Если останетесь переночевать, Элизабет постарается вас угостить.
Карпентер встал, подошел к стенному шкафчику, запертому на висячий замочек, и вынул бутылку ямайского рома.
– Спиртное держу взаперти, – сказал Боб, разливая ароматный ром в стеклянные стаканы. – Здешний народ питает пристрастие к крепким напиткам. Виноваты-то, конечно, мы, белые торговцы, но все же, – Боб дружелюбно улыбнулся Джону, – приходится теперь держать бутылки на замке.
Карпентер не без интереса следил за тем, как Джон брал своими держалками стакан.
– Невероятно! – восхищенно воскликнул он. – Со стороны посмотреть – ни за что не скажешь, что у вас почти нет рук! Операция сделана великолепно! Как в лучшей мельбурнской клинике!
Джону не хотелось говорить о своих руках, и он попытался перевести разговор на другое:
– Вы бывали в Австралии?
– Не только бывал, но и родился там, – заявил Боб. – Где я только не был! Можно сказать, исколесил весь мир! Некоторое время учился в метрополии, но потом надоело, и я нанялся на корабль, шедший в Южную Америку. Оттуда перебрался в Штаты, после Штатов – на Гавайские острова. Несколько лет бил котика на Командорах. Вернулся в Штаты почти богатым человеком, но ветер странствий гнал меня дальше. Когда кончились деньги, подался я на Аляску мыть золото. Здесь я познакомился со Свенсоном, арктическим гением Штатов. Сейчас я представитель и совладелец торговой компании на Азиатском побережье России. Женился на эскимоске, дети растут. Другими словами, сам стал местным жителем…
– И за все эти пятнадцать лет вы ни разу не побывали ни в Штатах, ни дома? – спросил Джон.
– Иногда бываю на Аляске, – ответил Боб. – Но ненадолго. Отвык от шума. А потом – там столько лицемерия и неискренности. И от этого я отвык. Все нужные товары привозят мне корабли Свенсона… Поверьте мне, Джон, ваше намерение остаться на Чукотке меня обрадовало. Будем обмениваться письмами! Ха-ха! Первая почтовая связь в диком краю России!..
Боб Карпентер опьянел. Он отдавал приказания же-, не, хвастался красотой своих дочерей и подолгу рассуждал.
– Нужна ли христианская религия эскимосам и чукчам? – вопрошал он, отхлебывая из стакана. – По-моему, христианство – религия исключительно для белых. И зря тратятся силы и деньги на обращение дикарей. Занялись бы лучше миссионерской деятельностью среди самих белых. Именно они нуждаются в слове божьем и в наставлении на путь истинный… Послушайте, Джон, почему вы так медленно пьете? Вообще мало пьете? Ну, поживете здесь – научитесь пить так, что годовой запас за три месяпа выпивать будете…
Убедившись, что Джон – плохой компаньон по выпивке, Карпентер велел подать суп. Впервые за долгие месяцы Джон ел ложкой и вилкой. Потребовалось некоторое время, чтобы заново приспособиться к ним.
Вдруг Джон услышал бой часов. Чистый звон доносился из комнаты Карпентера. Часы пробили семь раз, и отзвук их еще долго стоял в ушах Джона.
За десертом, состоящим из консервированных ананасов, Боб придвинул свой стул к креслу Джона и неожиданно спросил:
– Чем вы думаете заняться здесь?
– В каком смысле? – не понял Джон.
– Собираетесь открыть какое-нибудь дело? Покупать пушнину, продавать местным жителям товары из Америки? – уточнил вопрос Боб.
– Честно говоря, не думал об этом, – откровенно признался Джон.
Карпентер недоверчиво посмотрел на него.
– Когда я тут начинал, – сказал он, – чукчи и эскимосы не производили почти ничего, что представляло бы интерес для делового человека. Я положил много сил и труда, чтобы приучить их охотиться на песца, лису… Раньше они считали, что песцовый мех никуда не годится: он непрочен и боится воды. С тех пор как у них появился металл, они потеряли интерес к моржовым бивням. Мне удалось возродить этот интерес, и теперь охотники не выбрасывают моржовые головы в воду…
Послышался стук, и в чоттагин вошел Татмирак. Он уже не выглядел таким самодовольным, как на своем вельботе. Он как-то боком приблизился к столу и заискивающим голосом, словно он был виноват в этом, сказал:
– Погода портится. Придется остаться на ночь.
– Отлично! – воскликнул Карпентер и налил ему стакан рому.
Татмирак облизнулся и, зажмурившись, одним духом выпил содержимое довольно объемистого стакана. Утершись рукавом камлейки, он произнес по-английски:
– Сэнкью вери мач!
– Ладно, – махнул Карпентер. – Ступай! Дорогой Джон, – обратился он к гостю, продолжая прерванный разговор, – рано или поздно вам захочется принять участие в торговле. Ничем другим вы здесь заняться не сможете. Золота нет. Вообще-то есть, говорят знающие люди, да взять его трудно. О сельском хозяйстве в тундре смешно и думать. Не собираетесь же вы охотиться на моржей и тюленей вместе с чукчами и эскимосами? Значит, остается одно – торговать. Я человек деловой и предлагаю службу в нашей компании. Там, где вы теперь живете, территория перспективная, почти не освоенная. Изредка туда заходят суда с торговцами, которые ничего общего не имеют с честной коммерцией. Они спаивают туземцев, обирают их. Вы сделаете доброе дело для аборигенов, если станете нашим представителем. Подумайте над этим. Но предупреждаю: не стоит начинать дело на свой страх и риск, не забывайте, что находитесь на территории Российской империи. Торговля без лицензии здесь карается строго. Если вас поймают, то сошлют в Сибирь, на цинковые рудники. Оттуда живьем не выберетесь… простите меня за откровенность, но я чувствую к вам симпатию и по-дружески предостерегаю… У вас есть время подумать до утра. Не торопитесь. Я только должен добавить, что, сотрудничая с нами, вы сколотите неплохое состояние… А теперь предлагаю принять ванну.
– Ванну? – с удивлением переспросил Джон.
– Да, ванну, – с загадочной улыбкой ответил Боб. – Правда, она километрах в двух отсюда, но прогулка по берегу – одно удовольствие.
Джон и Карпентер шли вдоль берега. Хмурое небо было затянуто облаками. Сильный, ровный ветер поднял волны, и соленая пыль долетала до путников. Карпентер, посасывая потухшую сигару, мечтал вслух:
– Еще год-два, и я уеду отсюда навсегда. В Сан-Францисском банке у меня лежит солидная сумма, вполне достаточная для того, чтобы безбедно прожить остаток жизни. Куплю дом во Флориде, открою отель и буду жить в свое удовольствие.
– Но каково будет вашей семье? – спросил Джон, – Им будет трудно привыкать к чужой земле, к чужому образу жизни.
– Разумеется, – согласился Карпентер и вздохнул: – Жаль, но им придется остаться здесь. Было бы жестоко, негуманно везти их с собой во Флориду, из Арктики в субтропики. Конечно, я позабочусь о том, чтобы им тут жилось безбедно…
В небольшой бассейн, вырытый в чистой песчаной почве, впадало два ручья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
Карпентер встал, подошел к стенному шкафчику, запертому на висячий замочек, и вынул бутылку ямайского рома.
– Спиртное держу взаперти, – сказал Боб, разливая ароматный ром в стеклянные стаканы. – Здешний народ питает пристрастие к крепким напиткам. Виноваты-то, конечно, мы, белые торговцы, но все же, – Боб дружелюбно улыбнулся Джону, – приходится теперь держать бутылки на замке.
Карпентер не без интереса следил за тем, как Джон брал своими держалками стакан.
– Невероятно! – восхищенно воскликнул он. – Со стороны посмотреть – ни за что не скажешь, что у вас почти нет рук! Операция сделана великолепно! Как в лучшей мельбурнской клинике!
Джону не хотелось говорить о своих руках, и он попытался перевести разговор на другое:
– Вы бывали в Австралии?
– Не только бывал, но и родился там, – заявил Боб. – Где я только не был! Можно сказать, исколесил весь мир! Некоторое время учился в метрополии, но потом надоело, и я нанялся на корабль, шедший в Южную Америку. Оттуда перебрался в Штаты, после Штатов – на Гавайские острова. Несколько лет бил котика на Командорах. Вернулся в Штаты почти богатым человеком, но ветер странствий гнал меня дальше. Когда кончились деньги, подался я на Аляску мыть золото. Здесь я познакомился со Свенсоном, арктическим гением Штатов. Сейчас я представитель и совладелец торговой компании на Азиатском побережье России. Женился на эскимоске, дети растут. Другими словами, сам стал местным жителем…
– И за все эти пятнадцать лет вы ни разу не побывали ни в Штатах, ни дома? – спросил Джон.
– Иногда бываю на Аляске, – ответил Боб. – Но ненадолго. Отвык от шума. А потом – там столько лицемерия и неискренности. И от этого я отвык. Все нужные товары привозят мне корабли Свенсона… Поверьте мне, Джон, ваше намерение остаться на Чукотке меня обрадовало. Будем обмениваться письмами! Ха-ха! Первая почтовая связь в диком краю России!..
Боб Карпентер опьянел. Он отдавал приказания же-, не, хвастался красотой своих дочерей и подолгу рассуждал.
– Нужна ли христианская религия эскимосам и чукчам? – вопрошал он, отхлебывая из стакана. – По-моему, христианство – религия исключительно для белых. И зря тратятся силы и деньги на обращение дикарей. Занялись бы лучше миссионерской деятельностью среди самих белых. Именно они нуждаются в слове божьем и в наставлении на путь истинный… Послушайте, Джон, почему вы так медленно пьете? Вообще мало пьете? Ну, поживете здесь – научитесь пить так, что годовой запас за три месяпа выпивать будете…
Убедившись, что Джон – плохой компаньон по выпивке, Карпентер велел подать суп. Впервые за долгие месяцы Джон ел ложкой и вилкой. Потребовалось некоторое время, чтобы заново приспособиться к ним.
Вдруг Джон услышал бой часов. Чистый звон доносился из комнаты Карпентера. Часы пробили семь раз, и отзвук их еще долго стоял в ушах Джона.
За десертом, состоящим из консервированных ананасов, Боб придвинул свой стул к креслу Джона и неожиданно спросил:
– Чем вы думаете заняться здесь?
– В каком смысле? – не понял Джон.
– Собираетесь открыть какое-нибудь дело? Покупать пушнину, продавать местным жителям товары из Америки? – уточнил вопрос Боб.
– Честно говоря, не думал об этом, – откровенно признался Джон.
Карпентер недоверчиво посмотрел на него.
– Когда я тут начинал, – сказал он, – чукчи и эскимосы не производили почти ничего, что представляло бы интерес для делового человека. Я положил много сил и труда, чтобы приучить их охотиться на песца, лису… Раньше они считали, что песцовый мех никуда не годится: он непрочен и боится воды. С тех пор как у них появился металл, они потеряли интерес к моржовым бивням. Мне удалось возродить этот интерес, и теперь охотники не выбрасывают моржовые головы в воду…
Послышался стук, и в чоттагин вошел Татмирак. Он уже не выглядел таким самодовольным, как на своем вельботе. Он как-то боком приблизился к столу и заискивающим голосом, словно он был виноват в этом, сказал:
– Погода портится. Придется остаться на ночь.
– Отлично! – воскликнул Карпентер и налил ему стакан рому.
Татмирак облизнулся и, зажмурившись, одним духом выпил содержимое довольно объемистого стакана. Утершись рукавом камлейки, он произнес по-английски:
– Сэнкью вери мач!
– Ладно, – махнул Карпентер. – Ступай! Дорогой Джон, – обратился он к гостю, продолжая прерванный разговор, – рано или поздно вам захочется принять участие в торговле. Ничем другим вы здесь заняться не сможете. Золота нет. Вообще-то есть, говорят знающие люди, да взять его трудно. О сельском хозяйстве в тундре смешно и думать. Не собираетесь же вы охотиться на моржей и тюленей вместе с чукчами и эскимосами? Значит, остается одно – торговать. Я человек деловой и предлагаю службу в нашей компании. Там, где вы теперь живете, территория перспективная, почти не освоенная. Изредка туда заходят суда с торговцами, которые ничего общего не имеют с честной коммерцией. Они спаивают туземцев, обирают их. Вы сделаете доброе дело для аборигенов, если станете нашим представителем. Подумайте над этим. Но предупреждаю: не стоит начинать дело на свой страх и риск, не забывайте, что находитесь на территории Российской империи. Торговля без лицензии здесь карается строго. Если вас поймают, то сошлют в Сибирь, на цинковые рудники. Оттуда живьем не выберетесь… простите меня за откровенность, но я чувствую к вам симпатию и по-дружески предостерегаю… У вас есть время подумать до утра. Не торопитесь. Я только должен добавить, что, сотрудничая с нами, вы сколотите неплохое состояние… А теперь предлагаю принять ванну.
– Ванну? – с удивлением переспросил Джон.
– Да, ванну, – с загадочной улыбкой ответил Боб. – Правда, она километрах в двух отсюда, но прогулка по берегу – одно удовольствие.
Джон и Карпентер шли вдоль берега. Хмурое небо было затянуто облаками. Сильный, ровный ветер поднял волны, и соленая пыль долетала до путников. Карпентер, посасывая потухшую сигару, мечтал вслух:
– Еще год-два, и я уеду отсюда навсегда. В Сан-Францисском банке у меня лежит солидная сумма, вполне достаточная для того, чтобы безбедно прожить остаток жизни. Куплю дом во Флориде, открою отель и буду жить в свое удовольствие.
– Но каково будет вашей семье? – спросил Джон, – Им будет трудно привыкать к чужой земле, к чужому образу жизни.
– Разумеется, – согласился Карпентер и вздохнул: – Жаль, но им придется остаться здесь. Было бы жестоко, негуманно везти их с собой во Флориду, из Арктики в субтропики. Конечно, я позабочусь о том, чтобы им тут жилось безбедно…
В небольшой бассейн, вырытый в чистой песчаной почве, впадало два ручья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157