А клиенты модистки вдруг пришли в восторг от простого платья Николь и попросили сделать такие же для них. Она, сколь честолюбивая, столь и трудолюбивая, решила попробовать. Но для этого ей нужно было купить партию ткани.
Она поехала в Париж не без риска для себя: это было в разгар войны, и смело постучалась в двери одной из самых больших фирм Франции. Ролан Ксавье уделил полторы минуты девушке из провинции, а потом отослал ее к одному из приказчиков, даже не к старшему, как с неприязнью отметила Николь, который показал ей рулоны, не пользующиеся спросом. Николь, скрывавшая свое прошлое с тех пор, как ушла из дома, уже привыкла к тому, что ей дают то, что не нужно никому.
Да, вязаная шерстяная ткань под названием «джерси» была никому не нужна. Ее изобретатель полагал, что ее можно использовать для нижнего белья – например, для ночных рубашек. Она стоила чрезвычайно дешево и делалась на новой вязальной машине. Но дешевизна была ее единственным достоинством. Люди жаловались, что она колется, боялись, что будет рваться и ползти, топорщиться сзади и тянуться на локтях и коленях. Цвет был совершенно некрасивый – оттенок бежевого, напоминающий рабочую одежду землекопов и водителей грузовиков. Никто не хотел покупать джерси, ткань лежала, занимая место.
Когда Николь решила купить всю партию, заказчик заколебался. Николь Редон не была известна фирме. Хуже того, никто не знал ее денежных возможностей. Магазинчик в Биаритце, возможно, купленный в виде развлечения ее любовником, не мог произвести впечатления на Ролана Ксавье, который снабжал лучшие дома Франции: Дусе, Ворф, Пуаре. Нет, сказал приказчик, он не сможет принять заказ на покупку всей партии джерси. Она настаивала и добилась-таки новой встречи с Роланом Ксавье.
– Я хочу купить у вас всю партию джерси, – сказала Николь.
– Есть ли у вас деньги?
– Будут через десять дней.
– Хорошо, вот через десять дней и купите.
– Но через десять дней я ведь буду в Биаритце. У меня свой магазин. Мне надо обслуживать клиентов.
– Ваши клиенты – женщины? – спросил Ксавье, видный мужчина с большими усами и ясными карими глазами.
– Конечно, – сказала Николь, не понимая, к чему он клонит.
– Эта ткань предназначена для мужчин, но мужчины не хотят ее носить. Ткань считается слишком тяжелой и жесткой. Почему вы думаете, что ее будут носить женщины?
– Потому что я сама ее ношу, и этого же пожелали мои клиентки.
Для подтверждения своих слов Николь купила несколько ярдов джерси и сшила себе платье на шелковой подкладке, чтобы оно правильно сидело и было мягким внутри. Она выкроила его так, что шелковая подкладка придавала форму, а ткань свободно ниспадала, не пузырясь и не задираясь.
– Ну, может быть, в Биаритце ее и будут носить, – сказал Ксавье не очень уверенно, – какой-то сезон.
– Так вы продадите мне всю партию?
– Конечно, нет, – ответил Ксавье. – Мы ведь установили, что у вас нет денег.
– Но я же сказала, что деньги будут через десять дней.
– Через десять дней и купите ткань. – Ксавье был раздражен, ему уже надоел этот разговор. Речь шла о ничтожной сумме, а на это надо было тратить его драгоценное время!
– Вы трус, а не бизнесмен. – Слова ее были оскорбительными, но голос – легким и женственным, поэтому звучало это очень своеобразно. – Вы что же, боитесь риска?
– Видите ли, мадемуазель, – он запнулся: он не запомнил ее имени, не помнил даже, представил ли ее секретарь. – Сколько у вас денег, здесь, сейчас, а не через несколько дней?
Николь вытащила кошелек. Там было сорок франков, которых не хватило бы даже на дорогу до Биаритцы.
– Как раз на три штуки, – сказал Ксавье. – Я иду вам навстречу.
– Навстречу? – переспросила Николь. – Да ведь это ткань, которую никто не берет! Это не вы идете мне навстречу, вы получаете деньги за тот товар, что лежал бы у вас мертвым грузом.
– Вот что, мадемуазель, – Ксавье уже терял терпение и даже не собирался задумываться о ее имени, – вы берете ткань или нет?
В ответ Николь выложила ассигнации на его стол.
– Я вернусь, – сказала она.
Она вернулась. Через шесть недель, а потом еще через два месяца.
– Я рад успеху ваших платьев, – сказал Ксавье. – Я также рад, что вы привезли одно из них в Париж. Вы делаете любопытные вещи из ткани джерси.
Корсажи со множеством складок, вуали, зауженные талии, сборки и рюши, вышивки и кружева – вот что было в моде. Вот на что был спрос, а вовсе не на тусклую и некрасивую шерстяную ткань, первоначально предназначавшуюся для мужского нижнего белья. Где на такой ткани разместить вытачки для груди? Не говоря уже об оборках и рюшах, о вышивке и украшениях. Теперь ответ был известен: ни оборок, ни рюшей не нужно вовсе, не нужно и лифа. А шейный вырез обнажает тело больше, чем принято. Вопрос о вытачках тоже решается просто: можно обойтись без них. Смелое решение! Платья из джерси обтекают, подчеркивают форму груди сами по себе. И таким же образом решается проблема талии: джерси просто следует линиям тела, обозначая талию, не портя ее ни швами, ни рельефами. Так же незаметно обозначаются и бедра. А кроме того, как заметил Ксавье, корсета внутри не было. Конечно, Пуаре мог тоже обходиться без корсета, но модели Пуаре экстравагантны и богаты, с экзотическими восточными отделками, что отвлекает взгляд от такой важной детали. Платье мадемуазель Редон (теперь уже Ксавье знал ее имя) было иным – без украшений, без рюшей, без вышивок, оно привлекало внимание к самому телу женщины.
А юбка! Пуаре, который был кумиром Ксавье среди модельеров – он считал его самым творческим, самым смелым, самым современным, – поднял длину юбки. Он открыл нижнюю часть ног – щиколотки. Юбка мадемуазель Редон открывала также икры и лодыжки. Вызывающе! Но и… интригующе.
– Ваше платье, конечно… – Ксавье поискал слово, – выделяется. – Но есть еще вопрос: этот цвет, он такой… обыкновенный. Ваши клиентки не возражают?
– О, конечно, нет. Я придумала для него экзотическое название – каша. Это русское слово – оно означает вареную гречневую крупу; я обратила внимание на то, что этот цвет нейтральный и подходит ко всему, и они сразу поняли его практичность.
– Очень умно! – восхищенно произнес Ксавье. – И я действительно рад вашему успеху, – повторил он, – но джерси я вам больше продать не смогу. Вы знаете, у меня для продажи больше ничего нет. Вы купили все, что было.
– Так произведите еще на ваших вязальных машинах! И я смогу купить все, что вы сделаете.
– У нас есть другие ткани: фланель, тафта, габардин, жаккард и камвольные ткани. Шейте из них платья!
– Я прославилась благодаря джерси. И мне нужна именно эта ткань, – сказала Николь. – Зачем мне использовать идеи других модельеров? Я – ваш оптовый покупатель, именно я сделала вашу ткань модной, в то время когда вы не знали, как от нее избавиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Она поехала в Париж не без риска для себя: это было в разгар войны, и смело постучалась в двери одной из самых больших фирм Франции. Ролан Ксавье уделил полторы минуты девушке из провинции, а потом отослал ее к одному из приказчиков, даже не к старшему, как с неприязнью отметила Николь, который показал ей рулоны, не пользующиеся спросом. Николь, скрывавшая свое прошлое с тех пор, как ушла из дома, уже привыкла к тому, что ей дают то, что не нужно никому.
Да, вязаная шерстяная ткань под названием «джерси» была никому не нужна. Ее изобретатель полагал, что ее можно использовать для нижнего белья – например, для ночных рубашек. Она стоила чрезвычайно дешево и делалась на новой вязальной машине. Но дешевизна была ее единственным достоинством. Люди жаловались, что она колется, боялись, что будет рваться и ползти, топорщиться сзади и тянуться на локтях и коленях. Цвет был совершенно некрасивый – оттенок бежевого, напоминающий рабочую одежду землекопов и водителей грузовиков. Никто не хотел покупать джерси, ткань лежала, занимая место.
Когда Николь решила купить всю партию, заказчик заколебался. Николь Редон не была известна фирме. Хуже того, никто не знал ее денежных возможностей. Магазинчик в Биаритце, возможно, купленный в виде развлечения ее любовником, не мог произвести впечатления на Ролана Ксавье, который снабжал лучшие дома Франции: Дусе, Ворф, Пуаре. Нет, сказал приказчик, он не сможет принять заказ на покупку всей партии джерси. Она настаивала и добилась-таки новой встречи с Роланом Ксавье.
– Я хочу купить у вас всю партию джерси, – сказала Николь.
– Есть ли у вас деньги?
– Будут через десять дней.
– Хорошо, вот через десять дней и купите.
– Но через десять дней я ведь буду в Биаритце. У меня свой магазин. Мне надо обслуживать клиентов.
– Ваши клиенты – женщины? – спросил Ксавье, видный мужчина с большими усами и ясными карими глазами.
– Конечно, – сказала Николь, не понимая, к чему он клонит.
– Эта ткань предназначена для мужчин, но мужчины не хотят ее носить. Ткань считается слишком тяжелой и жесткой. Почему вы думаете, что ее будут носить женщины?
– Потому что я сама ее ношу, и этого же пожелали мои клиентки.
Для подтверждения своих слов Николь купила несколько ярдов джерси и сшила себе платье на шелковой подкладке, чтобы оно правильно сидело и было мягким внутри. Она выкроила его так, что шелковая подкладка придавала форму, а ткань свободно ниспадала, не пузырясь и не задираясь.
– Ну, может быть, в Биаритце ее и будут носить, – сказал Ксавье не очень уверенно, – какой-то сезон.
– Так вы продадите мне всю партию?
– Конечно, нет, – ответил Ксавье. – Мы ведь установили, что у вас нет денег.
– Но я же сказала, что деньги будут через десять дней.
– Через десять дней и купите ткань. – Ксавье был раздражен, ему уже надоел этот разговор. Речь шла о ничтожной сумме, а на это надо было тратить его драгоценное время!
– Вы трус, а не бизнесмен. – Слова ее были оскорбительными, но голос – легким и женственным, поэтому звучало это очень своеобразно. – Вы что же, боитесь риска?
– Видите ли, мадемуазель, – он запнулся: он не запомнил ее имени, не помнил даже, представил ли ее секретарь. – Сколько у вас денег, здесь, сейчас, а не через несколько дней?
Николь вытащила кошелек. Там было сорок франков, которых не хватило бы даже на дорогу до Биаритцы.
– Как раз на три штуки, – сказал Ксавье. – Я иду вам навстречу.
– Навстречу? – переспросила Николь. – Да ведь это ткань, которую никто не берет! Это не вы идете мне навстречу, вы получаете деньги за тот товар, что лежал бы у вас мертвым грузом.
– Вот что, мадемуазель, – Ксавье уже терял терпение и даже не собирался задумываться о ее имени, – вы берете ткань или нет?
В ответ Николь выложила ассигнации на его стол.
– Я вернусь, – сказала она.
Она вернулась. Через шесть недель, а потом еще через два месяца.
– Я рад успеху ваших платьев, – сказал Ксавье. – Я также рад, что вы привезли одно из них в Париж. Вы делаете любопытные вещи из ткани джерси.
Корсажи со множеством складок, вуали, зауженные талии, сборки и рюши, вышивки и кружева – вот что было в моде. Вот на что был спрос, а вовсе не на тусклую и некрасивую шерстяную ткань, первоначально предназначавшуюся для мужского нижнего белья. Где на такой ткани разместить вытачки для груди? Не говоря уже об оборках и рюшах, о вышивке и украшениях. Теперь ответ был известен: ни оборок, ни рюшей не нужно вовсе, не нужно и лифа. А шейный вырез обнажает тело больше, чем принято. Вопрос о вытачках тоже решается просто: можно обойтись без них. Смелое решение! Платья из джерси обтекают, подчеркивают форму груди сами по себе. И таким же образом решается проблема талии: джерси просто следует линиям тела, обозначая талию, не портя ее ни швами, ни рельефами. Так же незаметно обозначаются и бедра. А кроме того, как заметил Ксавье, корсета внутри не было. Конечно, Пуаре мог тоже обходиться без корсета, но модели Пуаре экстравагантны и богаты, с экзотическими восточными отделками, что отвлекает взгляд от такой важной детали. Платье мадемуазель Редон (теперь уже Ксавье знал ее имя) было иным – без украшений, без рюшей, без вышивок, оно привлекало внимание к самому телу женщины.
А юбка! Пуаре, который был кумиром Ксавье среди модельеров – он считал его самым творческим, самым смелым, самым современным, – поднял длину юбки. Он открыл нижнюю часть ног – щиколотки. Юбка мадемуазель Редон открывала также икры и лодыжки. Вызывающе! Но и… интригующе.
– Ваше платье, конечно… – Ксавье поискал слово, – выделяется. – Но есть еще вопрос: этот цвет, он такой… обыкновенный. Ваши клиентки не возражают?
– О, конечно, нет. Я придумала для него экзотическое название – каша. Это русское слово – оно означает вареную гречневую крупу; я обратила внимание на то, что этот цвет нейтральный и подходит ко всему, и они сразу поняли его практичность.
– Очень умно! – восхищенно произнес Ксавье. – И я действительно рад вашему успеху, – повторил он, – но джерси я вам больше продать не смогу. Вы знаете, у меня для продажи больше ничего нет. Вы купили все, что было.
– Так произведите еще на ваших вязальных машинах! И я смогу купить все, что вы сделаете.
– У нас есть другие ткани: фланель, тафта, габардин, жаккард и камвольные ткани. Шейте из них платья!
– Я прославилась благодаря джерси. И мне нужна именно эта ткань, – сказала Николь. – Зачем мне использовать идеи других модельеров? Я – ваш оптовый покупатель, именно я сделала вашу ткань модной, в то время когда вы не знали, как от нее избавиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101