ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

О, я знаю: таков закон. Они подняли руку на спартанца. Поэтому женщин и детей продали в рабство, а мужчин… забили, как скот. И все потому…
– Кто тебе рассказал? – перебил Ипполит.
– Симоей. Он пришел попросить прощения за то, что оскорбил мою мать. И сам простил меня за то, что я его чуть не убил. Так что теперь мы друзья. Я разрешил ему себя поцеловать. Он не знал, что целует мутона.
– Аристон, во имя Зевса!
– А кто же я? Или ты знаешь другое название, дядюшка? Если мутон – это ублюдок, рожденный илотской женщиной от спартанца, то как назвать внебрачного ребенка, рожденного от илота спар…
– Аристон, я запрещаю тебе!
– Да, – вздохнул Аристон. – Ты мне запрещаешь. А вот моей целомудренной, милой матушке никто не запретил, не так ли? Не запретил лечь на землю, словно жена пастуха, раздвинуть ноги и подарить всю себя…
Ипполит одним прыжком пересек комнату. Его толстая маленькая ладошка звонко, хотя и с явной неохотой, хлопнула племянника по губам.
Аристон не шелохнулся. Из его глаз выкатились слезы и, немного подрожав на ресницах, упали вниз.
– Благодарю тебя, дядя, – прошептал Аристон. – Я это заслужил.
– Племянник, племянник! – простонал Ипполит. – Я…
– Забудь. Почему сегодня ко мне никто не пришел? Ни Лизандр, ни Орхомен, ни матушка. Орхомен мне теперь нравится больше Лизандра. Конечно, я не люблю его, потому что он безобразен. Но… странно…
– Что странно, племянник? – с некоторым облегчением спросил Ипполит. Такой поворот мыслей Аристона показался ему менее опасным.
– Я и Лизандра больше не люблю. Он… он прекрасен, но клянусь Афиной, ужасно глуп! А Орхомен… обнаруживает рудименты и даже зачатки разума. Он бы сам никогда до этого не дошел, если б не…
Ипполит замер, на его круглом лице с жидкой бороден-кой отразилось смущение.
– Если б не Тал, мой отец, который научил его думать, – спокойно продолжил Аристон. – Как ты научил думать меня, дядя Толстопуз. Я видел влюбленных, но никогда не видел, чтобы кто-нибудь любил кого-нибудь, как Орхомен моего отца. И все же… он клянется, что между ними нет… ну, физической любви. Похоже, мой отец считает плотскую любовь между мужчинами отвратительной. Странно, не правда ли, дядя?
– Очень, – сказал Ипполит. -Я, например, предпочитаю мальчиков, хотя должен признать, что с женщинами в кровати бывает очень приятно.
– Наверно, – безразлично откликнулся Аристон. – Орхомен говорит, что мой отец – самый мудрый человек на свете. Настоящий философ. Он дважды в неделю посещает отца на его маленькой ферме. Отчим поступил великодушно, не правда ли? Ну, когда купил Талу свободу, сделал его вольноотпущенником и дал крохотный участок земли.
– Нет, – покачал головой Ипполит. – В этом не было великодушия.
Аристон внимательно поглядел на дядю.
– Ты прав. Не было. Ведь, не сделай он этого, его сочли бы жадным, да? И кто-нибудь очень скоро заметил бы, как я похож на Тала. Орхомен уже заметил. А так отчим дал бы понять всему полису, что подозревает или знает…
Ипполит покачал головой.
– Нет, – сухо проронил он, – Теламон дал бы понять это себе.
– О! – прошептал Аристон.
– Не думай больше об этом, мой мальчик. Пожалуй, на сегодня достаточно неприятных бесед, особенно если учесть твое состояние. И потом, мне нужно идти…
– Куда? – спросил Аристон.
– К Сарпедону, отцу Ламии. Ты же знаешь, несколько месяцев назад мне исполнилось тридцать лет. Теперь по закону я не могу участвовать в процессиях. Совершеннолетний мужчина, который отказывается выполнить свой священный долг перед полисом, то есть еженощно резвиться в кровати с какой-нибудь неаппетитной телкой, чтобы произвести на свет будущих воинов, дабы они защищали и прославляли Спарту, лишается всех своих привилегий. Так что я больше не могу пожирать глазами прелестные формы нагого Иксиона или твоего Лизандра, танцующих священные танцы! Или же любоваться Феопой, Фебой или Фило-мелой… ты ведь знаешь, я человек без предрассудков в том, что касается любви. Однако через неделю праздник Артемиды Орфийской и…
– Чтобы не пропустить его, ты женишься на девушке, которую почти не знаешь. О любви я и не говорю…
– Хуже нет, когда человек женится по любви, мой мальчик. А Ламию я знаю. Вполне. Уточнять насколько – не пристало такому благородному человеку, как я. И она мне, в общем-то, подходит. Она кругленькая, розовощекая, пухленькая и жадная… до всего. К сожалению, Сарпедон – противный старикашка. Он целых два месяца торговался со мной из-за приданого. Но я его все равно надул, не волнуйся. Короче, когда придет твоя матушка, будь с ней подобрее, хорошо? Она красива, но ведь это твоя мать! Так что постарайся сдержать глупую ревность, племянничек. В конце концов, чего добился Эдип, убив Лая? А он убил его, не догадываясь, кто это. В общем, прости Талу то, что он когда-то порезвился на скалистых горках. Будь хозяином жизни. Святотатцем, грешником и насмешником, как я… Иными словами, цивилизованным человеком. И тебе больше не захочется убивать людей. Возрадуйся, племянничек, я ухожу!
Через пару минут после ухода Ипполита в комнату вошла Арисба, рабыня врача Полора, которую тот одолжил Ипполиту, чтобы она выхаживала его племянника. Арисба явно еле дождалась, пока Ипполит уйдет. Она наклонилась и поцеловала Аристона долгим поцелуем, щекоча его языком. Он не сопротивлялся. Ему нравилось, как Арисба целуется. Она была очень опытной. Затем она совершила грубое святотатство – пощупала, каков результат ее поцелуев. И кощунственно улыбнулась.
– Еще пару недель – и мы попробуем, – сказала Арисба.
Когда пара недель, о которых говорила Арисба, прошла, Аристон гулял по саду с илиархом Орхоменом и думать забыл про рабыню. Орхомен рассказывал ужасно смешную историю о том, как он накануне еле вызволил дядю Аристона из лап спартанских женщин, которые собрались его побить, а может, хотели сотворить с ним и что-нибудь похуже.
– Они валяли его в грязи, – говорил илиарх, – и весело колошматили. Какая-то степенная толстуха села ему на голову. Ты спросишь, что сделал в ответ старый Толстопуз? Взял и впился зубами мегере в задницу! От ее вопля даже одиннадцатая и тринадцатая илы обратились бы в бегство!
Они бы решили, что афиняне наконец отважились на них напасть. И поверь. Аристон, нам в тот момент действительно требовалась помощь воинов! Даже Благомыслящие – и те добрее чинных спартанских женщин!
Аристон рассмеялся. Самым странным в этой истории было то, что Орхомен говорил правду. Женщины высшей касты считали, что закоренелый холостяк оскорбляет их женское достоинство… может быть, подумал Аристон, потому что у их дочерей на выданье был такой небольшой выбор подходящих женихов. И по старинному обычаю им разрешалось откровенно портить жизнь человеку, достигшему тридцатилетия и не женившемуся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135