ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


В хронике брата Франческо Пипино, законченной в 1314 году, когда «Комедия» не была еще опубликована, также находим эту повесть. Следует предположить, что Пипино, так же как и Данте, восходил к устному народному рассказу. Там говорится, что папа Бонифаций VIII призвал к себе бывшего знаменитого военачальника, сменившего доспехи полководца на рясу францисканца, и предложил ему дать совет, как взять замок Пенестрино (г. Палестрина), главную твердыню и оплот семьи Колонна — врагов папы. Сам Гвидо говорит, что «обычай мой был лисий, а не львиный» и что он ведал все ухищрения и потайные пути политики. В анонимной пизанской хронике читаем: «Когда этот граф (то есть Монтефельтро) покидал город Пизу со своими людьми, которые, предшествуя ему, играли на волынке, флорентийцы бежали, говоря: „Вот идет лиса“. Он подал совет, как действовать обманом, дать обещание и не сдержать свое слово. Несмотря на его хитроумие, он был обманут папой.
Данте не обнаруживает никакого чувства; говоря о Гвидо да Монтефельтро, он не произносит никакого обвинения, не прибегает к сатирическим инвективам. Он удаляется молча. Главным виновником духовной гибели монаха-полководца предстает у Данте папа Бонифаций VIII, ученый теолог, одержимый безмерной жаждой светской власти. В «Пире» Данте хвалил героя старофранцузских романов Ланселота за то, что он, так же как Гвидо да Монтефельтро, вошел на своей ладье в гавань, опустив паруса, то есть смирился под старость лет. Автор «Пира» писал «благороднейший наш латинянин (то есть итальянец) Гвидо да Монтефельтро». Очевидно, впоследствии, в годы работы над поэмой, Данте изменил свое суждение о Гвидо под влиянием дошедших до него рассказов о падении Палестрины.
В этой песне замечательны зрительные образы: огненный столп свивает и клонит свой колючий рог, в то время как пламя с Улиссом уходит во тьму, горя прямым и ровным светом. Муза двадцать восьмой песни «Ада» — ужас.
Моральное сознание Данте глубоко возмущено постоянным зрелищем в истории человечества варварской резни, войн, убийств, мятежей, он надеется избавить человечество от состояния вечной войны, проповедуя единое мировое государство на земле и мир всего мира. В этой песне Данте употребляет резкие, звонкие, жесткие рифмы, соответствующие страшному, порой жестокому, граничащему с отвратительным, содержанию.
Перед поэтами предстает окровавленный Магомет, в средние века католики считали его «еретиком». По весьма распространенному преданию, появившийся среди сарацин при папе Го-нории и императоре Ираклии Магомет исповедовал сначала христианство, но потом отрекся от праведной веры. В некоторых версиях рассказа утверждалось, что Магомет, весьма сведущий в богословии, имел кардинальский сан. Будущий основатель ислама будто бы проповедовал в Африке и почти всю ее обратил в христианство. Но затем кардинал Магомет изобрел новую схизматическую веру. Пророк болел эпилепсией и уверял, что во время приступов беседует с ангелом. Перед тем как уйти (Данте и Вергилий смотрят на него сверху, с моста), уже «занеся ногу», чтобы двинуться дальше, Магомет говорит Данте:
«Скажи Дольчино, если вслед за Адом
Увидишь солнце: пусть снабдится он,
Когда не жаждет быть со мною рядом,
Припасами, чтоб снеговой заслон
Не подоспел новарцам на подмогу;
Тогда не скоро будет побежден».
В этих строках речь идет о событиях 1305—1307 годов («еще горячих»), когда Дольчино Торниелли, уроженец Новары (в Пьемонте), вождь секты апостольских братьев, вместе с несколькими тысячами своих последователей, среди которых было много крестьян, укрепился на горе Дзебелло. Папа Климент V предпринял крестовый поход против восставших, которые призывали церковь возвратиться к обычаям первых христиан и требовали справедливого распределения земли. Несмотря на большие силы осаждавших, Дольчино держался более двух лет, пока голод и снежные заносы не заставили его сдаться. В марте 1307 года Дольчино был сожжен вместе со своей подругой Маргаритой из Трента и другими последователями. Он не отрекся от своих убеждений и пророчил, что воскреснет на третий день.
Ужасные картины девятого рва завершаются явлением знаменитого провансальского трубадура и феодального сеньора Перигора, жившего во второй половине XII века, Бертрана де Борна. Почти все стихи провансальца написаны на политические темы. Данте хвалил его как певца войны в трактате «О народном красноречии» и писал о его щедрости в «Пире». Бертран возбудил вражду между Генрихом II, королем Англии, и его сыном и соправителем герцогом Аквитании Генрихом III, за что и осужден поэтом нести свою отсеченную голову как фонарь в руках.
Когда видение обезглавленного трубадура рассеялось, Данте впервые в Аду проявляет любопытство; взор его словно что-то ищет; как замечает Вергилий: «Другие рвы тебя не так манили». Любопытство читателей возбуждено, но имя грешника, которого Данте хотел бы увидеть, упомянуто только в девятой терцине следующей, двадцать девятой песни. «В этой яме, там… один мой родич», — говорит Данте. Это Джери дель Белло, двоюродный брат отца Данте, умерший между 1269 и 1300 годами. Он упомянут в нескольких флорентийских и болонских документах второй половины XIII века главным образом как свидетель при различных нотариальных сделках. В списке 1269 года среди гвельфов, чьи дома во времена владычества гибеллинов во Флоренции были разрушены, значится и этот дядя поэта. Джери, человек необузданного нрава, склонный к насилию (за что и попал в Ад), был убит Бродайо Саккетти. Смерть его не была отомщена. Только в 1342 году Саккетти и Алигьери примирились при посредничестве герцога Афинского, правившего Флоренцией. Мир заключил брат Данте Франческо от своего имени и от имени Пьетро и Якопо, сыновей поэта. Кровавая месть рассматривалась в XIII—XIV веках как священное право и долг родственников и не каралась законом. Неотомщенный Джери гневно указывал в Аду перстом на своего племянника Данте. Данте — сын своего времени: в канцонах, а также в письме к императору Генриху VII он оправдывал месть. Во второй канцоне о Каменной Даме поэт восклицал: «Прославлен будет мститель похвалою!» Однако в этой песне «Ада», несмотря на стоны неотмщенного родича, которого поэт и замечает и не замечает, Данте как бы отходит в сторону от насилия, внимая словам Вергилия: «И не о нем ты должен помышлять». И они продолжают свой путь.
В десятом, последнем рве восьмого круга находятся фальсификаторы металлов (алхимики), люди, выдававшие себя за других, фальшивомонетчики и, наконец, просто лжецы и клеветники. Данте сравнивает их вопли и проклятия, заставляющие его зажать уши, с воплями и стонами больных, одолеваемых лихорадкой, в лазаретах малярийных областей Вальдикьяны, Мареммы и Сардинии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94