ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Она положила яватамаки и ботан юба – трубочки из высушенных пенок бобового молока: первые – с листьями лопушника, вторые – с плодами дерева гинкго.
Харчевне «Юбахан» уже более двухсот лет. Она счастливо избежала пожаров, которые прежде часто случались во время праздников огня, и сохранилась в прежнем виде – лишь кое-где немного подновили: в оконце на крыше вставили стекло да печи, в которых готовили бобовые пенки, обложили кирпичом – прежде они были похожи на обыкновенные корейские каны.
– Раньше, когда пользовались углем, сажа попадала на пенки, поэтому теперь мы заменили уголь опилками,– объяснила ей однажды хозяйка.
Из котлов, отгороженных друг от друга квадратными медными листами, ловко извлекали палочками из бамбука слегка затвердевшие пенки бобового молока и подвешивали на бамбуковые перекладины. По мере того как пенки высушивались, их перекидывали с нижних перекладин на верхние.
Тиэко прошла в глубину кухни, где был старинный опорный столб. Она помнила, как мать всякий раз поглаживала его, когда они приходили сюда вместе.
– Из какого он дерева? – спросила Тизко у хозяйки.
– Из кипарисовика. Он высокий, до самой крыши, и прямой, как стрела.
Тиэко ласково коснулась столба и вышла наружу. На обратном пути она услышала громкую музыку: репетировали музыканты, готовясь к празднику Гион.
Приезжие из провинции привыкли считать, что праздник Гион длится всего один день – семнадцатое июля, когда по городу движется процессия ямабоко. Жители Киото обычно собираются у храма накануне – в предпраздничную ночь.
В действительности же праздник Гион длится весь июль. Первого июля в каждом квартале, который готовит свой ковчег, тянут жребий, кому восседать на ковчеге, повсюду слышится праздничная музыка.
Каждый год процессию ковчегов открывает нагината боко, на котором едут мальчики в одеждах храмовых послушников. Второго и третьего июля определяется, опять-таки с помощью жребия, порядок следования остальных ковчегов. Этой церемонией руководит мэр города.
Ковчеги изготовляют в начале месяца, а десятого июля на мосту Четвертого проспекта у реки Камогава происходит церемония их «омовения». Хотя и называется это «омовением», на самом деле настоятель храма просто опускает ветку священного деревца сакаки в воду и кропит ею ковчеги.
Одиннадцатого июля в святилище Гион собираются мальчики, которым предстоит восседать на ковчеге, открывающем процессию. Они подъезжают на лошадях в особых шелковых куртках – суйкан – и высоких головных уборах из накрахмаленного шелка – татээбоси. После богослужения они отправляются на церемонию присвоения пятого ранга, за которым следует ранг тэндзёбито – придворного, которому разрешен вход в императорский дворец.
В далекие времена верили, что в празднестве наравне участвуют синтоистские и буддийские божества, поэтому справа и слева от послушников теперь иногда усаживают их сверстников, которые олицетворяют бодхисатв
Каннон и Сэйси, хотя праздник-то синтоистский. Кроме того, поскольку послушник получал ранг от бога, считалось, будто он обручился с божеством.
– Не желаю участвовать в такой глупой церемонии, я мужчина! – сердился юный Синъити, когда ему выпало представлять послушника.
У послушников был и свой «отдельный огонь», то есть очаг, на котором им приготовляют пищу отдельно от семьи. Это своего рода очищение.
Теперь оно, правда, упростилось: в пищу послушника просто высекают несколько искр с помощью огнива и кресала. Говорят, когда родственники забывают об этом, сами послушники просят:-«Мне искорку, мне искорку!»
Обязанности послушников во время праздника Гион не ограничиваются одним днем, когда они восседают на ковчеге во главе шествия. У них немало разных дел – и нелегких! Надо обойти с приветствиями каждый квартал, где мастерили ковчеги, но и это еще не все. Словом, праздник Гион – весь месяц, и у послушника хлопот весь месяц сверх головы.
Семнадцатое июля – день шествия ковчегов, но для жителей старой столицы шестнадцатое – канун праздника – таит, кажется, гораздо большую прелесть.
Праздник Гион приближался.
В лавке Тиэко сняли решетку, украшавшую фасад дома, чтобы ее подновить.
Тиэко всю жизнь провела в Киото, да и лавка ее родителей – недалеко от Четвертого проспекта. Если еще учесть, что Тиэко принадлежит к общине храма Ясака – главного устроителя праздника, станет ясно: праздник Гион ей не внове.
Ей особенно приятно вспоминать о том, как наряженный послушником Синъити восседал на первом ковчеге. Тиэко всякий раз вспоминает об этом, когда начинается праздник Гион, играют музыканты и ковчеги украшаются гирляндами фонарей. В ту пору Синъити и Тиэко было лет по семи или восьми.
– Какой красивый мальчик, такой красоты и среди девочек не отыщешь,– говорили о нем.
Тиэко тогда повсюду следовала за Синъити – и когда он направлялся в святилище Гион для посвящения в пятый ранг, и когда восседал на ковчеге во время процессии. Она помнила и как Синъити в сопровождении двух коротко остриженных сверстников пришел в лавку, чтобы приветствовать ее.
– Тиэко-тян, Тиэко-тян! – звал он девочку.
Тиэко краснела и упорно не поднимала глаз. Лицо Синъити было покрыто слоем белил, губы накрашены помадой, а девочку украшал лишь легкий загар. В праздник обычно опускались скамейки, прикрепленные к решетке дома, и Тиэко в летнем кимоно, подпоясанном коротким поясом в красную крапинку, зажигала с соседскими детишками бенгальские огни.
Она и теперь, прислушиваясь к игре музыкантов и разглядывая гирлянды фонариков на ковчегах, видела перед собой мальчика Синъити в одежде послушника.
– Тиэко, не хочешь ли прогуляться в канун праздника? – спросила ее мать, когда они покончили с ужином.
– А вы, матушка?
– К сожалению, не смогу. Мы ждем гостей.
Тиэко быстро собралась и вышла из дома. На Четвертом проспекте столько людей, что не протиснуться. Но она хорошо знает, какой ковчег на каком перекрестке – все до единого обошла! Как все ярко, красиво! У каждого ковчега музыканты стараются вовсю.
На временной стоянке ковчегов она купила свечку, зажгла и поставила перед божеством. Во время праздника Гион статуи богов из храма Ясака переносят к месту временной стоянки ковчегов – это в южной части Киото, на перекрестке Синкёгоку и Четвертого проспекта.
Там-то Тиэко и заметила девушку, которая творила семикратную молитву. Тиэко видела ее сзади, но сразу поняла, зачем она здесь. Чтобы совершить семикратную молитву, надо семь раз отдалиться от статуи божества и семь раз с молитвой на устах приблизиться к нему. В эти минуты ни с кем нельзя вступать в разговор.
– Ой! – Тиэко не сдержала возгласа удивления. Ей показалось, будто эту девушку она уже встречала где-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39