По-моему, трудно найти во всем мире более подходящую парочку. В этих местах очень трудно найти человека, который мог бы стать вашим товарищем и другом на всю жизнь, и вот почему, найдя его, вы должны всячески стараться не упускать его. Вы не находите, Родерик, что я вполне права?
— О, конечно, нахожу… нахожу… — произнес Родерик, покраснев до самых ушей. — Я так нахожу… то есть, я хочу сказать, что это так верно… Миннетаки, я требую, чтобы вы внимательно выслушали меня! Вы способны на это?
Но он не успел кончить своей речи, так как девушка разразилась смехом и немедленно скрылась с глаз.
В продолжение целой недели Джон Болл в буквальном смысле слова находился между смертью и жизнью. Но на восьмой день произошло некоторое улучшение, и с тех пор он стал себя чувствовать с каждым часом все лучше и бодрее. Он немного пополнел, на лице появились более здоровые краски, и время от времени в его усталых запавших глазах мелькали проблески разума. Через две недели он настолько окреп, что исчезла всякая опасность. Физически он выздоровел, но гораздо медленнее возвращались к нему умственные возможности. Однако и в этом отношении доктор не терял надежды. Мало-помалу Джон Болл начал узнавать тех, кто больше всех ухаживал за ним. Особенное внимание он уделял Родерику, и, когда бы тот ни появлялся, он делал попытку улыбнуться и очень долго задерживал в своих руках крепкую и мужественную руку юноши.
Но наибольшее волнение он проявлял при виде Миннетаки, ее матери или же миссис Дрюи. Как только кто-нибудь из них подходил к его ложу, он тотчас издавал глухой, мучительный стон и произносил имя Долорес, с которой, очевидно, у него ассоциировалось представление о всякой женщине. Он немедленно закрывал глаза руками, точно не мог вынести этого зрелища, которое одновременно доставляло ему великую радость и тяжкое горе.
Постепенно он привык к человеческой речи, которую все время слышал вокруг себя. Способность говорить возвращалась к нему очень медленно и постепенно. Он часто не находил самых простых слов и вот почему мог лишь с большим трудом и даже напряжением рассказать обитателям Вабинош-Хоуза свою печальную повесть. Отдельные отрывки его рассказа настолько были лишены внутренней связи, что иногда трудно было его понять. Он подолгу останавливался на некоторых подробностях, представлявших, видимо, большой интерес для него лично, но лишенных значения для слушателей.
Он потерял элементарные представления о времени, безжалостно путал даты, и о событиях, имевших место несколько десятков лет назад, рассказывал так, точно они произошли вчера.
Вот почему, несмотря на все старания Родерика направить его мысли и воспоминания по определенному руслу, он никак не мог вспомнить то время, когда оставил факторию Йорк, расположенную на берегах Гудзонова залива, и уехал в Монреальский колледж. Удалось лишь установить, что Йоркский фактор был его отцом.
Он ежегодно приезжал к отцу на каникулы, а затем возвращался в колледж. Последнее путешествие он совершил в сопровождении двух французов по имени Анри Ланглуа и Петер Плант. В их обществе и при их содействии он обнаружил местонахождение мощной золотоносной жилы в одном из ущельев. Он каждый раз доходил до этого события и останавливался, так как дальше память изменяла ему, и он не мог сообщить ни единой детали.
Все, что он мог сообщить, сводилось к тому, что при разделе первой добычи золота он получил наибольшую часть. Это объяснялось, во-первых, тем, что он обнаружил точное местонахождение металла, а во-вторых, — его близким родством с самыми могущественными и влиятельными лицами в фактории. Он смутно помнил о том, что между ним и французами произошли недоразумения, в результате которых, проснувшись однажды утром, он увидел занесенные над ним ножи. Его хотели убить для того, чтобы…
Но тут снова память изменяла ему, и снова начиналась хаотическая смесь событий, предположений, дат и т.д. Однако он помнил момент, когда пришел в себя после полученных ран и очутился среди совершенно чужого и неведомого ему племени, в обществе громадных людей, которых он был ниже на целую голову и которые носили густые меха и были вооружены гарпунами.
Несмотря на то, что никаких дополнительных деталей он не сообщил, слушатели поняли, что он попал к эскимосам, которые подымались к северу для охоты на лосей и карибу. Эти люди приняли в нем самое горячее участие, и он прожил с ними много лет, охотясь и ловя рыбу, как они, и живя в юртах, сделанных из снега и льда.
А затем Джон Болл снова попал к белым и благополучно вернулся в факторию Йорк на Гудзоновом заливе. К тому времени его отец и мать умерли, и другой фактор поселился на их месте. Насколько можно было понять, он тогда вполне владел своим рассудком, доказательством чего служило то, что он совершил несколько последовательных экспедиций за золотом. Как-то раз он был командирован обществом Hudzon's Company в большой цивилизованный город — вероятно, в Монреаль. Там он встретился с молодой девушкой по имени Долорес, на которой впоследствии женился. Как только он упоминал это имя, глаза его немедленно увлажнялись и у него от волнения не хватало сил продолжать свою печальную историю. Он начинал рыдать и безостановочно повторять это дорогое для него имя.
Разум еще не настолько вернулся к нему, чтобы он мог подробно рассказать о том, что случилось после свадьбы, но, тем не менее, можно было установить, что в силу целого ряда обстоятельств он вскоре расстался с молодой женой. Однажды его заставили более детально рассказать о дальнейших событиях и выяснили, что после разлуки с Долорес он вернулся в Монреаль, прожил там некоторое время очень счастливо, а затем уехал с женой в Нортландию. Они сели в пирогу и направились туда, где залегали мощные пласты золота.
Тут снова начинался хаос кошмарных видений и полувоспоминаний, из которых лишь с большим трудом удалось вывести кое-какие заключения. Джон Болл вместе с женой проникли в обширный подземный мир, где не было ни солнца, ни луны, ни звезд. Они нашли там неимоверное количество золота, которое собирали при трепетном свете факела.
Однажды случилось так, что Долорес одна зашла несколько дальше, чем следовало бы, заблудилась в страшном мире теней, и с тех пор Джон Болл никогда не видел ее.
Когда он дошел до этого события, им, казалось, опять овладело прежнее безумие. В полузабытьи он стал рассказывать о том, как он стал разыскивать возлюбленную жену, как попал в другую, еще более обширную пещеру и встретил там невиданные дотоле существа, которые были больше самых больших зверей Пустыни. Он вступил с ними в бой и…
Вдруг он заговорил о бешеных потоках и могучих водопадах, которыми был богат подземный мир, и слушатели никак не могли добиться от него продолжения основного рассказа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— О, конечно, нахожу… нахожу… — произнес Родерик, покраснев до самых ушей. — Я так нахожу… то есть, я хочу сказать, что это так верно… Миннетаки, я требую, чтобы вы внимательно выслушали меня! Вы способны на это?
Но он не успел кончить своей речи, так как девушка разразилась смехом и немедленно скрылась с глаз.
В продолжение целой недели Джон Болл в буквальном смысле слова находился между смертью и жизнью. Но на восьмой день произошло некоторое улучшение, и с тех пор он стал себя чувствовать с каждым часом все лучше и бодрее. Он немного пополнел, на лице появились более здоровые краски, и время от времени в его усталых запавших глазах мелькали проблески разума. Через две недели он настолько окреп, что исчезла всякая опасность. Физически он выздоровел, но гораздо медленнее возвращались к нему умственные возможности. Однако и в этом отношении доктор не терял надежды. Мало-помалу Джон Болл начал узнавать тех, кто больше всех ухаживал за ним. Особенное внимание он уделял Родерику, и, когда бы тот ни появлялся, он делал попытку улыбнуться и очень долго задерживал в своих руках крепкую и мужественную руку юноши.
Но наибольшее волнение он проявлял при виде Миннетаки, ее матери или же миссис Дрюи. Как только кто-нибудь из них подходил к его ложу, он тотчас издавал глухой, мучительный стон и произносил имя Долорес, с которой, очевидно, у него ассоциировалось представление о всякой женщине. Он немедленно закрывал глаза руками, точно не мог вынести этого зрелища, которое одновременно доставляло ему великую радость и тяжкое горе.
Постепенно он привык к человеческой речи, которую все время слышал вокруг себя. Способность говорить возвращалась к нему очень медленно и постепенно. Он часто не находил самых простых слов и вот почему мог лишь с большим трудом и даже напряжением рассказать обитателям Вабинош-Хоуза свою печальную повесть. Отдельные отрывки его рассказа настолько были лишены внутренней связи, что иногда трудно было его понять. Он подолгу останавливался на некоторых подробностях, представлявших, видимо, большой интерес для него лично, но лишенных значения для слушателей.
Он потерял элементарные представления о времени, безжалостно путал даты, и о событиях, имевших место несколько десятков лет назад, рассказывал так, точно они произошли вчера.
Вот почему, несмотря на все старания Родерика направить его мысли и воспоминания по определенному руслу, он никак не мог вспомнить то время, когда оставил факторию Йорк, расположенную на берегах Гудзонова залива, и уехал в Монреальский колледж. Удалось лишь установить, что Йоркский фактор был его отцом.
Он ежегодно приезжал к отцу на каникулы, а затем возвращался в колледж. Последнее путешествие он совершил в сопровождении двух французов по имени Анри Ланглуа и Петер Плант. В их обществе и при их содействии он обнаружил местонахождение мощной золотоносной жилы в одном из ущельев. Он каждый раз доходил до этого события и останавливался, так как дальше память изменяла ему, и он не мог сообщить ни единой детали.
Все, что он мог сообщить, сводилось к тому, что при разделе первой добычи золота он получил наибольшую часть. Это объяснялось, во-первых, тем, что он обнаружил точное местонахождение металла, а во-вторых, — его близким родством с самыми могущественными и влиятельными лицами в фактории. Он смутно помнил о том, что между ним и французами произошли недоразумения, в результате которых, проснувшись однажды утром, он увидел занесенные над ним ножи. Его хотели убить для того, чтобы…
Но тут снова память изменяла ему, и снова начиналась хаотическая смесь событий, предположений, дат и т.д. Однако он помнил момент, когда пришел в себя после полученных ран и очутился среди совершенно чужого и неведомого ему племени, в обществе громадных людей, которых он был ниже на целую голову и которые носили густые меха и были вооружены гарпунами.
Несмотря на то, что никаких дополнительных деталей он не сообщил, слушатели поняли, что он попал к эскимосам, которые подымались к северу для охоты на лосей и карибу. Эти люди приняли в нем самое горячее участие, и он прожил с ними много лет, охотясь и ловя рыбу, как они, и живя в юртах, сделанных из снега и льда.
А затем Джон Болл снова попал к белым и благополучно вернулся в факторию Йорк на Гудзоновом заливе. К тому времени его отец и мать умерли, и другой фактор поселился на их месте. Насколько можно было понять, он тогда вполне владел своим рассудком, доказательством чего служило то, что он совершил несколько последовательных экспедиций за золотом. Как-то раз он был командирован обществом Hudzon's Company в большой цивилизованный город — вероятно, в Монреаль. Там он встретился с молодой девушкой по имени Долорес, на которой впоследствии женился. Как только он упоминал это имя, глаза его немедленно увлажнялись и у него от волнения не хватало сил продолжать свою печальную историю. Он начинал рыдать и безостановочно повторять это дорогое для него имя.
Разум еще не настолько вернулся к нему, чтобы он мог подробно рассказать о том, что случилось после свадьбы, но, тем не менее, можно было установить, что в силу целого ряда обстоятельств он вскоре расстался с молодой женой. Однажды его заставили более детально рассказать о дальнейших событиях и выяснили, что после разлуки с Долорес он вернулся в Монреаль, прожил там некоторое время очень счастливо, а затем уехал с женой в Нортландию. Они сели в пирогу и направились туда, где залегали мощные пласты золота.
Тут снова начинался хаос кошмарных видений и полувоспоминаний, из которых лишь с большим трудом удалось вывести кое-какие заключения. Джон Болл вместе с женой проникли в обширный подземный мир, где не было ни солнца, ни луны, ни звезд. Они нашли там неимоверное количество золота, которое собирали при трепетном свете факела.
Однажды случилось так, что Долорес одна зашла несколько дальше, чем следовало бы, заблудилась в страшном мире теней, и с тех пор Джон Болл никогда не видел ее.
Когда он дошел до этого события, им, казалось, опять овладело прежнее безумие. В полузабытьи он стал рассказывать о том, как он стал разыскивать возлюбленную жену, как попал в другую, еще более обширную пещеру и встретил там невиданные дотоле существа, которые были больше самых больших зверей Пустыни. Он вступил с ними в бой и…
Вдруг он заговорил о бешеных потоках и могучих водопадах, которыми был богат подземный мир, и слушатели никак не могли добиться от него продолжения основного рассказа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45