На этот раз он справился со своей задачей с третьей попытки, но далось это нелегко, и все лицо было залито потом. Тиллер чуть передохнул, перед тем как переложить мину на край борта перед собой. Потом прицепил ее к концу установочного жезла, подвинтил фигурную гайку, чтобы разбить капсулу с кислотой, и медленно и крайне осторожно опустил мину в воду. Он удерживал мину вдали от корпуса судна до тех пор, пока его рука с жезлом не оказалась под водой, а затем стал медленно подводить мину к корпусу судна.
Когда магниты подошли к стали, они с глухим стуком прилипли к корпусу. Пришлось снова сделать перерыв и прислушаться к происходящему вокруг, но убедившись, что операция прошла незамеченной, Тиллер толкнул жезл вниз, чтобы отсоединить его от мины, вытащил его из воды и положил рядом с собой.
Как только сержант закончил свою работу, Барнсуорт снял с корпуса судна держатель и продвинул лодку чуть вперед. Вторую мину установили в районе машинного отделения, затем прошли к носовой части и остановились, прислушиваясь, в надежде определить местонахождение вахтенного. Однако доносились только слабые звуки музыки по радио да плеск воды о борт судна.
Тиллер установил третью мину и дал лодке пройти по течению мимо ржавой якорной цепи. В отличие от современных судов, нос «Аниты» уходил довольно круто вверх, но все же под ним можно было укрыться от любопытных взоров с палубы.
За весла не брались, и их относило в глубь гавани. Подрывники низко склонились над сиденьями, но всем своим существом ощущали, что наступил решающий момент, когда в любую секунду их могут окликнуть с борта судна. Мучительно медленно тянулись секунды, пока лодка отплывала все дальше, а когда стало ясно, что с палубы их не заметили, они взялись за весла.
Им было бы проще следовать вдоль северного побережья, где стояли на якорях еще два судна-мишени, но Ларсен принял решение, с которым согласились Тиллер и Барнсуорт, что чем дольше они остаются в гавани, тем большей опасности подвергаются, и поэтому следовало вначале разделаться с эсминцами.
Ближе к середине гавани, раздавшейся вширь почти на милю, путь лодки пересек патрульный катер с прожектором, и гребцы низко склонили головы к коленям, подождали, пока не затих вдали стук мотора, и погребли дальше. Темень была непроглядная, и, хотя предстояло преодолеть не более полумили, Тиллеру было нелегко ориентироваться. Он все еще старался рассмотреть дорогу, когда Барнсуорт тронул его за плечо и прошептал:
– Вон там, чуть правее.
Тиллер напряг зрение и с трудом разглядел длинный темный силуэт. Подойдя ближе, они увидели две дымовые трубы, причем носовая была значительно выше кормовой.
– Это «Сан-Мартино», – прошипел Барнсуорт на ухо сержанту. – Тот, который поменьше из двух. Нам лучше бы немного отклониться в сторону, чтобы найти «Турбину».
Они взяли на левый борт, и еще к югу и подошли к берегу, но «Турбины» там не оказалось. Тогда повернули на запад и увидели перед собой четкие контуры «Сан-Мартино». Решили передохнуть, смочить горло й обдумать ситуацию.
На аэрофотоснимках четко просматривалось, что эсминцы стоят практически борт о борт у северной пристани военно-морской базы.
– Видимо, «Турбину» перегнали в другое место, – предположил Барнсуорт.
– По-иному и быть не может, – сердито проворчал Тиллер.
– Что будем делать?
Сержант не смог сдержаться и раздраженно бросил:
– Разделаемся с этим, а потом будем искать второй.
«Что это Билли взбрело в голову? Уж не собирается ли он пойти к мамочке и пожаловаться на свою судьбу?» – пронеслось в голове сержанта. Он услышал, как Барнсуорт шумно втянул в себя воздух, и понял, что напарник тоже взбешен не на шутку и еле сдерживается.
Сержант знаком показал, что ему требуются две пары мин, и Барнсуорт молча их передал. Тиллер снял три штуки с подставок и прикрепил одну к установочному жезлу.
– В носовой части, посредине и к корме с левого борта, – предложил Барнсуорт.
Тиллер согласно кивнул, и они принялись медленно грести к эсминцу, на этот раз сближаясь с мишенью, как на учениях, с носа. На палубе не было никаких признаков вахтенного, хотя их должно было быть по крайней мере двое. К тому же наверняка вахту несли матросы, знающие свое дело, не в пример «Аните», где ранее повстречался, скорее всего, человек штатский.
Схватившись за якорную цепь, они простояли какое-то время на месте, прислушиваясь, и вскоре уловили гортанную речь, доносившуюся сверху. Хриплый смех оборвал натужный кашель, послышались звуки музыки, прорезался и пропал луч света, когда на фальшборте открыли и громко захлопнули заслонку. Где-то залаяла собака.
Тиллер замер. Если на борту окажется собака, быть беде. Собаки обладают уникальной способностью учуять неладное, которая не имеет прямого отношения к природным органам чувств. Сержант поднял руку, давая понять, что следует еще подождать, и вновь услышал, как напарник шумно втягивает воздух сквозь зубы. «Не терпится идиоту!» – зло подумал Тиллер.
Снова послышался лай собаки. Где этот проклятый пес? Ночью на воде звуки разносятся далеко и трудно определить их источник.
В этот момент Барнсуорт сжал Тиллера за плечо и прошептал:
– Собака лает на берегу. Не обращай внимания.
Но сержант вновь поднял руку, требуя еще немного переждать, чтобы не ошибиться.
– Какого черта! – прошипел ему в ухо Барнсуорт, но Тиллер не сдвинулся с места, крепко ухватившись за якорную цепь и продолжая вслушиваться.
Беседа на палубе стала более оживленной, и показалось, что звенят рюмки. Разговаривали по правому борту, так что верно выбрали направление для установки мин по левому борту. Лай собаки больше не слышался, и Тиллер неохотно расстался с якорной цепью и продвинул лодку вперед.
По сравнению с судном, перевозившим боеприпасы, корпус эсминца казался очень чистым и даже свежепокрашенным. «Только немцы, – подумал Тиллер, отдавая должное противнику, – способны придать лоск устаревшему кораблю, который достался дуриком от итальянцев».
На этот раз при установке мин не было лишних пугающих звуков, и первые две стали на место легко и быстро, но третья по какой-то неведомой причине отказывалась прилипнуть к корме у руля. Тиллер пытался ее пристроить и так, и эдак, но ничего не получалось. За спиной он чувствовал нарастающее нетерпение напарника и в конце концов был вынужден показать ему, что следует попробовать с другой стороны.
Они медленно обходили корму, когда сверху ударил луч мощного фонаря, и гребцы застыли, низко склонившись в лодке. Луч фонаря осветил воду, пропал, вновь возник и уперся прямо в лодку. Тиллер припомнил, что наказывал им радист, и громко прокричал по-немецки:
– Патруль. Брандербуржцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66