И вообще, если бы он меня сзади не ударил палкой, пока я дрался с маленьким, то неизвестно бы, чем все закончилось. Так что можешь мной гордиться.
— Я горжусь, горжусь тобой, — бросилась к нему Наташа и заплакала.
— Ну не надо, не надо, успокойся. Это ерунда и слез твоих не стоит Просто мне очень захотелось тебя увидеть, вот я и попросил маму тебе позвонить.
Весь вечер Наташа просидела у Виталика. Она кормила его, поила чаем, они долго болтали Потом он заснул Нина Петровна просила Наташу остаться, но та решила ехать домой, ей казалось неудобным оставаться здесь ночевать. На прощание Нина Петровна подарила Наташе колготки.
— Возьмите, Наташа. Чтобы доехать нормально.
Наташа покраснела, но подарок приняла. Пошла в ванную и переоделась. И только тут вспомнила, что она сегодня должна была идти к Марине. Ведь Марина хотела сообщить ей что-то очень важное.
Она попросила разрешения позвонить.
— Конечно, конечно, Наташенька, звоните.
Наташа набрала Маринин номер. Подошел мужчина.
— Марину? — переспросил он. — А она уже спит.
Она болеет, понимаете… А… — вдруг голос его стал тревожным. — А, простите, кто ее спрашивает?
— Это.. — хотела ответить Наташа и вдруг, сама того не желая, сказала:
— Знакомая. Я завтра позвоню. — И бросила трубку. Только тут она почувствовала, как отчего-то у нее бешено застучало сердце и кровь прилила к щекам.
Домой она приехала уже в первом часу ночи. Все спали.
На следующий день она почему-то не стала звонить Марине. Что-то мешало ей сделать это, что-то пугало ее. Их странное знакомство стало вызывать у нее чувство тревоги.
Вечером после работы она подходила к своему дому и вдруг увидела собутыльников Николая — Сапелкина и Трыкина. Было светло, и она отчетливо разглядела у Трыкина огромный фонарь под правым глазом. Лицо Сапелкина тоже было в каких-то кровоподтеках и ссадинах.
Увидев Наташу, они смутились и слегка приостановились. Резко остановилась и она. Стояла и глядела на них.
— Здорово, Наташка, — ухмыльнулся как-то нервно Сапелкин. — С работы? А мы вот…
— Глаз-то не болит? — обратилась она к Трыкину, глядя ему прямо в лицо.
— Хм… Э… — мямлил он нечто невразумительное.
— Так как же?
— Да нет… — пожал он плечами.
— Ну так заболит. — Не в состоянии больше говорить от охватившего ее бешенства, Наташа зашагала домой.
Войдя в квартиру, в прихожей встретилась с Николаем. Увидев на его лице блудливую хитренькую улыбочку, она почувствовала такое дикое желание убить его, что, не говоря ни слова, быстро прошла к себе.
— Тебе тут девушка какая-то звонила, — мать всунула голову в комнату. — Голос вроде знакомый.
А кто, не пойму.
Наташа внимательно поглядела на мать и ничего не сказала.
В течение двух недель ни Наташа, ни Марина не звонили друг другу. Но как-то опять поздним вечером раздался звонок от Марины.
— Мы что-то забыли друг друга, — каким-то странным голосом произнесла она. — И напрасно.
— Ты понимаешь, Марина, — стала оправдываться Наташа, — Виталика избили в тот день на улице, меня вызвала его мать. Я звонила вечером, но ты уже спала…
— Не надо слов, Наташа. Дело не в этом. Я понимаю, что ты понимаешь, а ты понимаешь, что я понимаю. И мы боимся нашей встречи, боимся, что она может резко изменить нашу жизнь, нарушить привычный ход вещей, разорвать какие-то устоявшиеся связи.
И тем не менее эта молчанка не может продолжаться вечно. А мое преимущество перед тобой заключается в том, что я знаю, чего не знаешь ты. И я обязана тебе это рассказать. Приходи завтра после работы. Я уже поправилась, но хочу поговорить с тобой здесь. Мне здесь удобнее говорить об этом. А отец все время дома, пишет книгу, на лекции ездит только утром. А вот завтра ни его, ни мамы не будет. Приезжай. Обязательно приезжай. Хорошо?
— Хорошо. Приеду. Обязательно приеду, — твердо сказала Наташа. Ее радовало, что Марина сумела первой произнести эти важные слова, которые кто-то из них должен был сказать.
После работы Наташа пошла в сторону Марининого дома. У нее было хорошее настроение, Виталик уже совсем поправился, и только повязка на голове напоминала об инциденте. Но Наташа гордилась этой повязкой, она крепко держала Виталика под руку, когда они шли по улице, и заглядывала ему в глаза.
Они встречались почти каждый день, гуляли по своим любимым местам, иногда сидели у него дома. Но между ними ничего не было, он был робок, боялся прикоснуться к ней, боялся, чтобы она не подумала чего-то дурного, опошляющего их отношения. В свою очередь боялась и она. И эта грань нежных, теплых, ласковых отношений никак не могла быть преодолена, и отношения не могли перейти в другую, более серьезную фазу. Иногда они внимательно глядели друг на друга, глаза их загорались огнем страсти, но ни Виталик, ни Наташа не делали попыток физического сближения, им пока было достаточно и этих взглядов.
Они не хотели торопить события.
Наташа уже подходила к дому Марины в Бобровом переулке, как вдруг нос к носу столкнулась с самой Мариной, бегущей куда-то, бледной, взволнованной.
— Марина, что с тобой?
— Ой, привет. Не получится у нас с тобой разговора, Наташа. Стае в аварию попал, разбился, говорят, вдребезги, только что звонил его отец. Он был в Склифе. Я бегу туда. Так что… как-то не судьба нам переговорить, сестричка, — странно улыбнулась Марина.
— Что?
— Да, да, да, точно. Неужели ты сомневалась?
Только ты извини, я не могу больше. Он при смерти.
Я должна ехать к нему. В такие минуты забывается все плохое, помнится только хорошее. Ты знаешь, он был иногда такой нежный, беззащитный, как ребенок, я очень любила его таким. — Голос у Марины дрогнул, а на глаза навернулись слезы. — Я побежала, надо ловить машину. Вон кто-то едет. Эй, эй! — побежала она к дороге. Обернулась и крикнула Наташе:
— И не расспрашивай ни о чем свою мать, не надо. Я сама тебе все расскажу, сама! Не надо ее ни о чем расспрашивать, я хочу, чтобы ты все узнала от меня, — Около Марины остановились бежевые «Жигули», она поговорила с водителем, потом села в машину и махнула рукой Наташе.
Больше им встретиться не удалось. Наташа пару раз звонила Марине домой, но то мужской, то женский голоса отвечали, что Марина в больнице. Потом как-то вечером Марина позвонила сама и захлебывающимся от радости голосом сообщила, что Стасик поправляется.
— Он узнал меня, представляешь?! Он открыл глаза, узнал меня и заплакал. Ты представляешь? Врачи говорят, пошло на поправку. Ладно, пока, я позвоню!
…И вот теперь Николай убит, ее допрашивают, следователь подозревает ее, уточняет ее алиби. И… красная куртка, джинсы, следы от кроссовок… И пропавшие ключи после визита к Марине. Неужели? Неужели?..
Наташа быстрыми шагами подходила к дому Марины.
На ее счастье, Марина оказалась дома и при этом была одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Я горжусь, горжусь тобой, — бросилась к нему Наташа и заплакала.
— Ну не надо, не надо, успокойся. Это ерунда и слез твоих не стоит Просто мне очень захотелось тебя увидеть, вот я и попросил маму тебе позвонить.
Весь вечер Наташа просидела у Виталика. Она кормила его, поила чаем, они долго болтали Потом он заснул Нина Петровна просила Наташу остаться, но та решила ехать домой, ей казалось неудобным оставаться здесь ночевать. На прощание Нина Петровна подарила Наташе колготки.
— Возьмите, Наташа. Чтобы доехать нормально.
Наташа покраснела, но подарок приняла. Пошла в ванную и переоделась. И только тут вспомнила, что она сегодня должна была идти к Марине. Ведь Марина хотела сообщить ей что-то очень важное.
Она попросила разрешения позвонить.
— Конечно, конечно, Наташенька, звоните.
Наташа набрала Маринин номер. Подошел мужчина.
— Марину? — переспросил он. — А она уже спит.
Она болеет, понимаете… А… — вдруг голос его стал тревожным. — А, простите, кто ее спрашивает?
— Это.. — хотела ответить Наташа и вдруг, сама того не желая, сказала:
— Знакомая. Я завтра позвоню. — И бросила трубку. Только тут она почувствовала, как отчего-то у нее бешено застучало сердце и кровь прилила к щекам.
Домой она приехала уже в первом часу ночи. Все спали.
На следующий день она почему-то не стала звонить Марине. Что-то мешало ей сделать это, что-то пугало ее. Их странное знакомство стало вызывать у нее чувство тревоги.
Вечером после работы она подходила к своему дому и вдруг увидела собутыльников Николая — Сапелкина и Трыкина. Было светло, и она отчетливо разглядела у Трыкина огромный фонарь под правым глазом. Лицо Сапелкина тоже было в каких-то кровоподтеках и ссадинах.
Увидев Наташу, они смутились и слегка приостановились. Резко остановилась и она. Стояла и глядела на них.
— Здорово, Наташка, — ухмыльнулся как-то нервно Сапелкин. — С работы? А мы вот…
— Глаз-то не болит? — обратилась она к Трыкину, глядя ему прямо в лицо.
— Хм… Э… — мямлил он нечто невразумительное.
— Так как же?
— Да нет… — пожал он плечами.
— Ну так заболит. — Не в состоянии больше говорить от охватившего ее бешенства, Наташа зашагала домой.
Войдя в квартиру, в прихожей встретилась с Николаем. Увидев на его лице блудливую хитренькую улыбочку, она почувствовала такое дикое желание убить его, что, не говоря ни слова, быстро прошла к себе.
— Тебе тут девушка какая-то звонила, — мать всунула голову в комнату. — Голос вроде знакомый.
А кто, не пойму.
Наташа внимательно поглядела на мать и ничего не сказала.
В течение двух недель ни Наташа, ни Марина не звонили друг другу. Но как-то опять поздним вечером раздался звонок от Марины.
— Мы что-то забыли друг друга, — каким-то странным голосом произнесла она. — И напрасно.
— Ты понимаешь, Марина, — стала оправдываться Наташа, — Виталика избили в тот день на улице, меня вызвала его мать. Я звонила вечером, но ты уже спала…
— Не надо слов, Наташа. Дело не в этом. Я понимаю, что ты понимаешь, а ты понимаешь, что я понимаю. И мы боимся нашей встречи, боимся, что она может резко изменить нашу жизнь, нарушить привычный ход вещей, разорвать какие-то устоявшиеся связи.
И тем не менее эта молчанка не может продолжаться вечно. А мое преимущество перед тобой заключается в том, что я знаю, чего не знаешь ты. И я обязана тебе это рассказать. Приходи завтра после работы. Я уже поправилась, но хочу поговорить с тобой здесь. Мне здесь удобнее говорить об этом. А отец все время дома, пишет книгу, на лекции ездит только утром. А вот завтра ни его, ни мамы не будет. Приезжай. Обязательно приезжай. Хорошо?
— Хорошо. Приеду. Обязательно приеду, — твердо сказала Наташа. Ее радовало, что Марина сумела первой произнести эти важные слова, которые кто-то из них должен был сказать.
После работы Наташа пошла в сторону Марининого дома. У нее было хорошее настроение, Виталик уже совсем поправился, и только повязка на голове напоминала об инциденте. Но Наташа гордилась этой повязкой, она крепко держала Виталика под руку, когда они шли по улице, и заглядывала ему в глаза.
Они встречались почти каждый день, гуляли по своим любимым местам, иногда сидели у него дома. Но между ними ничего не было, он был робок, боялся прикоснуться к ней, боялся, чтобы она не подумала чего-то дурного, опошляющего их отношения. В свою очередь боялась и она. И эта грань нежных, теплых, ласковых отношений никак не могла быть преодолена, и отношения не могли перейти в другую, более серьезную фазу. Иногда они внимательно глядели друг на друга, глаза их загорались огнем страсти, но ни Виталик, ни Наташа не делали попыток физического сближения, им пока было достаточно и этих взглядов.
Они не хотели торопить события.
Наташа уже подходила к дому Марины в Бобровом переулке, как вдруг нос к носу столкнулась с самой Мариной, бегущей куда-то, бледной, взволнованной.
— Марина, что с тобой?
— Ой, привет. Не получится у нас с тобой разговора, Наташа. Стае в аварию попал, разбился, говорят, вдребезги, только что звонил его отец. Он был в Склифе. Я бегу туда. Так что… как-то не судьба нам переговорить, сестричка, — странно улыбнулась Марина.
— Что?
— Да, да, да, точно. Неужели ты сомневалась?
Только ты извини, я не могу больше. Он при смерти.
Я должна ехать к нему. В такие минуты забывается все плохое, помнится только хорошее. Ты знаешь, он был иногда такой нежный, беззащитный, как ребенок, я очень любила его таким. — Голос у Марины дрогнул, а на глаза навернулись слезы. — Я побежала, надо ловить машину. Вон кто-то едет. Эй, эй! — побежала она к дороге. Обернулась и крикнула Наташе:
— И не расспрашивай ни о чем свою мать, не надо. Я сама тебе все расскажу, сама! Не надо ее ни о чем расспрашивать, я хочу, чтобы ты все узнала от меня, — Около Марины остановились бежевые «Жигули», она поговорила с водителем, потом села в машину и махнула рукой Наташе.
Больше им встретиться не удалось. Наташа пару раз звонила Марине домой, но то мужской, то женский голоса отвечали, что Марина в больнице. Потом как-то вечером Марина позвонила сама и захлебывающимся от радости голосом сообщила, что Стасик поправляется.
— Он узнал меня, представляешь?! Он открыл глаза, узнал меня и заплакал. Ты представляешь? Врачи говорят, пошло на поправку. Ладно, пока, я позвоню!
…И вот теперь Николай убит, ее допрашивают, следователь подозревает ее, уточняет ее алиби. И… красная куртка, джинсы, следы от кроссовок… И пропавшие ключи после визита к Марине. Неужели? Неужели?..
Наташа быстрыми шагами подходила к дому Марины.
На ее счастье, Марина оказалась дома и при этом была одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39