ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И тогда неотвязный вопрос об источнике этого подлого знания вновь выкарабкивался на поверхность, как не в меру упорный мертвец из заброшенной могилки, чтобы преследовать Мирона и душить его по ночам. Он не мог, не смел остановиться и открыто взглянуть в глаза мертвецу. Слишком страшно! А разобраться надо было. Он, наверное, и в дознаватели-то пошел… Нет, не сюда. Сюда нельзя. Об этом он думать не будет. Просто иногда Мирону казалось, будто он должен найти человека. И тогда он спотыкался на середине слова ли, шага и замирал по колено в потоке жизни, потерянно озираясь. Кого-то не было рядом. Кого-то близкого, надежного, самого важного, и маленький беззащитный Мирон стоял в холодной воде, цепенея, и боялся подать голос. Тогда он видел происходящее вокруг словно бы сквозь прозрачную, стремительно несущуюся пелену, как если бы стоял позади водопада. Стоял и убеждал себя, что это сон, и хотел проснуться, в то же время цепенея от ужаса. Где сон? Там, за пеленой, или здесь, по эту сторону обжигающе ледяных брызг, где, кажется, и нет ничего больше, кроме воды, скользких камней и одиночества, но что же тогда холодит спину и почему так страшно обернуться назад, в черную пасть пещеры? Иногда ему казалось, кто-то зовет его оттуда, из невозможного далека. Зовет добрым и таким родным голосом, обволакивающим, как байковое одеяльце, что слезы наворачивались на глаза. И Мирон просыпался. Возвращался. Всегда сюда, где не было никакой пещеры, шла обычная жизнь и он служил дознавателем. Но кто мог ручаться, что в следующий раз он не промахнется? Или, что того хуже, проснется по-настоящему – и окажется, что все наоборот?
На сей раз Мирон опомнился на лестнице, темноватой и негостеприимно крутой лестнице родного территориального присутствия. Ноги все делали правильно – несли его на второй этаж, где в крохотной комнатенке их, бедолаг, теснилось сразу трое. Там Миронов стол, неловко втиснутый как-то наперекосяк, чтобы разнузданное послеобеденное солнце не засвечивало и без того слепенький мониторчик. У входа кривобокий шкаф, на котором стоически чахнет какое-то колчерукое растение. Постер «Галактических войн» на двери – закрыл и наслаждайся разноцветными харями внеземных героев, а начальство, ежели почтит присутствием, дверь всегда нараспашку оставляет, вот и не видит непорядка. Теснота такая, что за стол приходилось протискиваться бочком. Мирону там было хорошо, он не любил гулкой пустоты просторных помещений. Он прошел, скрипя вздутым линолеумом, мимо начальственного кабинета, где в предбаннике с мышиным шелестом перепархивали по клавиатуре пальцы секретарши. Мимо темных людей с одинаковыми лицами, пришибленно сидящих на стульях в ряд. Все как один вскидывали на дознавателя глаза, и вылинявшие эти глаза оживали, вспыхивали необъяснимой надеждой. Дверь в кабинет была распахнута, открывая в облезлой рамке прелестную жанровую сценку «Барышни у офицеров». Две молоденькие свистушки (Мирон невольно приосанился), яркие, порывистые, как попугайчики, тараторили, перебивая друг друга. Стас вел опрос, солидно кивал, к месту вставляя уточнения, и подружки всякий раз восхищенно примолкали, прежде чем разразиться очередной трелью. Мирон проскользнул в кабинет, вопросительно кивнул релаксирующему в уголке за шкафом Тиму. Тот подмигнул.
– Первокурсницы, у них тут общага рядом, знаешь? Вроде соседка у них пропала, ночевать не пришла. Перепугались, дурехи!
Мирон нахмурился, и Тим торопливо пояснил:
– Да на свиданку она усвистала, вчера вечером. Мужика, говорят, классного подцепила, с машиной, с деньгами. Вроде, хвасталась, художник. Завидуют! Девчонки провинциальные, сам понимаешь. – Сослуживец многозначительно помолчал. – Покатается и приедет. Трех дней-то еще не прошло! Но ты ж знаешь Стаса, только дай хвостом перед девками покрутить. Как же, дознаватель, спаситель юных дев…
Мирон смолчал, только отвернулся и с уважением взглянул на двух студенточек. Они уже свесили пестрые локоны на рисуночный опросник, составляли описание пропавшей.
– Молодцы, девочки, – сказал он негромко. – Правильно сделали, что пришли. Отыщем мы вашу подругу.
Они дружно повернулись, взглянули умненькими глазками из-под криво выстриженных многоцветных челок.
– Да все с ней нормально, – недовольно пробасил Тим. – Еще небось вставит им за то, что личную жизнь порушили!
– Может, и вставит, – отрезал Мирон. – А может, спасибо скажет.
Мирон не был птичкой-первокурсницей, но тоже считал, что не нужно ждать три дня, чтобы начать искать пропавшего человека. Ей семнадцать, она месяц как живет совсем одна в огромном чужом городе. Не пришла ночевать, телефон молчит. Если вещь какая пропадет – пусть даже совсем пустяшная, ручка там или еще что, – сразу панику поднимаем, орем, суетимся, все с ног на голову переворачиваем. А тут человек. Мирон и сам не вполне понимал, отчего его так разобрало. Только знал: он отдаст все что угодно, чтобы люди не пропадали. Даже совсем-совсем посторонние. Даже те, о которых он никогда не слышал. Почему-то для него это было жизненно важно.
Немногословная исповедь Тейю вошла в подкорку, как заноза в мякоть пальца. Она почти ничего не знала, только запомнила обрывки разговоров, в которых мало что могла понять, но Дану и этого хватило с лихвой. Его бывшие сослуживцы проникли в чужой мир, к демонам, похитили там оборотня, везли куда-то через другой чужой мир – этот, где обосновался Дан, – и хотя доказательств никаких, он готов был спорить на что угодно, что везли к себе, в родные пенаты. Кому и зачем в Первом мире мог понадобиться настоящий чистокровный демон? Понадобиться настолько, чтобы организовать настоящую экспедицию – скорее всего, тайную, нарушавшую все мыслимые и немыслимые правила, все писаные и неписаные законы, свято соблюдавшиеся в течение столетий. И кто он, черт возьми, этот неведомый организатор, способный открывать Проходы и превративший в собственную игрушку самую совершенную и организованную силу Лучшего из миров, Орден ловчих? Потому что Дан был абсолютно уверен в одном: ловчие никогда и ничего не стали бы делать по собственной инициативе, без приказа лица, обладающего безусловным правом приказывать. Таких людей, собственно, было немного. Верхушка самого Ордена – прежде всего магистр. Верхушка Совета – первейшие из первых, главы представительств. Глава службы присяжных магов. Вот и все! Ловчих невозможно подчинить чужой воле, они неподвластны магии. Это идеальные исполнители, неподкупные, не сомневающиеся, проявляющие инициативу исключительно в рамках поставленной боевой задачи. Там – все на их откуп, и ловчий придушит собственными руками самоуверенного нахала, рискнувшего вмешаться в ход операции, кем бы он ни был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67