Ларсен знал, что перед СБС не стояла задача идти в атаку с примкнутыми штыками на траншеи противника, и смекалка в их деле ценилась выше умения мужественно умереть. Солдаты СБС должны были подойти к решению своих задач так, чтобы отвлечь внимание противника, обмануть его и обойти, а потом всадить нож в спину. СБС был создан для того, чтобы скрытно проникнуть на позиции противника, а не ради того, чтобы атаковать их с развернутым знаменем, заплатив за успех большой кровью.
Как мог Ларсен донести подобные мысли до этого безупречно одетого по форме морского пехотинца, вышколенного и высоко дисциплинированного, в которого въелись столетние традиции службы?
– На вашем месте я бы снял с себя все эти сверкающие медные побрякушки, – дружески посоветовал Ларсен. – В нашем отряде не принято драить сапоги и медяшки.
Тиллер смущенно посмотрел на сверкающий значок с изображением земного шара в обрамлении лаврового венка на своем голубом берете, лежавшем на коленях, перевел взгляд на блестящую пряжку пояса и начищенные до блеска ботинки.
– В Атхлите вокруг ничего не было, кроме песка, – пояснил Ларсен, – а проводить смотры на песке невозможно. Вот мы и не пытались.
Он наклонился вперед и неожиданно сказал:
– Первым делом мы спрашиваем у добровольцев, случалось ли им прыгать, но, как я вижу, вы уже прыгали.
– Прыгал?
– С парашютом.
– О да, – ответил Тиллер с улыбкой. – Я прошел курс подготовки в Рингуэе.
Теперь и он заметил над левым боковым карманом на рубашке Ларсена распростертые крылья значка парашютиста.
В ответ Ларсен тоже улыбнулся и продолжал:
– Таким путем легче всего определить, где овцы и где козы. Если кто-то отказывается прыгать, мы его сразу же отчисляем и возвращаем на прежнее место службы. Хотя, как я подозреваю, в ближайшее время нам не предстоит прыгать с парашютом.
– Значит, наша задача – организация рейдов? – спросил сержант.
– Кастельроссо – наш передовой плацдарм, – объяснил Ларсен. – Только никто не знает, чем мы здесь должны заниматься.
Он взглянул на часы и добавил:
– Впрочем, вскоре наш босс все разъяснит. Еще вопросы есть?
После некоторого колебания Тиллер решился:
– Да, есть. А зачем вам арбалет?
Ларсен взглянул на стену над своей головой.
– Вам не случалось его использовать? Замечательное оружие. Бьет точно в цель, бесшумное и разит противника наповал, если попасть в нужное место.
– А вы пускали его в ход? – спросил заинтригованный Тиллер.
В ответ Ларсен только ухмыльнулся.
– Но если это действительно очень действенное оружие, тогда почему же оно не поступило на вооружение всем силам особого назначения?
– Потому что существуют уставы и правила, – со вздохом ответил Ларсен. – Куда ни повернешься, везде уставы и правила. Чтоб вы знали, арбалеты широко использовали роялисты во время гражданской войны в Испании и положили немало республиканцев во время ночных рейдов. Я отправлял в Лондон докладную с рекомендациями принять на вооружение арбалеты. Знаете, что мне ответило большое начальство? Мне сообщили, что я не могу использовать арбалет, потому что это негуманное оружие.
Он снова наклонился вперед и резко поменял легкомысленный тон разговора. Голубые глаза подернулись ледком, а в его голосе зазвучали серьезные, даже жесткие нотки:
– Должен тебе сказать, Тигр, что для меня существует только одно правило ведения войны: нужно убить врага до того, как он убьет тебя. Тебе приходилось убивать, не так ли?
Тиллер отрицательно покачал головой, и Ларсен вкрадчиво сказал:
– Но ты знаком со всеми способами убийства, потому что прошел подготовку в «Школе киллеров»? А тебе там сказали, какие места у немецкого солдата защищены от удара ножом?
– Нет, я ведь там пробыл недолго.
– Тогда я тебе скажу. Когда немецкий солдат одет по форме, флягу с водой положено носить так, чтобы защитить почки. Кроме того, портупея. Ее надевают так, чтобы защитить самые уязвимые места на спине. Поэтому нож нужно воткнуть с учетом этих факторов. Лучше всего полоснуть по сонной артерии. Вот здесь, – указал он место на шее. – Нужно отвернуть подбородок противника и воткнуть сюда нож. Через три секунды он теряет сознание и умирает еще через секунду. Не издав и звука. Захлебывается собственной кровью. Поэтому при малейшей возможности я пускаю в ход кинжал. Все происходит быстро и в полной тишине, и это никак не назовешь негуманным оружием. А что ты считаешь гуманным оружием? – заключил он с легкой усмешкой.
Разгадки этой головоломки он явно не ожидал, а скинул ноги со стола и встал так быстро, что Тиллер подивился его подвижности.
– Пошли. Я покажу тебе все, что у нас есть, до того как босс начнет брифинг.
– Итак, джентльмены, – призвал к вниманию крепыш, выглядевший профессором, постучав по крышке стола стеком, который он использовал в качестве указки. – К сожалению, мне не удалось выкроить времени, чтобы познакомиться со всеми новоприбывшими. Поэтому разрешите представиться. Я ваш командир. Моя фамилия Джерретт.
Капрал Билли Барнсуорт наклонился к Тиллеру и прошептал на ухо:
– Чтоб ты знал, сержант, наш майор – ни много ни мало граф. Это для твоего сведения.
Тиллер этого не знал, но уже смекнул, что попал в очень необычный отряд, хотя еще не решил для себя, хорошо это или плохо. Наряд и поведение капитана Ларсена его несколько шокировали. Командир его подразделения выглядел и говорил скорее как пират, чем офицер королевских вооруженных сил. Билли был одним из немногих членов Специальной лодочной службы, которым довелось выжить после боев на Ближнем Востоке. Он рассказал Тиллеру, что до войны был профессиональным пловцом, но при этом умолчал – и сержант узнал об этом от других, – что бывший гвардеец настолько свободно чувствовал себя под водой, что мог пить пиво и есть бананы. Тиллеру еще предстояло уточнить, как ему это удавалось.
Именно Билли рассказал Тиллеру о Ларсене. Оказывается, до войны тот служил в торговом флоте Дании и бежал из своей страны, чтобы сражаться с немцами.
– Никогда у него не спрашивай, почему он смертельно ненавидит немцев, – посоветовал Билли. – Иначе он прочитает тебе лекцию минут на двадцать о том, как Германия оттяпала у датчан в средние века Шлезвиг-Гольштинию. Просто поверь мне на слово, что немцев он ненавидит.
Барнсуорт добавил, что в начале войны Ларсен каким-то образом был вовлечен в организацию мелких нападений на немцев через пролив Ла-Манш. Еще в 1941 году его определили на службу в подразделение, которое занималось переправкой бойцов спецчастей, совершивших нападение на острова в проливе, и проявил недюжинное мужество на завершающем этапе операции. Ему присвоили офицерское звание практически на месте, и с той поры он не расстается со спецчастями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Как мог Ларсен донести подобные мысли до этого безупречно одетого по форме морского пехотинца, вышколенного и высоко дисциплинированного, в которого въелись столетние традиции службы?
– На вашем месте я бы снял с себя все эти сверкающие медные побрякушки, – дружески посоветовал Ларсен. – В нашем отряде не принято драить сапоги и медяшки.
Тиллер смущенно посмотрел на сверкающий значок с изображением земного шара в обрамлении лаврового венка на своем голубом берете, лежавшем на коленях, перевел взгляд на блестящую пряжку пояса и начищенные до блеска ботинки.
– В Атхлите вокруг ничего не было, кроме песка, – пояснил Ларсен, – а проводить смотры на песке невозможно. Вот мы и не пытались.
Он наклонился вперед и неожиданно сказал:
– Первым делом мы спрашиваем у добровольцев, случалось ли им прыгать, но, как я вижу, вы уже прыгали.
– Прыгал?
– С парашютом.
– О да, – ответил Тиллер с улыбкой. – Я прошел курс подготовки в Рингуэе.
Теперь и он заметил над левым боковым карманом на рубашке Ларсена распростертые крылья значка парашютиста.
В ответ Ларсен тоже улыбнулся и продолжал:
– Таким путем легче всего определить, где овцы и где козы. Если кто-то отказывается прыгать, мы его сразу же отчисляем и возвращаем на прежнее место службы. Хотя, как я подозреваю, в ближайшее время нам не предстоит прыгать с парашютом.
– Значит, наша задача – организация рейдов? – спросил сержант.
– Кастельроссо – наш передовой плацдарм, – объяснил Ларсен. – Только никто не знает, чем мы здесь должны заниматься.
Он взглянул на часы и добавил:
– Впрочем, вскоре наш босс все разъяснит. Еще вопросы есть?
После некоторого колебания Тиллер решился:
– Да, есть. А зачем вам арбалет?
Ларсен взглянул на стену над своей головой.
– Вам не случалось его использовать? Замечательное оружие. Бьет точно в цель, бесшумное и разит противника наповал, если попасть в нужное место.
– А вы пускали его в ход? – спросил заинтригованный Тиллер.
В ответ Ларсен только ухмыльнулся.
– Но если это действительно очень действенное оружие, тогда почему же оно не поступило на вооружение всем силам особого назначения?
– Потому что существуют уставы и правила, – со вздохом ответил Ларсен. – Куда ни повернешься, везде уставы и правила. Чтоб вы знали, арбалеты широко использовали роялисты во время гражданской войны в Испании и положили немало республиканцев во время ночных рейдов. Я отправлял в Лондон докладную с рекомендациями принять на вооружение арбалеты. Знаете, что мне ответило большое начальство? Мне сообщили, что я не могу использовать арбалет, потому что это негуманное оружие.
Он снова наклонился вперед и резко поменял легкомысленный тон разговора. Голубые глаза подернулись ледком, а в его голосе зазвучали серьезные, даже жесткие нотки:
– Должен тебе сказать, Тигр, что для меня существует только одно правило ведения войны: нужно убить врага до того, как он убьет тебя. Тебе приходилось убивать, не так ли?
Тиллер отрицательно покачал головой, и Ларсен вкрадчиво сказал:
– Но ты знаком со всеми способами убийства, потому что прошел подготовку в «Школе киллеров»? А тебе там сказали, какие места у немецкого солдата защищены от удара ножом?
– Нет, я ведь там пробыл недолго.
– Тогда я тебе скажу. Когда немецкий солдат одет по форме, флягу с водой положено носить так, чтобы защитить почки. Кроме того, портупея. Ее надевают так, чтобы защитить самые уязвимые места на спине. Поэтому нож нужно воткнуть с учетом этих факторов. Лучше всего полоснуть по сонной артерии. Вот здесь, – указал он место на шее. – Нужно отвернуть подбородок противника и воткнуть сюда нож. Через три секунды он теряет сознание и умирает еще через секунду. Не издав и звука. Захлебывается собственной кровью. Поэтому при малейшей возможности я пускаю в ход кинжал. Все происходит быстро и в полной тишине, и это никак не назовешь негуманным оружием. А что ты считаешь гуманным оружием? – заключил он с легкой усмешкой.
Разгадки этой головоломки он явно не ожидал, а скинул ноги со стола и встал так быстро, что Тиллер подивился его подвижности.
– Пошли. Я покажу тебе все, что у нас есть, до того как босс начнет брифинг.
– Итак, джентльмены, – призвал к вниманию крепыш, выглядевший профессором, постучав по крышке стола стеком, который он использовал в качестве указки. – К сожалению, мне не удалось выкроить времени, чтобы познакомиться со всеми новоприбывшими. Поэтому разрешите представиться. Я ваш командир. Моя фамилия Джерретт.
Капрал Билли Барнсуорт наклонился к Тиллеру и прошептал на ухо:
– Чтоб ты знал, сержант, наш майор – ни много ни мало граф. Это для твоего сведения.
Тиллер этого не знал, но уже смекнул, что попал в очень необычный отряд, хотя еще не решил для себя, хорошо это или плохо. Наряд и поведение капитана Ларсена его несколько шокировали. Командир его подразделения выглядел и говорил скорее как пират, чем офицер королевских вооруженных сил. Билли был одним из немногих членов Специальной лодочной службы, которым довелось выжить после боев на Ближнем Востоке. Он рассказал Тиллеру, что до войны был профессиональным пловцом, но при этом умолчал – и сержант узнал об этом от других, – что бывший гвардеец настолько свободно чувствовал себя под водой, что мог пить пиво и есть бананы. Тиллеру еще предстояло уточнить, как ему это удавалось.
Именно Билли рассказал Тиллеру о Ларсене. Оказывается, до войны тот служил в торговом флоте Дании и бежал из своей страны, чтобы сражаться с немцами.
– Никогда у него не спрашивай, почему он смертельно ненавидит немцев, – посоветовал Билли. – Иначе он прочитает тебе лекцию минут на двадцать о том, как Германия оттяпала у датчан в средние века Шлезвиг-Гольштинию. Просто поверь мне на слово, что немцев он ненавидит.
Барнсуорт добавил, что в начале войны Ларсен каким-то образом был вовлечен в организацию мелких нападений на немцев через пролив Ла-Манш. Еще в 1941 году его определили на службу в подразделение, которое занималось переправкой бойцов спецчастей, совершивших нападение на острова в проливе, и проявил недюжинное мужество на завершающем этапе операции. Ему присвоили офицерское звание практически на месте, и с той поры он не расстается со спецчастями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66