Свет здесь поразительный. Я даже не жалею об отсутствии красок, передавая натуру в черно-белом изображении.
Я с головой ушла в работу и не сразу замечаю, что кто-то стоит у меня за спиной. Медленно оборачиваюсь и моргаю при виде странного человечка, который уже бог весть сколько времени наблюдает за мной. Отдаю ему должное: он умеет держаться тихо.
– Привет, – говорит он.
– И тебе привет.
Он примерно с меня ростом: чуть поменьше моих пяти футов, но не намного. Худой, но мускулистый. Лицо крупное и, судя по морщинкам в уголках рта, улыбчивое, широко расставленные карие глаза, большой нос картошкой, полные губы. Волосы такими же кудряшками, как у меня, только короткие и темно-рыжие, а кожа цвета корицы. Примерно так я всегда представляла себе Робина Доброго Малого – ну, знаете, проказника Пака из английского фольклора, – разве что одет он в джинсу-кожу и на руках у него татуировка: на одной – молния в круге, на другой – просто молния.
– Не хочешь меня нарисовать? – спрашивает он.
Я невольно улыбаюсь. Трудно не откликнуться на такую простодушную подначку.
– Конечно, – отвечаю я, – почему бы и нет. Ты позировать сумеешь?
Он принимает позу культуриста. Я сдерживаю смех.
– Ты не рисуешь! – говорит он, надувшись так, что голос звучит как из бочки.
– Попробуй что-нибудь чуть более естественное.
Он выпускает воздух, оседает на землю, облокотившись на толстый корень, и кажется, что он уже который час так лежит. Из него вышел бы хороший кот.
– Как тебя зовут? – спрашиваю я, открывая чистую страничку в альбоме.
– Тоби Чилдерс, Буас. А тебя?
– Джилли.
– Ужасно короткое имя.
Я пожимаю плечами:
– Я и сама не велика.
Джо как-то говорил мне, что, попав в страну снов, не стоит называть свое имя первому встречному – особенно полное имя. Здесь имя имеет силу. Правда, я думаю, это и к Миру Как Он Есть относится. Замечали когда-нибудь, насколько легче справиться с проблемой после того, как ее назовешь? Проблема, конечно, никуда не денется, но иметь с ней дело проще.
Тоби улыбается, словно угадал, о чем я думаю, но я просто продолжаю рисовать. Черты лица схватываются легко, а вот постановка головы мне не сразу дается. Если точно передать размер, голова кажется слишком большой.
– Ты в Большом лесу новенькая, – говорит он.
– Можно сказать.
– Хочешь быть моей подружкой?
Я смотрю в альбом.
– Не слишком.
– Жаль, – говорит он мне. – У меня, знаешь, есть пенис.
– Он у большинства мужчин есть.
– У меня не такой, как у всех.
– Многие так думают.
– Но мой может делать всякие штуки.
Я вздыхаю и решаю переменить тему. Мне он кажется довольно простодушным, но, имея дело с этим сказочным народом, никогда не знаешь наверняка. Может, он проверяет, далеко ли можно зайти, прежде чем я взорвусь. Зачем? А кто его знает? Они непостижимы от природы.
– Ты назвал себя Буас, – говорю я.
– Он и есть.
– Это имя или звание?
Он пожимает плечами:
– Пожалуй, скорее звание.
– И что такое «Буас»? Это как «герцог» или…
Он насвистывает несколько тактов из старой песенки «Герцог графства».
– … или больше как «доктор» или «мэр»? Понимаешь, обозначение профессии.
– Ты очень хорошенькая.
Я вздыхаю:
– Случайность, вряд ли это моя заслуга.
– А все равно приятно. На мой взгляд, по крайней мере.
– Угу.
– А я не в твоем вкусе, да?
– Я тебя почти и не знаю.
– И к комплиментам относишься равнодушно.
– Предпочитаю, чтобы меня хвалили за то, что я делаю, а не за то, как выгляжу.
– Ты что, совсем в зеркало не смотришься? – спрашивает он. – Не наряжаешься, не прихорашиваешься перед свиданием?
Я качаю головой:
– Со свиданиями у меня плоховато… так что, пойми, тут не в тебе дело. Я обычно слишком занята, чтобы заниматься своей внешностью. Люди принимают меня такой, как есть, или не принимают. Свобода выбора.
– Я тебя принимаю.
Я сдаюсь и закрываю альбом. Корень, на который он облокотился, вьется толстой лесной змеей, уходя мне за спину. Я тоже откидываюсь на него – как на мягкую спинку лесного дивана. Закрытый альбом лежит у меня на коленях, но я продолжаю рассматривать Тоби.
– Так ты из родственников Джо? – спрашиваю я.
Что-то мелькает в его глазах, но так мимолетно, что я не успеваю понять.
– Я Родственник, – произносит он.
Я пока не вижу разницы.
– И чем ты занимаешься, когда не болтаешь с незнакомыми людьми посреди леса?
– Смотря какой день недели, – объясняет он. – В гормдень гоняю на велосипеде по проселкам. В сувидень пью кофе с дружком Гремучкой и брожу по книжным магазинам в Мабоне. На вигтли сплю допоздна, потому что ночью спать уже не придется.
Все это произносится с самым невозмутимым видом, но меня не купишь.
– Все ты сочиняешь.
– Точно, точно! – кричит он. – Все это я сочинил!
Вскочив на ноги, он швыряет в меня горсть листьев и тут же отскакивает на безопасное расстояние. Я не двигаюсь с места, только вытряхиваю листья из прически.
– Хотя дружок у меня и вправду есть, – добавляет он.
– Тот самый Гремучка, надо полагать? Он мотает головой:
– Ну нет. С Гремучкой дружить нельзя. Это все равно что завязать дружбу с луной или звездами: сплошные разочарования.
– Это почему же?
– Да потому что они такие блестящие и так высоко подвешены.
– Так Гремучка живет на небе? – спрашиваю я.
– Это не имя, а прозвище или звание, – поправляет он меня. – Вроде моего Буас.
– Которое ты так и не объяснил.
– Верно, не объяснил.
Как видно, у нас завязался один из тех разговоров, которые можно вести до бесконечности, так ничего и не сказав.
– Ну, я рада, что у тебя есть друг, – говорю я ему.
Он кивает и выжидательно смотрит на меня.
– Что еще?
– Ты разве не хочешь угадать, кто он такой?
– И пробовать не стану.
– Да, верно, я и забыл. Ты же новенькая. Никого здесь не знаешь.
– Я знаю Джо, – возражаю я. – И еще кое-кого в Мабоне. Ты незнаком с Софи? Она моя лучшая подруга там, в Мире Как Он Есть.
– Софи весь Мабон знает, – начинает он, но фраза повисает в воздухе, и он, глядя на что-то у меня за спиной, бормочет одно слово: – Джолена.
– Так зовут твоего друга? – спрашиваю я. Вместо ответа он разворачивается и улепетывает со всех ног. Все происходит так быстро, что я не успеваю опомниться, как его маленькая фигурка скрывается вдали, среди исполинских стволов. «Что я такого сказала?» – гадаю я и тут слышу за спиной дыхание, мерное, глубокое и мощное. Так дышала бы, если б умела, большая скала. Обернувшись, я вижу женщину ростом со вставшего на дыбы медведя. Даже больше. Может быть, дело в том, что я смотрю на нее снизу вверх, но она кажется такой же огромной, как здешние деревья.
Я поспешно поднимаюсь на ноги, но картина не меняется. Она все так же возвышается надо мной, а я перед ней не больше ребятенка, и силы во мне столько же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Я с головой ушла в работу и не сразу замечаю, что кто-то стоит у меня за спиной. Медленно оборачиваюсь и моргаю при виде странного человечка, который уже бог весть сколько времени наблюдает за мной. Отдаю ему должное: он умеет держаться тихо.
– Привет, – говорит он.
– И тебе привет.
Он примерно с меня ростом: чуть поменьше моих пяти футов, но не намного. Худой, но мускулистый. Лицо крупное и, судя по морщинкам в уголках рта, улыбчивое, широко расставленные карие глаза, большой нос картошкой, полные губы. Волосы такими же кудряшками, как у меня, только короткие и темно-рыжие, а кожа цвета корицы. Примерно так я всегда представляла себе Робина Доброго Малого – ну, знаете, проказника Пака из английского фольклора, – разве что одет он в джинсу-кожу и на руках у него татуировка: на одной – молния в круге, на другой – просто молния.
– Не хочешь меня нарисовать? – спрашивает он.
Я невольно улыбаюсь. Трудно не откликнуться на такую простодушную подначку.
– Конечно, – отвечаю я, – почему бы и нет. Ты позировать сумеешь?
Он принимает позу культуриста. Я сдерживаю смех.
– Ты не рисуешь! – говорит он, надувшись так, что голос звучит как из бочки.
– Попробуй что-нибудь чуть более естественное.
Он выпускает воздух, оседает на землю, облокотившись на толстый корень, и кажется, что он уже который час так лежит. Из него вышел бы хороший кот.
– Как тебя зовут? – спрашиваю я, открывая чистую страничку в альбоме.
– Тоби Чилдерс, Буас. А тебя?
– Джилли.
– Ужасно короткое имя.
Я пожимаю плечами:
– Я и сама не велика.
Джо как-то говорил мне, что, попав в страну снов, не стоит называть свое имя первому встречному – особенно полное имя. Здесь имя имеет силу. Правда, я думаю, это и к Миру Как Он Есть относится. Замечали когда-нибудь, насколько легче справиться с проблемой после того, как ее назовешь? Проблема, конечно, никуда не денется, но иметь с ней дело проще.
Тоби улыбается, словно угадал, о чем я думаю, но я просто продолжаю рисовать. Черты лица схватываются легко, а вот постановка головы мне не сразу дается. Если точно передать размер, голова кажется слишком большой.
– Ты в Большом лесу новенькая, – говорит он.
– Можно сказать.
– Хочешь быть моей подружкой?
Я смотрю в альбом.
– Не слишком.
– Жаль, – говорит он мне. – У меня, знаешь, есть пенис.
– Он у большинства мужчин есть.
– У меня не такой, как у всех.
– Многие так думают.
– Но мой может делать всякие штуки.
Я вздыхаю и решаю переменить тему. Мне он кажется довольно простодушным, но, имея дело с этим сказочным народом, никогда не знаешь наверняка. Может, он проверяет, далеко ли можно зайти, прежде чем я взорвусь. Зачем? А кто его знает? Они непостижимы от природы.
– Ты назвал себя Буас, – говорю я.
– Он и есть.
– Это имя или звание?
Он пожимает плечами:
– Пожалуй, скорее звание.
– И что такое «Буас»? Это как «герцог» или…
Он насвистывает несколько тактов из старой песенки «Герцог графства».
– … или больше как «доктор» или «мэр»? Понимаешь, обозначение профессии.
– Ты очень хорошенькая.
Я вздыхаю:
– Случайность, вряд ли это моя заслуга.
– А все равно приятно. На мой взгляд, по крайней мере.
– Угу.
– А я не в твоем вкусе, да?
– Я тебя почти и не знаю.
– И к комплиментам относишься равнодушно.
– Предпочитаю, чтобы меня хвалили за то, что я делаю, а не за то, как выгляжу.
– Ты что, совсем в зеркало не смотришься? – спрашивает он. – Не наряжаешься, не прихорашиваешься перед свиданием?
Я качаю головой:
– Со свиданиями у меня плоховато… так что, пойми, тут не в тебе дело. Я обычно слишком занята, чтобы заниматься своей внешностью. Люди принимают меня такой, как есть, или не принимают. Свобода выбора.
– Я тебя принимаю.
Я сдаюсь и закрываю альбом. Корень, на который он облокотился, вьется толстой лесной змеей, уходя мне за спину. Я тоже откидываюсь на него – как на мягкую спинку лесного дивана. Закрытый альбом лежит у меня на коленях, но я продолжаю рассматривать Тоби.
– Так ты из родственников Джо? – спрашиваю я.
Что-то мелькает в его глазах, но так мимолетно, что я не успеваю понять.
– Я Родственник, – произносит он.
Я пока не вижу разницы.
– И чем ты занимаешься, когда не болтаешь с незнакомыми людьми посреди леса?
– Смотря какой день недели, – объясняет он. – В гормдень гоняю на велосипеде по проселкам. В сувидень пью кофе с дружком Гремучкой и брожу по книжным магазинам в Мабоне. На вигтли сплю допоздна, потому что ночью спать уже не придется.
Все это произносится с самым невозмутимым видом, но меня не купишь.
– Все ты сочиняешь.
– Точно, точно! – кричит он. – Все это я сочинил!
Вскочив на ноги, он швыряет в меня горсть листьев и тут же отскакивает на безопасное расстояние. Я не двигаюсь с места, только вытряхиваю листья из прически.
– Хотя дружок у меня и вправду есть, – добавляет он.
– Тот самый Гремучка, надо полагать? Он мотает головой:
– Ну нет. С Гремучкой дружить нельзя. Это все равно что завязать дружбу с луной или звездами: сплошные разочарования.
– Это почему же?
– Да потому что они такие блестящие и так высоко подвешены.
– Так Гремучка живет на небе? – спрашиваю я.
– Это не имя, а прозвище или звание, – поправляет он меня. – Вроде моего Буас.
– Которое ты так и не объяснил.
– Верно, не объяснил.
Как видно, у нас завязался один из тех разговоров, которые можно вести до бесконечности, так ничего и не сказав.
– Ну, я рада, что у тебя есть друг, – говорю я ему.
Он кивает и выжидательно смотрит на меня.
– Что еще?
– Ты разве не хочешь угадать, кто он такой?
– И пробовать не стану.
– Да, верно, я и забыл. Ты же новенькая. Никого здесь не знаешь.
– Я знаю Джо, – возражаю я. – И еще кое-кого в Мабоне. Ты незнаком с Софи? Она моя лучшая подруга там, в Мире Как Он Есть.
– Софи весь Мабон знает, – начинает он, но фраза повисает в воздухе, и он, глядя на что-то у меня за спиной, бормочет одно слово: – Джолена.
– Так зовут твоего друга? – спрашиваю я. Вместо ответа он разворачивается и улепетывает со всех ног. Все происходит так быстро, что я не успеваю опомниться, как его маленькая фигурка скрывается вдали, среди исполинских стволов. «Что я такого сказала?» – гадаю я и тут слышу за спиной дыхание, мерное, глубокое и мощное. Так дышала бы, если б умела, большая скала. Обернувшись, я вижу женщину ростом со вставшего на дыбы медведя. Даже больше. Может быть, дело в том, что я смотрю на нее снизу вверх, но она кажется такой же огромной, как здешние деревья.
Я поспешно поднимаюсь на ноги, но картина не меняется. Она все так же возвышается надо мной, а я перед ней не больше ребятенка, и силы во мне столько же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138