Появляется возможность вносить в узор собственных ритмов больного постоянные малозаметные улучшения, ведущие к полному исцелению. Изменения, списанные с его же, а возможно, и другого, более здорового мозга.
Последнее крайне необходимо в случаях механических повреждений коры. Пострадавший мозг сможет скорее образовывать новые нейронные связи взамен разорванных – ведь обычно такой процесс затягивается, порою даже на долгие годы. Это может быть использовано для внедрения в мозг элементов здравого рассудка взамен искаженного шизофренией. Et cetera, et cetera. Однако пока что все это лишь мечты, но когда я приду к конкретным результатам – а я обязательно к ним вскоре приду, – то, разумеется, тут же зарегистрирую Аугментор в ЗОБ-контроле. – Здесь лукавить особой нужды у доктора уже не было. Хотя упоминать о достигнутых в данной области результатах тоже вроде бы незачем – кто знает, какое впечатление это может произвести на дилетанта? – Та форма автостимуляции посредством записи и синхронного воспроизведения, которую я предполагаю использовать в психотерапии, может статься, самая безвредная для пациента из всех ныне существующих, она воздействует на больного лишь в ходе машинного сеанса, то есть всего каких-то пять – десять минут, не более – и никаких устойчивых побочных последствий, как это часто случается при использовании других методов.
Похоже, в работе юристов ЗОБ-контроля Хабер разбирался куда лучше, чем его визави в работе психотерапевта; мисс Лелаш согласно кивнула в ответ на последнее замечание доктора, оно вроде бы угодило в самое яблочко. И все же гостья не преминула поинтересоваться:
– Так что же, собственно, вы делаете тогда с… – Она сверилась с записью. – С этим мистером Орром?
– Так я же как раз к этому-то и веду! – досадливо поморщился Хабер, но тут же, спохватившись, упрятал прорвавшееся было раздражение куда подальше. – Что мы, собственно, имеем в случае с мистером Орром? Мы имеем пациента, который боится заснуть и увидеть сон – наиредчайший случай подлинной онейрофобии. Моя терапия в данном случае всецело основана на устоявшихся в современной психологии методах и традициях.
Пациент погружается в полностью контролируемый сон, содержание сновидения и его влияние на состояние больного задаются гипнотическим внушением. Больному объясняется под гипнозом, что спать совершенно безопасно, приятно и тому подобное – все то позитивное, что только может содействовать преодолению страха перед сном. И Аугментор идеально подходит для подобной цели.
Помогая пациенту заснуть, он затем усиливает чувство безопасности, поддерживая и усиливая активность, типичную для нормальной сон-фазы. За час-полтора мой прибор может провести пациента по всему спектру нормального ночного цикла, от медленных снов к быстрым и обратно. Такая продолжительность не вполне обычна для дневных сеансов, более того – в течение столь долгого и глубокого сна сила гипнотического внушения, задающего сценарий сновидения, в обычных условиях несколько падает. А это уже крайне нежелательно – ведь в нашем деле главное избегать дурных снов, кошмаров. И лишь Аугментор позволяет мне решить здесь одновременно две проблемы: и сэкономить время, и соблюсти полную безопасность пациента. Того же результата добиться можно, разумеется, и средствами обычной терапии, но тогда лечение затянется на долгие месяцы, а вот Аугментор позволяет уложиться в считанные недели. Он может продвинуть наши методы лечения так же радикально, как в свое время гипноз сдвинул с мертвой точки весь психоанализ.
«Би-и-ип», – снова пискнул диктофон мисс Лелаш; «бо-о-оп», – веско прогудел вслед за ним настольный селектор. Наконец-то, слава те. Господи!
– А вот и пациент наш явился, мисс Лелаш! Для начала предлагаю с ним познакомиться и чуток пообщаться, если угодно. Затем, полагаю, вы займете вон то креслице в уголке и малость стушуетесь, не имеется возражений? Не то чтобы ваше присутствие могло бы всерьез помешать, но все-таки лучше, когда пациент поскорее перестанет замечать все постороннее и сможет сосредоточиться на сеансе. Мы имеем дело с весьма трудной фобией, а наш больной склонен трактовать как угрозу для себя лично порой самые неожиданные вещи. И, как вы сами убедитесь немного позднее, создавать мощные оборонительные галлюцинации. Ах да, чуть не забыл – будьте так добры, отключите ваш диктофон! Во время сеанса он уж точно помешал бы. Согласны? Вот и ладно… Алло, Джордж, прошу вас, входите, входите же… Мисс Лелаш – мистер Джордж Орр. Мисс Лелаш – сотрудник ЗОБ-контроля. Она здесь с целью ознакомления с действием моего Аугментора.
Адвокат и мистер Орр обменялись весьма неловким рукопожатием. «Клак-бряк!» – саккомпанировали процедуре медные браслеты. Хабер невольно отметил разительный контраст меж ними – порывистая и колкая негритянка и молочно-белый бесхарактерный тюфяк. Ну просто абсолютно ничего общего!
– А сейчас, – начал доктор, наслаждаясь своей ролью шоумена, – предлагаю непосредственно перейти к нашему делу, если, конечно, у вас, дамы и господа, нет никаких возражений. Может, вы, Джордж, хотите сперва чем-то поделиться? – Неприметными жестами он уже успел рассортировать свою немногочисленную публику – ЗОБ-инспектора в угол, Орра на кушетку. – Нет? Ну и ладно. Тогда начинаем. Переходим прямиком ко сну, который между делом уверит ЗОБ-контроль в том, что от моего Аугментора не выпадают ногти, не известкуются сосуды, не случается инсультов и не просыпается жажда младенческой крови – вообще нет никаких побочных явлений, кроме разве что некоторой вялости спросонья сразу после процедуры и возможности подольше почитать в постели сегодня вечером. – С последними словами доктор протянул руку, намереваясь как бы невзначай коснуться горла пациента.
Орр вздрогнул и отклонился.
– Простите, – тут же извинился он. – Так неожиданно…
К сожалению, быстро погрузить Орра в гипноз по-настоящему глубокий можно было, лишь используя вагускаротидную индукцию – метод вполне легальный, но, увы, весьма драматичный для зрителей. Особенно когда среди них есть наблюдатели из ЗОБ-контроля. Воспользоваться им незаметно не удалось. Испытав легкое раздражение на пациента, растущее сопротивление которого Хабер ощущал уже на протяжении последних пяти-шести сеансов, он все же решил не искушать судьбу и, проделав наспех неизбежные неприглядные манипуляции, обратился затем к магнитофону. Поставив на воспроизведение им же самим смонтированную кассету – «Вам удобно, вы расслабляетесь, вы погружаетесь…» и так далее, – доктор вернулся за стол и, игнорируя мисс Лелаш, с отрешенным лицом принялся перебирать бумаги. Наблюдательница вела себя тихо;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Последнее крайне необходимо в случаях механических повреждений коры. Пострадавший мозг сможет скорее образовывать новые нейронные связи взамен разорванных – ведь обычно такой процесс затягивается, порою даже на долгие годы. Это может быть использовано для внедрения в мозг элементов здравого рассудка взамен искаженного шизофренией. Et cetera, et cetera. Однако пока что все это лишь мечты, но когда я приду к конкретным результатам – а я обязательно к ним вскоре приду, – то, разумеется, тут же зарегистрирую Аугментор в ЗОБ-контроле. – Здесь лукавить особой нужды у доктора уже не было. Хотя упоминать о достигнутых в данной области результатах тоже вроде бы незачем – кто знает, какое впечатление это может произвести на дилетанта? – Та форма автостимуляции посредством записи и синхронного воспроизведения, которую я предполагаю использовать в психотерапии, может статься, самая безвредная для пациента из всех ныне существующих, она воздействует на больного лишь в ходе машинного сеанса, то есть всего каких-то пять – десять минут, не более – и никаких устойчивых побочных последствий, как это часто случается при использовании других методов.
Похоже, в работе юристов ЗОБ-контроля Хабер разбирался куда лучше, чем его визави в работе психотерапевта; мисс Лелаш согласно кивнула в ответ на последнее замечание доктора, оно вроде бы угодило в самое яблочко. И все же гостья не преминула поинтересоваться:
– Так что же, собственно, вы делаете тогда с… – Она сверилась с записью. – С этим мистером Орром?
– Так я же как раз к этому-то и веду! – досадливо поморщился Хабер, но тут же, спохватившись, упрятал прорвавшееся было раздражение куда подальше. – Что мы, собственно, имеем в случае с мистером Орром? Мы имеем пациента, который боится заснуть и увидеть сон – наиредчайший случай подлинной онейрофобии. Моя терапия в данном случае всецело основана на устоявшихся в современной психологии методах и традициях.
Пациент погружается в полностью контролируемый сон, содержание сновидения и его влияние на состояние больного задаются гипнотическим внушением. Больному объясняется под гипнозом, что спать совершенно безопасно, приятно и тому подобное – все то позитивное, что только может содействовать преодолению страха перед сном. И Аугментор идеально подходит для подобной цели.
Помогая пациенту заснуть, он затем усиливает чувство безопасности, поддерживая и усиливая активность, типичную для нормальной сон-фазы. За час-полтора мой прибор может провести пациента по всему спектру нормального ночного цикла, от медленных снов к быстрым и обратно. Такая продолжительность не вполне обычна для дневных сеансов, более того – в течение столь долгого и глубокого сна сила гипнотического внушения, задающего сценарий сновидения, в обычных условиях несколько падает. А это уже крайне нежелательно – ведь в нашем деле главное избегать дурных снов, кошмаров. И лишь Аугментор позволяет мне решить здесь одновременно две проблемы: и сэкономить время, и соблюсти полную безопасность пациента. Того же результата добиться можно, разумеется, и средствами обычной терапии, но тогда лечение затянется на долгие месяцы, а вот Аугментор позволяет уложиться в считанные недели. Он может продвинуть наши методы лечения так же радикально, как в свое время гипноз сдвинул с мертвой точки весь психоанализ.
«Би-и-ип», – снова пискнул диктофон мисс Лелаш; «бо-о-оп», – веско прогудел вслед за ним настольный селектор. Наконец-то, слава те. Господи!
– А вот и пациент наш явился, мисс Лелаш! Для начала предлагаю с ним познакомиться и чуток пообщаться, если угодно. Затем, полагаю, вы займете вон то креслице в уголке и малость стушуетесь, не имеется возражений? Не то чтобы ваше присутствие могло бы всерьез помешать, но все-таки лучше, когда пациент поскорее перестанет замечать все постороннее и сможет сосредоточиться на сеансе. Мы имеем дело с весьма трудной фобией, а наш больной склонен трактовать как угрозу для себя лично порой самые неожиданные вещи. И, как вы сами убедитесь немного позднее, создавать мощные оборонительные галлюцинации. Ах да, чуть не забыл – будьте так добры, отключите ваш диктофон! Во время сеанса он уж точно помешал бы. Согласны? Вот и ладно… Алло, Джордж, прошу вас, входите, входите же… Мисс Лелаш – мистер Джордж Орр. Мисс Лелаш – сотрудник ЗОБ-контроля. Она здесь с целью ознакомления с действием моего Аугментора.
Адвокат и мистер Орр обменялись весьма неловким рукопожатием. «Клак-бряк!» – саккомпанировали процедуре медные браслеты. Хабер невольно отметил разительный контраст меж ними – порывистая и колкая негритянка и молочно-белый бесхарактерный тюфяк. Ну просто абсолютно ничего общего!
– А сейчас, – начал доктор, наслаждаясь своей ролью шоумена, – предлагаю непосредственно перейти к нашему делу, если, конечно, у вас, дамы и господа, нет никаких возражений. Может, вы, Джордж, хотите сперва чем-то поделиться? – Неприметными жестами он уже успел рассортировать свою немногочисленную публику – ЗОБ-инспектора в угол, Орра на кушетку. – Нет? Ну и ладно. Тогда начинаем. Переходим прямиком ко сну, который между делом уверит ЗОБ-контроль в том, что от моего Аугментора не выпадают ногти, не известкуются сосуды, не случается инсультов и не просыпается жажда младенческой крови – вообще нет никаких побочных явлений, кроме разве что некоторой вялости спросонья сразу после процедуры и возможности подольше почитать в постели сегодня вечером. – С последними словами доктор протянул руку, намереваясь как бы невзначай коснуться горла пациента.
Орр вздрогнул и отклонился.
– Простите, – тут же извинился он. – Так неожиданно…
К сожалению, быстро погрузить Орра в гипноз по-настоящему глубокий можно было, лишь используя вагускаротидную индукцию – метод вполне легальный, но, увы, весьма драматичный для зрителей. Особенно когда среди них есть наблюдатели из ЗОБ-контроля. Воспользоваться им незаметно не удалось. Испытав легкое раздражение на пациента, растущее сопротивление которого Хабер ощущал уже на протяжении последних пяти-шести сеансов, он все же решил не искушать судьбу и, проделав наспех неизбежные неприглядные манипуляции, обратился затем к магнитофону. Поставив на воспроизведение им же самим смонтированную кассету – «Вам удобно, вы расслабляетесь, вы погружаетесь…» и так далее, – доктор вернулся за стол и, игнорируя мисс Лелаш, с отрешенным лицом принялся перебирать бумаги. Наблюдательница вела себя тихо;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62