Вчерашний вечер отзывался в затылке тупой болью. Блондинка не оправдала надежд, и сейчас Артур почти сожалел о потраченном впустую времени. Собственно, почему почти? Просто сожалел!
Красавица Гвен начала противно и глупо хихикать с первых минут ужина, трещала без умолку, постоянно намекая на знакомство со всеми знаменитыми модельерами мира и на козни тех бездарных девок, которым это знакомство не по душе, ела мало, а пила еще меньше, так как фигуру ей требовалось беречь днем и ночью, ну и так далее.
Высадив Гвен у ее дома, Артур не сдержал вздоха облегчения, на что таксист понимающе хмыкнул. Гвен еще немного постояла на крыльце, ожидая, когда же Артур назначит дату их следующего свидания, но мистер Фергюсон позорно бежал с поля боя. Артур очнулся и уставился на Долли.
— Что это такое?
— Понятия не имеем! Мы не открывали. Написано же: в собственные руки.
Тут Долли загадочно хмыкнула и заглянула боссу в лицо. Босс, надо отдать ему должное, и глазом не моргнул, только поджал губы.
— А если там бомба? Или еще что похуже.
Долли фыркнула. Она знала, что он имеет в виду. Сильвию она терпеть не могла, но за десять лет работы у Артура привыкла философски относиться ко всем Сильвиям, Глориям, Гвен, Джилл и прочим. Она прекрасно знала, что босс ни одной из своих пассий всерьез не увлекался.
— Глупости мы говорим! Курьер был одет в форму известной и уважаемой компании, ведомость была настоящая, так что…
— Это не дает никаких гарантий.
— Да? Ну тогда будьте настоящим мужчиной, босс, и шагайте навстречу опасности. Вскройте ее!
Ей легко говорить! Артур знал, что веселая и живая Долли не одобряет его образа жизни, его замкнутости и ледяного спокойствия, но он сам выбрал себе такую жизнь и дорожил ею. Хотите бурь и потрясений — поезжайте в Гленнакорах, к старому Мак-Фарланду, он вам обеспечит и то, и другое.
Артур же помнил слишком много потрясений своего детства и отрочества. Став взрослым, он поклялся, что отныне его жизнь станет спокойной и ровной, лишенной всякого рода эксцессов.
Молодой человек подозрительно оглядел сверток со всех сторон. Обратного адреса не было.
— Курьер не сказал, кто это прислал?
— Нет. Но если мы боимся, то можно вызвать саперов…
— Я не боюсь, и саперы — это глупость.
— О, значит, мы смело вскроем эту посылочку?
Артур смерил Долли грозным взглядом и откинулся на спинку стула.
— Держу пари, Дол, что в детстве ты пробиралась в комнату, где стояла елка, и вскрывала все подарки. Дотерпеть до Рождества тебе, конечно, не удавалось ни разу.
— Возможно. Но ты, босс, в таком случае наверняка из тех прилизанных и послушных мальчиков, которые медленно вскрывают упаковки, аккуратно сворачивают бумагу, сматывают веревочку в клубочек и только после этого открывают сам подарок.
Артур грустно улыбнулся, вспомнив свое детство.
— Мисс Бэнкс, перестань меня подначивать. Я сейчас открою этот несчастный пакет и… Боже, что это еще такое?!
В свертке оказались белоснежный носовой платок и шелковая белая рубашка.
Долли, как ни странно, не выглядела удивленной. Она задумчиво покивала и негромко произнесла:
— Так вот зачем ей был нужен наш размерчик…
— Кому?!
На самом деле он догадался сам. Рубашку, скажем, мог прислать кто угодно, но платок был не новым, просто тщательно выстиранным и выглаженным. Все это могла прислать только Джолли!
Ни письма, ни записки в свертке не было, это Артур сразу увидел, впрочем, этого и не требовалось.
Она знала, что он все поймет. Боги всемогущие, но ведь она простая официантка, а эта рубашка явно из дорогого бутика! Зачем она это придумала!
Артур взглянул на часы — половина третьего. Ресторан уже открыт.
— Долли, будь ангелом, соедини-ка меня с рестораном мсье Жюля.
— Сейчас. Артур…
— Что?
— Будь с ней помягче, ладно? Она просто прелесть! И была ужасно расстроена. Она не заслужила…
— Долли, просто набери номер и переключи на меня.
— Слушаюсь, босс. Простите, босс.
Долли гневно задрала нос и выплыла в приемную, а Артур хмуро посмотрел ей вслед.
Не хватало еще, чтобы она подумала, будто у них с Джолли вышла какая-то размолвка, что их что-то связывает!
А Джолли хороша! Такие подарки! Глупая девчонка! Лучше бы подумала, стоит ли ей связываться с мсье Жюлем только из боязни потерять работу!
Телефон зазвонил. Артур поспешно поднял трубку.
— Добрый день. Вас приветствует ресторан мсье Жюля. Чем могу служить?
— Будьте добры, позовите к телефону Джолли.
— Джолли? Но, сэр… боюсь, у нас нет посетителей с таким именем…
— Она работает у вас.
— О… да… сейчас, одну минуту, не вешайте трубку. .
До Артура некоторое время доносились невнятные голоса, затем трубку снова подняли.
— Простите, сэр, но, судя по всему, Джолли будет в ресторане только вечером.
— Во сколько?
— Обычно вечерняя смена заступает в семь часов.
— Отлично. Запишите за мной столик на одного. Фергюсон. Восемь часов.
— Конечно, сэр. Передать Джолли, что вы звонили?
— Нет! Ни в коем случае. Пусть это станет сюрпризом.
О да, это будет сюрпризом, да еще каким!
— Конечно, сэр. Ваш заказ принят. Ждем вас с нетерпением.
Артур повесил трубку и побарабанил пальцами по столу. Девчонка сама напросилась, так что пусть не удивляется. Конечно, стоило бы хорошенько потрясти ее за шиворот, чтобы пришла в себя и не разводила мелодрам е рубашками, но…
Во всяком случае, этот вечер обещает быть поинтереснее предыдущего.
Одеваясь на ужин, он с недоумением обнаружил, что тихо напевает себе под нос. Это его даже как-то ошарашило. Неужели он так рад, что снова увидит рыжую Джолли? Не может этого быть! Это значит, что…
Телефон на тумбочке у кровати зазвонил и прервал размышления молодого миллионера. Артур уже собрался не обращать на звонок никакого внимания, но телефон звонил настойчиво, и пришлось поднять трубку.
— Да?
— Два! И с добрым вечером, братик.
— Джек! Где ты? У меня к тебе важное дело, а ты пропадаешь неизвестно где. Никогда тебя нет поблизости, когда надо!
— Арчи, брат мой, ты все время упускаешь из виду, что я писатель! А юристом я становлюсь лишь иногда, только чтобы сделать своим родственникам одолжение. Дед вызвал меня в Гленнакорах, но я уже вернулся…
— Что там опять случилось?
Артур спросил это несколько ворчливо. Старый Мак-Фарланд имел неприятную привычку менять свое завещание не реже, чем раз в три месяца, в зависимости от того, кто из родни в данный момент был в фаворе.
Собственно, Артура не слишком волновало само наследство, он и без денег старого Мак-Фарланда был миллионером, однако мать Артура, Маргарет, старшая и, в общем-то, любимая дочь Мак-Фарланда, обычно впадала в ярость, когда дед вычеркивал ее из завещания, а это косвенно отражалось на Артуре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33