жаль расставаться при возвращении.
– Ты жалеешь, что вернешься?
– Не глупи. – Он улыбнулся. Улыбка вышла кривой. – Я люблю простые житейские удобства. Ежедневный душ, телевизор, зубных врачей… то, что за мою голову не назначена награда. И так далее, и тому подобное. А ты снова уходишь от темы. Что означает, что когда мы вернемся и я снова стану невысоким тощим Карлом Куллинаном…
– Заткнись. – Порой с ним можно сойти с ума. – Женщины не столь поверхностны, как мужчины.
– Ну, спасибо.
– Просто ты не способен ни на что… постоянное. Нет, не то. Я пытаюсь сказать тебе, что…
Чей-то взгляд коснулся ее затылка, рождая страх. Не обращая внимания на то, что говорят ей чувства, Андреа прикрыла глаза. Сила незримым облачком окутала ее. В нескольких футах алым маяком сиял в ночи Аристобулус;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61