А делов-то… От мусоров ушел, Тиграна поломал, Кима завалил! Прямо Неуловимый Джо! Фуцен он, а не Джо!
До Рыка только сейчас стало доходить, что это все о нем! Это он фуцен? Даже не зная смысла этого слова, Толик завелся. Он был просто в бешенстве, так что даже толком не расслышал, кому докладывает нападавший.
– Все, приезжайте! – услышал Толик и повернул голову.
По телефону говорил здоровенный, прямо круглый от распирающих рубашку мускулов, мужик. В его басовитом голосе звучали торжествующие нотки.
– Да как кутенка! – продолжал тот свой доклад. – Дохляк какой-то! Нет, не ошибаюсь, здесь куча его фотографий! Хорошо, жду!
Значит, это про него? Он для них кутенок? Если они с ним так, то что же они сделали с мамой? И с отцом? Сколько им, бедным, досталось, и все из-за него… Ну, погодите, сейчас вы узнаете, что за кутенок попал вам в руки!
Рык начал трансформацию. Мгновенно избавившись от наручников, он представил, что становится выше ростом. Достигнув предела, то есть вытянув комбинезон во всю длину (Толик даже успел подумать: хорошо, что он додумался надеть мешковатый комбинезон, а иначе, что бы он с ним делал), он стал раздувать тело вширь. Конечно, Толик понимал, что это дается за счет снижения прочности костей, но что поделаешь, массу он мгновенно нарастить не мог и если где-то прибавлялось, то где-то должно было убавиться. Главное сейчас было создать устрашающий внешний вид, чтобы потрясенному здоровяку и в голову не пришло вступать в единоборство. Потому что в противном случае… Толик был сейчас настолько хрупок, что не выдержал бы и одного приличного удара.
Что же до лица, то Толик, благо противники стояли к нему спиной, расстарался вовсю. Увеличив и выдвинув челюсти, он нарастил себе клыки, так, чтобы они не умещались под губами и торчали наружу. Потом сделал голову побольше, придав ей яйцеобразную форму острым концом вверх, нос прижал к верхней челюсти и все это вместе подал вперед, превратив свое лицо в звериную морду. Напоследок Рык увеличил лоб, нарастив на нем два острых конических рога. Завершала картину перестройка зрачка – теперь он был щелевидным, как у кошачьих. Оставалось перестроить гортань и речевой аппарат…
Артюха, а это был он, почуяв, что за спиной что-то происходит, начал поворачиваться – посмотреть, что с пленником. Но он не успел повернуться до конца, его опередил могучий звериный рев. Артюхе показалось, что пол под ногами заходил ходуном, началось землетрясение. Он по инерции закончил разворот и увидел… огромное рогатое существо со страшной зубастой пастью. Ледяной холод ужаса ударил словно ломом между лопаток. Боевик понял, нет, не понял, – мозг сейчас отказывался работать, – Артюха просто почувствовал, что сейчас его будут… есть! Еще мгновение, и эти страшные клыки, грозно направленные прямо ему в горло, начнут рвать его плоты.
Артюха застыл в оцепенении, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. И тут чудовище зарычало еще раз, и память, переданная Артюхе генами его пещерных предков, подсказала ему, что этот утробный рык, какого он никогда прежде не слышал, означает лишь одно: дикий зверь вышел на охоту. И дичью будет он сам, охранник ФАЗМО Артюха!
И он сделал то, что сделал бы любой из длинной череды тех, кому он был обязан своим рождением, – завизжав от страха и зажмурившись, он бросился в окно. Что значил четвертый этаж, когда речь шла о спасении от страшных клыков чудовища.
Бетонный козырек, нависавший над крыльцом, принял на себя удар тяжелого тела и спас жизнь прыгуну. Спружинив, он погасил удар, и боевик, не обращая внимания на боль во всем теле и не видя ничего перед собой, спрыгнул вниз и с ревом понесся через кусты. Он не замечал, что у него сломана рука, что лоб заливает кровь из рваной раны на темени, главное было оказаться как можно дальше от ужасного места.
Его напарник поступил, можно сказать, умнее. Васо, а это был он, просто и без затей упал в обморок. Это случилось сразу, как только он увидел новый облик Рыкова, а потому не представлял для того никакой угрозы. Толик не стал его трогать, пусть его здесь найдет милиция, которую он вызвал, прежде чем уйти. Дверь квартиры он оставил открытой. Пусть негодяй объяснит, как здесь оказался и куда делись хозяева квартиры…
Заскочив в «десятку», Рыков повернул ключ и… замер. Первым его побуждением было рвануть за похитителями, но что-то подсказало ему, что поддаваться эмоциям нельзя. Да, сердце требовало немедленных действий, но мозг, словно бы полностью превратившись в компьютер, показывал, что шансы на успех минимальны. Если не сказать призрачны. Ведь он не знает даже, в какую сторону и на какой машине повезли его близких. Проще всего было предположить, что их повезли в ФАЗМО, а если нет? Если у его противников есть и другие места, где они содержат пленников, кандидатов в… рабы? Нет, сейчас не время давать волю эмоциям.
Здравый смысл подсказывал, что об Анне Дмитриевне можно пока не беспокоиться, там сейчас столько родственников, что вряд ли кто решится на такую глупость, как похищение вдовы. А ему сейчас там не место. Вдруг эти уроды и туда заявятся? Несчастной женщине сейчас и так худо, только этого ей не хватало. Нет, это не пойдет.
По тем же причинам Толику сейчас не стоило появляться и на Андреевской набережной. Еще неизвестно, кто прикрывал операцию по его захвату, так что не исключено, что его пасут. Все может быть, противник идет на самые крайние меры, а значит, жизнь родителей теперь зависит только от его осмотрительности.
Медленно тронувшись с места, Толик выехал на Люсиновскую. Давно ли он посреди ночи покупал здесь машину? С тех пор произошло столько всего, что кажется, будто это было бог знает когда. А на самом деле прошло всего два дня. А еще говорят, что время – величина постоянная.
Вспомнив о брошенной «семерке», Толик задумался: интересно, на месте ли она или ее уже угнали? И остался ли возле нее пост наблюдателей? Если остался, то сколько еще простоит? Может, послать за ней кого-нибудь? Ладно, потом решим.
На часах семнадцать десять. Интересно, сколько человек задействовано в засаде на него? В том, что на заводе его ждут, можно не сомневаться, это он и без компьютера может сказать. Но, с другой стороны, можно с большой долей уверенности предположить, что вряд ли они сами считают его круглым дураком, способным броситься вслепую на помощь родителям. Нет, они ждут от Рыкова… Даже нет, не от него… Елки-палки, как же он сразу не догадался? Они же наверняка думают, что он на кого-то работает, что за ним стоит какая-то сила.
Допустим, это так. От кого же они ждут следующего хода – от какой-то организации или от одиночки? Если от отчаявшегося пацана, то сегодня и практически немедленно. А если от организации, то завтра и после предварительной разведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
До Рыка только сейчас стало доходить, что это все о нем! Это он фуцен? Даже не зная смысла этого слова, Толик завелся. Он был просто в бешенстве, так что даже толком не расслышал, кому докладывает нападавший.
– Все, приезжайте! – услышал Толик и повернул голову.
По телефону говорил здоровенный, прямо круглый от распирающих рубашку мускулов, мужик. В его басовитом голосе звучали торжествующие нотки.
– Да как кутенка! – продолжал тот свой доклад. – Дохляк какой-то! Нет, не ошибаюсь, здесь куча его фотографий! Хорошо, жду!
Значит, это про него? Он для них кутенок? Если они с ним так, то что же они сделали с мамой? И с отцом? Сколько им, бедным, досталось, и все из-за него… Ну, погодите, сейчас вы узнаете, что за кутенок попал вам в руки!
Рык начал трансформацию. Мгновенно избавившись от наручников, он представил, что становится выше ростом. Достигнув предела, то есть вытянув комбинезон во всю длину (Толик даже успел подумать: хорошо, что он додумался надеть мешковатый комбинезон, а иначе, что бы он с ним делал), он стал раздувать тело вширь. Конечно, Толик понимал, что это дается за счет снижения прочности костей, но что поделаешь, массу он мгновенно нарастить не мог и если где-то прибавлялось, то где-то должно было убавиться. Главное сейчас было создать устрашающий внешний вид, чтобы потрясенному здоровяку и в голову не пришло вступать в единоборство. Потому что в противном случае… Толик был сейчас настолько хрупок, что не выдержал бы и одного приличного удара.
Что же до лица, то Толик, благо противники стояли к нему спиной, расстарался вовсю. Увеличив и выдвинув челюсти, он нарастил себе клыки, так, чтобы они не умещались под губами и торчали наружу. Потом сделал голову побольше, придав ей яйцеобразную форму острым концом вверх, нос прижал к верхней челюсти и все это вместе подал вперед, превратив свое лицо в звериную морду. Напоследок Рык увеличил лоб, нарастив на нем два острых конических рога. Завершала картину перестройка зрачка – теперь он был щелевидным, как у кошачьих. Оставалось перестроить гортань и речевой аппарат…
Артюха, а это был он, почуяв, что за спиной что-то происходит, начал поворачиваться – посмотреть, что с пленником. Но он не успел повернуться до конца, его опередил могучий звериный рев. Артюхе показалось, что пол под ногами заходил ходуном, началось землетрясение. Он по инерции закончил разворот и увидел… огромное рогатое существо со страшной зубастой пастью. Ледяной холод ужаса ударил словно ломом между лопаток. Боевик понял, нет, не понял, – мозг сейчас отказывался работать, – Артюха просто почувствовал, что сейчас его будут… есть! Еще мгновение, и эти страшные клыки, грозно направленные прямо ему в горло, начнут рвать его плоты.
Артюха застыл в оцепенении, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. И тут чудовище зарычало еще раз, и память, переданная Артюхе генами его пещерных предков, подсказала ему, что этот утробный рык, какого он никогда прежде не слышал, означает лишь одно: дикий зверь вышел на охоту. И дичью будет он сам, охранник ФАЗМО Артюха!
И он сделал то, что сделал бы любой из длинной череды тех, кому он был обязан своим рождением, – завизжав от страха и зажмурившись, он бросился в окно. Что значил четвертый этаж, когда речь шла о спасении от страшных клыков чудовища.
Бетонный козырек, нависавший над крыльцом, принял на себя удар тяжелого тела и спас жизнь прыгуну. Спружинив, он погасил удар, и боевик, не обращая внимания на боль во всем теле и не видя ничего перед собой, спрыгнул вниз и с ревом понесся через кусты. Он не замечал, что у него сломана рука, что лоб заливает кровь из рваной раны на темени, главное было оказаться как можно дальше от ужасного места.
Его напарник поступил, можно сказать, умнее. Васо, а это был он, просто и без затей упал в обморок. Это случилось сразу, как только он увидел новый облик Рыкова, а потому не представлял для того никакой угрозы. Толик не стал его трогать, пусть его здесь найдет милиция, которую он вызвал, прежде чем уйти. Дверь квартиры он оставил открытой. Пусть негодяй объяснит, как здесь оказался и куда делись хозяева квартиры…
Заскочив в «десятку», Рыков повернул ключ и… замер. Первым его побуждением было рвануть за похитителями, но что-то подсказало ему, что поддаваться эмоциям нельзя. Да, сердце требовало немедленных действий, но мозг, словно бы полностью превратившись в компьютер, показывал, что шансы на успех минимальны. Если не сказать призрачны. Ведь он не знает даже, в какую сторону и на какой машине повезли его близких. Проще всего было предположить, что их повезли в ФАЗМО, а если нет? Если у его противников есть и другие места, где они содержат пленников, кандидатов в… рабы? Нет, сейчас не время давать волю эмоциям.
Здравый смысл подсказывал, что об Анне Дмитриевне можно пока не беспокоиться, там сейчас столько родственников, что вряд ли кто решится на такую глупость, как похищение вдовы. А ему сейчас там не место. Вдруг эти уроды и туда заявятся? Несчастной женщине сейчас и так худо, только этого ей не хватало. Нет, это не пойдет.
По тем же причинам Толику сейчас не стоило появляться и на Андреевской набережной. Еще неизвестно, кто прикрывал операцию по его захвату, так что не исключено, что его пасут. Все может быть, противник идет на самые крайние меры, а значит, жизнь родителей теперь зависит только от его осмотрительности.
Медленно тронувшись с места, Толик выехал на Люсиновскую. Давно ли он посреди ночи покупал здесь машину? С тех пор произошло столько всего, что кажется, будто это было бог знает когда. А на самом деле прошло всего два дня. А еще говорят, что время – величина постоянная.
Вспомнив о брошенной «семерке», Толик задумался: интересно, на месте ли она или ее уже угнали? И остался ли возле нее пост наблюдателей? Если остался, то сколько еще простоит? Может, послать за ней кого-нибудь? Ладно, потом решим.
На часах семнадцать десять. Интересно, сколько человек задействовано в засаде на него? В том, что на заводе его ждут, можно не сомневаться, это он и без компьютера может сказать. Но, с другой стороны, можно с большой долей уверенности предположить, что вряд ли они сами считают его круглым дураком, способным броситься вслепую на помощь родителям. Нет, они ждут от Рыкова… Даже нет, не от него… Елки-палки, как же он сразу не догадался? Они же наверняка думают, что он на кого-то работает, что за ним стоит какая-то сила.
Допустим, это так. От кого же они ждут следующего хода – от какой-то организации или от одиночки? Если от отчаявшегося пацана, то сегодня и практически немедленно. А если от организации, то завтра и после предварительной разведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109