Вака с горечью рассмеялся.
— Известно? Вы, похоже, вообразили, что я большая шишка в Цитадели? Вы же видели, как ваша колдунья обращалась со мной. Я всего лишь посредник. Я передаю общине колдунов требования Цитадели, а те сообщают мне, на что они согласны. Я...
Неожиданно по щекам Ваки потекли слезы.
— Я раб! — прошептал он. — Как и вы, я обладаю паранормальными способностями. Но это не тот дар, который позволил бы мне противостоять другим. Цитадель распоряжается мной, как... как вещью!
Вака обхватил голову руками и начал раскачиваться из стороны в сторону. Внезапно он замер и сглотнул, кадык его судорожно дернулся. Когда он заговорил снова, его голос звучал гораздо тверже.
— Нет, это не так. Не совсем. Они владеют мной не до конца. Какая-то часть меня все же принадлежит Массе Причера — и эта часть свободна от них. Когда-нибудь Масса отыщет новый, девственный мир, и тогда туда переправят только самых одаренных людей, а всю серость оставят здесь. И Цитадели придет конец, потому что она не сможет властвовать над такими, как я!
Вака поднялся. Этот маленький человечек вновь был полон величия и достоинства.
— Ну а теперь, — спокойно произнес Вака, — если у вас есть хоть немного здравого смысла, уходите. Исчезните. Цитадель непременно отправит своего человека проверить меня. Им, разумеется, донесут, что мне звонили по той самой кредитной карточке. А раз карточкой воспользовались, то это означает только одно — она у вас. Так что отправляйтесь прямиком в Центральный офис Массы Причера в Чикаго. И в любом случае держитесь подальше от меня. Если они заявятся сюда, мне придется сказать, что вы разыскиваете Эйлин Мортвейн. И они поймут, где вас искать.
— Так вы уверены, что не знаете, где Эйлин? — настойчиво спросил Чаз. Вака покачал головой.
— Даже если бы и знал, то не сказал бы. Но я и в самом деле не знаю. Ее забрали сразу же после вас. Я не представляю, где они ее держат.
Чаз несколько секунд смотрел на Ваку, потом стремительно развернулся и вышел из квартиры. Как только за ним захлопнулась дверь, раздался телефонный звонок.
Нельзя было терять ни минуты, поскольку звонок мог быть из Цитадели. Через полчаса Чаз уже находился в поезде, следующем по маршруту Чикаго — Висконсин-Деллс, оплатив проезд все той же кредиткой.
Чаз прибыл в Деллс за семь с половиной часов до явки в Центральный офис Массы Причера. Взяв такси, он отправился к своему дому. К счастью, подземный гараж был пуст — любой человек, встреченный на стоянке, мог оказаться его соседом. Чаз поднялся на этаж, где жила Эйлин.
Он был в ее квартире всего лишь раз — когда они заходили за росомахой, — но запомнил номер. Приблизившись к двери, Чаз обнаружил, что она распахнута настежь. Так обычно поступали с пустующими квартирами. Всю мебель задвигали в стены, чтобы не мешать автоматическому уборщику поддерживать чистоту в пустой квартире, пока в ней не появится новый жилец.
С минуту Чаз разглядывал пустую квартиру, потом вышел в холл, где находились телефоны, и набрал номер правления дома.
— Вы можете сообщить адрес, по которому переехала мисс Эйлин Мортвейн, квартира номер 1433?
— Извините, — раздался из динамика компьютерный голос. — Эйлин Мортвейн не проживала в этом здании.
— Проверьте, пожалуйста, еще раз, — попросил Чаз. — Мне известно, что она занимала квартиру номер 1433 еще пару дней назад.
Наступила короткая пауза.
— Проверено. Никакой ошибки, сэр. В этом году Эйлин Мортвейн в этом здании не проживала. Последним жильцом квартиры 1433 был мужчина, он выехал восемнадцать дней назад.
Спорить с компьютером было бессмысленно.
— Спасибо, — поблагодарил Чаз и отключил телефон.
Немного подумав, он набрал еще один номер.
— Миссис Доксейл? — произнес он. — Это Чаз Сант.
— Ах это вы, Чаз! — Миссис Доксейл замолчала, потом бодро продолжила:
— Мы очень обеспокоены, не пострадали ли вы после крушения поезда. Вас никто не видел с...
— Нет, со мной все в порядке, — перебил ее Чаз. — Просто я был очень занят. Я хотел бы вас кое о чем спросить. Вы знаете Эйлин Мортвейн?
— Эйлин Мортвейн?
— Номер четырнадцать — тридцать три, — хрипло сказал Чаз. — Она присутствовала на одной из ваших вечеринок. Вы должны ее знать. Похоже, она выехала из своей квартиры, и я хотел спросить, не знаете ли вы — когда и куда она уехала?
На какую-то секунду повисла странная пауза, потом миссис Доксейл весело защебетала:
— О Господи! Ну конечно! Я должна извиниться, но Эйлин не хотела, чтобы кто-то знал, что она здесь. Я приютила ее у себя. А вот и она, услышала, что я разговариваю с вами, и тут как тут. Приходите скорей!
Чаз с облегчением вздохнул.
— Уже иду.
— Мы вас ждем... Только... Чаз, дорогой, — воскликнула миссис Доксейл, — если кого-нибудь встретите, не говорите, что направляетесь ко мне!
— Разумеется. — Чаз отключил связь. Он собрался было вызвать лифт, как вдруг услышал какие-то странные лающие звуки, отдаленно напоминавшие человеческую речь. Несколько секунд Чаз не мог понять, что это такое, потом лай сложился в слова.
— Ложь. Ложь. Чаз — не ходить.
Чаз обернулся. В сумраке холла он различил у стены темную тень. Чаз присмотрелся — перед ним была росомаха.
— Тилликум? — воскликнул он, все еще не веря своим глазам.
— Не ходить, — пролаяла росомаха. — Эйлин нет. Она лжет.
— Где она? Где Эйлин? — Чаз перешел на шепот — и очень вовремя, потому что дверь одной из квартир открылась и в холл вышел человек. К счастью, он сразу направился к лифтам, не обратив на Чаза внимания.
— Другое место. Послала меня... Присмотреть за Чазом. Чаз — не надо искать. Чаз должен на Массу. На Массу — Чаз.
Росомаха расплывалась перед глазами, Чаз моргнул.
— Почему я должен верить тебе? — прошептал он. — Я никому не верю.
— Спаси Эйлин, — прорычала росомаха. — Спаси Эйлин. Чаз должен на Массу. Нет другого пути. Прямо сейчас. Или все умрут — Эйлин, Чаз, Тилликум. Все.
— Нет, — мягко, но решительно возразил Чаз. — Нет, я этого не сделаю. Покажи, где она, и я отправлюсь на Массу.
— Не могу. — Казалось, Тилликум стал еще меньше. — Больше не говорить. Последнее послание. Помни заклинание... будешь здесь, вспомни имя Эйлин. На Массе — вспомни имя Эйлин. Пора... ухожу...
Невероятно, но Тилликум и в самом деле исчез. Отчаянно моргая, Чаз смотрел на то место, где только что сидела росомаха. На мгновение перед глазами у него все поплыло.
В памяти всплыл голос Эйлин, напевавший:
Ты приедешь в Чикаго, мой милый?
Арфа, карп, вино и вода.
Будешь здесь — мое имя ты вспомни,
И полюбишь меня навсегда...
А ведь он действительно вспоминал о ней в Чикаго, когда бежал из клиники; и теперь — наконец-то Чаз признался себе в этом — «полюбил ее навсегда». А может, он влюбился в Эйлин еще раньше, на той самой вечеринке, напрочь выскользнувшей из памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45