И если 5 июля 1941 года Берия создал специальную группу для организации разведывательной и диверсионной деятельности в немецком тылу, а начальником группы был назначен генерал НКВД Павел Судоплатов — убийца Коновальца, а его заместителем Наум Эйтингон — руководитель убийства Троцкого, то как было этим двум профессионалам не задуматься об убийстве Гитлера?
Именно на Лубянке родилась идея организации акций, направленных против высших руководителей третьего рейха . Первые из подобных акций выглядели весьма странно, так как должны были быть выполнены при… захвате немцами Москвы. В конце сентября — октябре 1941 года такая возможность не только не исключалась, но была положена в основу активной подготовки для создания московского партийного подполья. Это решение было принято с участием Сталина, после чего Александр Щербаков — секретарь ЦК и МК — дал соответствующее указание начальнику Управления НКВД по Москве Михаилу Журавлеву. В Москве создавались организованное подполье, диверсионные группы, система связи. Рассматривая подобные планы, думали и о том, что в побежденную Москву, безусловно, прибудет Адольф Гитлер. Тогда не знали о существовании особого распоряжения того же Гитлера о том, что ни в Москву, ни в Ленинград немецкие войска — а тем более сам фюрер! — вступать не должны. Но, исходя из исторических реминисценций, московские чекисты полагали, что по примеру Наполеона Гитлер прибудет в Москву и, возможно, будет принимать там парад войск. Эти мероприятия подпольщики должны были использовать для организации покушения. Подумать только: Гитлер убит в захваченной немцами Москве! Какой всемирный резонанс имела бы такая акция!
Успешное контрнаступление Красной Армии изменило предпосылки для деятельности группы Судоплатова — Эйтингона. Надо было искать иные возможности для охоты за Гитлером.
В Москве, разумеется, внимательно наблюдали за передвижениями фюрера. Тщательно читали немецкую и иную прессу, собирали сведения у военнопленных, через партизан. Вот почему с особой радостью в Москве прочитали донесение от украинского НКВД, что со второй половины июня 1942 года под Винницей немцы начали сооружение полевой ставки верховного главнокомандования, а 10 — 15 июля сюда прибыл сам Гитлер! Сегодня из журналов гитлеровской ставки известно, что полевая ставка под условным наименованием «Вервольф» («Оборотень») была сооружена вблизи Винницы, а Гитлер с апреля по октябрь 1942 года руководил оттуда боевыми действиями, иногда вылетая в свою баварскую резиденцию «Бергхоф» или в Берлин. В конце года он покинул «Вервольф» и лишь посетил Винницу в октябре 1943 года.
Тем не менее в НКВД решили проверить данные, а затем начать приготовления к возможной операции. Выбор пал на специально подготовленный диверсионный отряд под руководством будущего Героя Советского Союза Дмитрия Медведева. Медведев был мастером своего дела, но у его отряда был большой недостаток: он действовал в районе Ровно, то есть значительно западнее Винницы. Винницкие же партизаны не располагали нужными силами. Поэтому дело затянулось. Медведевцы лишь позже достали необходимые сведения, захватив осенью 1943 года документы со схемой «Вервольфа». Рассматривался даже вариант бомбежки ставки с воздуха. За Винницей велось тщательное наблюдение. 25 января 1943 года Берия представил на имя Сталина показания пленного немецкого летчика, подробно описавшего ставку «Вервольф» . Однако эти данные не могли уже пригодиться: Гитлер в 1943 году был в Виннице лишь недолго, а затем покинул ее навсегда, перебравшись в ставку «Вольфшанце» близ восточнопрусского города Растенбург.
Тандем Судоплатов — Эйтингон был по-своему идеален. Коренной пролетарий, пользовавшийся полным доверием и имевший давний стаж в ЧК, Судоплатов умел хорошо ладить с начальством и находить фарватер в бурных лубянских водах. Выходец из бедной еврейской семьи, Наум Эйтингон имел два минуса: во-первых, свое происхождение (в 40-х годах это уже вызывало подозрение, а в 50-х привело Эйтингона в тюрьму), во-вторых, эсеровское прошлое. Но перевесили блестящий комбинационный ум,. всесторонняя подготовка (военная академия), знание языка и большая практика нелегала на Дальнем Востоке, в США, во Франции, в Испании и Мексике.
Задача выглядела так: для организации любой операции в самой Германии нужно было заслать туда верных и умелых людей. Это было трудной, но выполнимой задачей.
Для операции надо было искать человека, а для него — легенду. Она была найдена благодаря одному случаю, попавшему в поле зрения НКВД. Осенью 1941 года при невыясненных обстоятельствах к немцам под Москвой перешел известный артист Всеволод Александрович Блюменталь-Тамарин. Сын знаменитой актрисы Малого театра, он был личностью неординарной: ни в одном театре не уживался, блестяще играл с небольшой собственной труппой трагические роли, но пользовался репутацией неуравновешенного человека, к тому же склонного к загулам. Когда немцы подошли к Москве, он остался на своей даче в Новом Иерусалиме. Вскоре его хорошо поставленный голос зазвучал на волнах немецких радиостанций, вещающих на Красную Армию. Вопрос ставился так: а если послать человека как бы к Блюменталь-Тамарину?
Осведомленность НКВД о советском обществе уже тогда была известна. Всеслышащие уши и всевидящие глаза секретной службы были ее непременными атрибутами. Особенно внимательное наблюдение велось за деятелями культуры и искусства. Был и специальный отдел в Секретно-политическом управлении НКВД.
Виктор Николаевич Ильин в предвоенный период занимался именно этой сферой. Участник гражданской войны, политработник, заместитель директора треста «Союзкинохроника» (на фото он изображен в этом качестве вместе со Сталиным в день его 50-летия), с 1933 года он работал в НКВД, зная в Москве вся и всех. Благодаря этому Ильину и удалось найти путь.
Цепочка выглядела так: Блюменталь-Тамарин, женатый на актрисе Инне Лащилиной, был в ближайшем родстве с известной в Москве артистической семьей. Красавица Августа Миклашевская, игравшая в Камерном театре, была последней любовью Сергея Есенина, а ее муж, танцор Лев Лащилин, был братом Инны, супруги Блюменталь-Тамарина. Ильин знал и сына Августы — молодого и энергичного Игоря, начинающего боксера. Таким образом, комбинация выглядела так: послать за линию фронта Игоря, который, вполне естественно, будет ссылаться на свое родство с дядей Всеволодом.
Сказано — сделано. Ильину осенью 1941 года не составило труда установить, что Игорь Миклашевский служит в армии где-то под Ленинградом, куда майор госбезопасности немедля полетел, разыскал красноармейца Миклашевского и привез его в Москву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Именно на Лубянке родилась идея организации акций, направленных против высших руководителей третьего рейха . Первые из подобных акций выглядели весьма странно, так как должны были быть выполнены при… захвате немцами Москвы. В конце сентября — октябре 1941 года такая возможность не только не исключалась, но была положена в основу активной подготовки для создания московского партийного подполья. Это решение было принято с участием Сталина, после чего Александр Щербаков — секретарь ЦК и МК — дал соответствующее указание начальнику Управления НКВД по Москве Михаилу Журавлеву. В Москве создавались организованное подполье, диверсионные группы, система связи. Рассматривая подобные планы, думали и о том, что в побежденную Москву, безусловно, прибудет Адольф Гитлер. Тогда не знали о существовании особого распоряжения того же Гитлера о том, что ни в Москву, ни в Ленинград немецкие войска — а тем более сам фюрер! — вступать не должны. Но, исходя из исторических реминисценций, московские чекисты полагали, что по примеру Наполеона Гитлер прибудет в Москву и, возможно, будет принимать там парад войск. Эти мероприятия подпольщики должны были использовать для организации покушения. Подумать только: Гитлер убит в захваченной немцами Москве! Какой всемирный резонанс имела бы такая акция!
Успешное контрнаступление Красной Армии изменило предпосылки для деятельности группы Судоплатова — Эйтингона. Надо было искать иные возможности для охоты за Гитлером.
В Москве, разумеется, внимательно наблюдали за передвижениями фюрера. Тщательно читали немецкую и иную прессу, собирали сведения у военнопленных, через партизан. Вот почему с особой радостью в Москве прочитали донесение от украинского НКВД, что со второй половины июня 1942 года под Винницей немцы начали сооружение полевой ставки верховного главнокомандования, а 10 — 15 июля сюда прибыл сам Гитлер! Сегодня из журналов гитлеровской ставки известно, что полевая ставка под условным наименованием «Вервольф» («Оборотень») была сооружена вблизи Винницы, а Гитлер с апреля по октябрь 1942 года руководил оттуда боевыми действиями, иногда вылетая в свою баварскую резиденцию «Бергхоф» или в Берлин. В конце года он покинул «Вервольф» и лишь посетил Винницу в октябре 1943 года.
Тем не менее в НКВД решили проверить данные, а затем начать приготовления к возможной операции. Выбор пал на специально подготовленный диверсионный отряд под руководством будущего Героя Советского Союза Дмитрия Медведева. Медведев был мастером своего дела, но у его отряда был большой недостаток: он действовал в районе Ровно, то есть значительно западнее Винницы. Винницкие же партизаны не располагали нужными силами. Поэтому дело затянулось. Медведевцы лишь позже достали необходимые сведения, захватив осенью 1943 года документы со схемой «Вервольфа». Рассматривался даже вариант бомбежки ставки с воздуха. За Винницей велось тщательное наблюдение. 25 января 1943 года Берия представил на имя Сталина показания пленного немецкого летчика, подробно описавшего ставку «Вервольф» . Однако эти данные не могли уже пригодиться: Гитлер в 1943 году был в Виннице лишь недолго, а затем покинул ее навсегда, перебравшись в ставку «Вольфшанце» близ восточнопрусского города Растенбург.
Тандем Судоплатов — Эйтингон был по-своему идеален. Коренной пролетарий, пользовавшийся полным доверием и имевший давний стаж в ЧК, Судоплатов умел хорошо ладить с начальством и находить фарватер в бурных лубянских водах. Выходец из бедной еврейской семьи, Наум Эйтингон имел два минуса: во-первых, свое происхождение (в 40-х годах это уже вызывало подозрение, а в 50-х привело Эйтингона в тюрьму), во-вторых, эсеровское прошлое. Но перевесили блестящий комбинационный ум,. всесторонняя подготовка (военная академия), знание языка и большая практика нелегала на Дальнем Востоке, в США, во Франции, в Испании и Мексике.
Задача выглядела так: для организации любой операции в самой Германии нужно было заслать туда верных и умелых людей. Это было трудной, но выполнимой задачей.
Для операции надо было искать человека, а для него — легенду. Она была найдена благодаря одному случаю, попавшему в поле зрения НКВД. Осенью 1941 года при невыясненных обстоятельствах к немцам под Москвой перешел известный артист Всеволод Александрович Блюменталь-Тамарин. Сын знаменитой актрисы Малого театра, он был личностью неординарной: ни в одном театре не уживался, блестяще играл с небольшой собственной труппой трагические роли, но пользовался репутацией неуравновешенного человека, к тому же склонного к загулам. Когда немцы подошли к Москве, он остался на своей даче в Новом Иерусалиме. Вскоре его хорошо поставленный голос зазвучал на волнах немецких радиостанций, вещающих на Красную Армию. Вопрос ставился так: а если послать человека как бы к Блюменталь-Тамарину?
Осведомленность НКВД о советском обществе уже тогда была известна. Всеслышащие уши и всевидящие глаза секретной службы были ее непременными атрибутами. Особенно внимательное наблюдение велось за деятелями культуры и искусства. Был и специальный отдел в Секретно-политическом управлении НКВД.
Виктор Николаевич Ильин в предвоенный период занимался именно этой сферой. Участник гражданской войны, политработник, заместитель директора треста «Союзкинохроника» (на фото он изображен в этом качестве вместе со Сталиным в день его 50-летия), с 1933 года он работал в НКВД, зная в Москве вся и всех. Благодаря этому Ильину и удалось найти путь.
Цепочка выглядела так: Блюменталь-Тамарин, женатый на актрисе Инне Лащилиной, был в ближайшем родстве с известной в Москве артистической семьей. Красавица Августа Миклашевская, игравшая в Камерном театре, была последней любовью Сергея Есенина, а ее муж, танцор Лев Лащилин, был братом Инны, супруги Блюменталь-Тамарина. Ильин знал и сына Августы — молодого и энергичного Игоря, начинающего боксера. Таким образом, комбинация выглядела так: послать за линию фронта Игоря, который, вполне естественно, будет ссылаться на свое родство с дядей Всеволодом.
Сказано — сделано. Ильину осенью 1941 года не составило труда установить, что Игорь Миклашевский служит в армии где-то под Ленинградом, куда майор госбезопасности немедля полетел, разыскал красноармейца Миклашевского и привез его в Москву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73