– По-моему, для настоящих всюду сложности.
– Похоже, что так. Хотя если помнить и не терять связи…
– С чем?
– Надо помнить, что все мы связаны. Что во всем есть душа и все на свете едино. Если не забывать об этом, если этим жить, тогда меньше опасности причинить зло. Вот, например, когда мы умираем, наши тела возвращаются в землю, и это связывает нас с землей. Тот, кто устраивает свалку, засыпает отбросами своих и моих предков. Или еще проще: обращайся со всеми так, как хочешь, чтобы с тобой обращались, потому что, причиняя зло другому, ты вредишь и себе.
– Потому что все мы связаны?
– Вот именно.
– Почему же тогда люди, которые делают зло, этого не чувствуют? – спрашивает Тоби. – Почему их это не останавливает?
– Не знаю. Думаю, они не понимают этого. Но все равно уверена: всякое зло возвращается к тому, кто его сделал. Потому-то мне никогда не хотелось мстить, даже тем, кто обижал меня, когда я была ребенком. Я не могу ни забыть, ни простить, но верю, что когда-нибудь справедливость…
Голос у меня срывается, и я вдруг осознаю, как устала. Физически устала – от подъема на дерево, от долгого пути к этой расселине. И душой устала, пережив встречу с сестрой, ее смерть, возвращение, новый разрыв. Глаза у меня сами закрываются, и голова будто пыльной паутиной затянута. Только боль в сердце остается отчетливой и острой.
Я оборачиваюсь к Тоби, беру его за руку.
– Теперь мне надо идти, – говорю я ему, – но сначала я хочу тебе сказать: ты был хорошим другом. Ты хороший. Никому не верь, если скажут другое, особенно самому себе.
Он сжимает мою ладонь.
– И ты…
Я невольно улыбаюсь:
– Да, неплохо бы последовать собственному совету, верно?
– Я тебя никогда не забуду, – говорит Тоби. – Ты дала мне жизнь.
– Лично я думаю, что ты всегда был настоящим.
– Ты не вернешься? – спрашивает он. – Совсем никогда?
– Не знаю, смогу ли.
– Тогда я тебя сам найду.
– Буду рада, – говорю я ему.
И напоследок оглядываюсь вокруг. Эти деревья – только слабое эхо Большого леса, но и в них есть волшебство. Последний раз вдыхаю густой сытный воздух. Наклоняюсь и целую Тоби в щеку. А потом позволяю себе проснуться.
Джо
Ньюфорд
Итак, Джилли благополучно добралась обратно. Медсестры ее со всех сторон проверили и нашли, что приключение ей ничуть не повредило, но нам-то с Касси видно, как померк целебный свет, светивший изнутри ее. Всем остальным она наверняка видится прежней, а вот мы смотрим на нее как сквозь туман. Да, ее сестру воскресили ветвь волшебного дерева и синяя вербена, собранная Тоби, но немало потребовалось и света ее души.
Долго не гулять ей во сне по манидо-аки. А судя по тому, что сказала мне медсестра, и в этом мире она не скоро начнет ходить. Пока не пройдет паралич… Я спрашиваю, когда это произойдет, и сестра отводит глаза. Ясно: может быть, никогда.
Но пока никто об этом не думает. Джилли очнулась, и все просто радуются ее возвращению.
– Я совсем разбита, – говорит она, когда суета унимается и сестры оставляют ее нам. – Надо поспать… без сновидений, – добавляет она, глядя на меня и Софи. – Мне просто отчаянно нужно отдохнуть.
Лу с Анжелой уходят первыми. Я слышу, как за дверью Лу ворчит:
– И как мне теперь излагать все это в отчете?
Софи и Венди, прощаясь, по очереди обнимают Джилли, и в палате остаемся только мы с Касси.
– Вы уже знаете, да? – говорит Джилли.
Касси кивает:
– Ты много отдала за нее.
– А все неразрешенные больные проблемы и обиды так и остались во мне, – говорит она нам, – да я еще умудрилась добавить новые. – Она устало улыбается, и в ее улыбке маловато веселья. – Так что, боюсь, на чудесное исцеление в ближайшее время рассчитывать не приходится.
– Просто тебе придется справляться самой, – говорю я, – но я знаю, ты сможешь.
– Думаешь, мне это по силам? – спрашивает она. – Правда?
– Ты никогда не сдаешься, – напоминаю я ей.
– Да, я знаю. Но будет трудно.
– Мы будем с тобой. Все твои друзья. Всегда.
Она только кивает.
– Чудно будет спать и не видеть снов, – говорит она. – Я уже привыкла к снам с переходом границы.
– Мы этим займемся, – обещаю я. – Как только оставишь все это позади, мы с тобой отправимся туда в собственных шкурах на большую прогулку. Твой свет вернется, станет еще ярче, но мы придумаем, как его скрыть, чтоб не приманивать к себе злых духов.
– Хочется верить.
– Я тебе обещаю.
– Если бы только быть уверенной, что когда-нибудь все будет позади, – говорит она. – Очень боюсь, что навсегда останусь Сломанной Девочкой.
– Ты – это ведь не только изуродованное тело, – говорит Касси. – В тебе всегда было и всегда будет больше этого.
– Да, наверно…
Я вижу, что она засыпает, поэтому мы прощаемся. Когда я склоняюсь над ней, чтобы поцеловать в лоб, Джилли шепчет:
– Ты думаешь, с ней ничего не случится?
Я знаю, о ком она говорит.
– Зависит от нее, – говорю я.
Чуть заметный печальный кивок, и она уплывает. Я выпрямляюсь, и мы с Касси выходим в коридор, чтобы поговорить с медперсоналом.
Манидо-аки
В Мире Как Он Есть мы с Касси выходим из реабилитации еще до восхода, но в манидо-аки, над вершиной Коди, где нас ждут Джек и Бо, солнце стоит высоко. Что бы ни говорил Вертопрах о заждавшейся его пуме, я не сомневался, что застану там обоих. Они успели развести костер и сварить кофе. Бо откопал – понятия не имею где – котелок и по жестяной кружке на всех. Мы молча сидим у костра, пьем густой черный кофе и курим сигареты. Касси тоже взяла одну из вежливости. Здесь, в манидо-аки, у табака совсем другой вкус. И на нас он оказывает не то действие, что на людей, несмотря на все добавки, которые подмешивают в него табачные компании.
Джек изображает веселье, но меня не проведешь. Он даже не пытается заигрывать с Касси, а она, видит бог, сегодня удивительно хороша.
. – Вышло не совсем так, как мы ожидали, а? – начинаю я, докурив.
Бо пожимает плечами:
– Не знаю, чего я ожидал.
Джек докуривает сигарету и швыряет окурок в огонь.
– Даже забавно, – говорит он. – В кои-то веки взялся за доброе дело, и… – пожимает плечами. – Только и добились, что поставили на уши кое-кого из стариков.
– Попытка тоже идет в счет, – говорю я.
– Думаешь?
– Знаю. Он кивает:
– Пожалуй, тебе лучше знать. Зато теперь я понимаю, каково приходилось Коди всякий раз, как он пытался совершить доброе дело.
Бо хохочет:
– Сравниваешь! Может, мы ничего не добились, но хоть мир вверх ногами не перевернули.
Всем известно, как Коди, пытаясь улучшить мир, сначала завел в нем людей, а потом еще умудрился привнести в него болезни и смерть. Намерения у него, как правило, были хорошие, просто он брался за дело не с того конца. Из-за него псовые редко впутываются в подобные предприятия.
Джек выбрасывает опустевшую пачку из-под фабричных сигарет, тянется к моему кисету, сворачивает по самокрутке и протягивает одну Бо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138