Постепенно жизнь вошла в нормальное русло. Работа, дом. Новые знакомства, изредка, но случавшиеся, когда избежать их было неловко, во что-либо серьезное пока не перерастали. Работа, дом. Дом. Работа…
У хозяина случились неприятности с какими-то бандитами. Нюансы Свете никто, конечно же, не раскрывал, но кое-что она видела. Команда, наехавшая на коммерсанта, серьезного места в преступной иерархии не занимала, но отличалась аппетитом и целеустремленностью. Договориться по-доброму не удалось, обращаться в органы хозяин не стал. По разным причинам. Сложившиеся стереотипы вкупе с собственным, не самым безупречным, прошлым. Да и настоящим, также не отличающимся безгрешностью. Те же налоги, «левая» водка и прочее. Кто-то из знакомых коммерсанта подвизался в охранной структуре, и у ларька выставили часового. Первые несколько смен Светлане выпадало работать с одним и тем же охранником, нудноватым пенсионером МВД, обожавшим пить чай, который он приносил из дома в большом китайском термосе, и читать нотации о падении нравов современной молодежи на примерах собственных дочерей и случаев из милицейской практики. С ним было спокойно, но скучно. От сменщиц Светлана слышала, что два других секыорити от пожилого коллеги разительно отличаются.
Один – подлинный Казанова, уже успевший подбить клинья не только ко всем продавщицам, но и к проходившим поблизости девушкам, чьи возраст и внешность казались ему подходящими, то есть практически ко всем. Второй – истинный Рэмбо. Большой, красивый и суровый. Говорит мало, сторожит бдительно, постоянно набивает кулаки о дощечку, которую носит с собой, а по вечерам, когда стемнеет, позади ларька отрабатывает приемы рукопашного боя.
Прошло совсем немного времени, и Свете довелось его увидеть. Забежала к сменщице рассчитаться за купленную у нее косметику, а он как раз стоял на улице и смотрел на близлежащий пустырь взглядом, которому позавидовал бы и Гойко Митич в роли вождя североамериканских индейцев.
Поболтали, вышли из ларька покурить, и Света спросила без всякой задней мысли:
– Молодой человек, у вас зажигалки не найдется?
– Не курю, – ответил он после паузы, и опять пришло на ум сравнение с индейцем.
– Он не курит, – шепотом сказала и сменщица, лицо которой отражало всю гамму положительных чувств, испытываемых ею к охраннику.
Света пренебрежительно фыркнула: на нее Заваров впечатления не произвел. Чуть позже, когда он, привлеченный каким-то шумом, отошел на расстояние, с которого не мог услышать их разговор, Света повторила слова, некогда сказанные ее одноклассницей по поводу Игоря:
– Чего ты телишься? Такого мужика надо хватать обеими рукам, отбирать паспорт и волочить в загс.
– Куда там мне, – вздохнула сменщица, на которой «висели» старенькие родители, малолетний ребенок и долги мужа, сбежавшего от кредиторов в неизвестном направлении. – Это ты не теряйся.
– Надо мне такое счастье!
– Счастья всем хочется…
Через несколько дней, слегка опоздав на пересменку, вместо привычного милицейского пенсионера она увидела индейского Рэмбо.
– Артур, – представился он и молчал до тех пор, пока Света не «посчиталась» и не отпустила отработавшую свое продавщицу.
Потом он, правда, тоже продолжал молчать, так что пришлось начинать диалог самой. Не потому, что он понравился и хотелось развить отношения, а просто так. Чтоб не скучать, наверное.
– С Петровичем ничего не случилось?
– Он в порядке, просто мы поменялись.
– На один раз?
– Навсегда.
– Чего так?
– Просто ты мне понравилась. Не найдя, что ответить, Света принялась вытирать тряпкой прилавок. Когда почувствовала, что это занятие затянулось и она выглядит глуповато, спросила:
– А ты принес с собой дощечку?
– Кого?
– Ну эту фигню, по которой ты все время молотишь.
– Это не фигня. – Заваров отвернулся, и Света сочла необходимым извиниться.
– Прости, – сказала она тремя минутами позже, – я не хотела тебя обидеть. Ляпнула, не подумав, что для тебя это может быть важно.
– Меня обидеть невозможно.
Собственно, до конца смены они практически ни о чем больше не говорили. Свету это одновременно и раздражало, и забавляло… И настраивало на определенные мысли.
Во время следующего дежурства Артур «базаром развел» троих братков, подваливших к ларьку покачать права по поводу купленной якобы бодяжной водки. Света не сомневалась, что драки не избежать, готовилась, когда она начнется, бросить все и бежать искать помощи, но обошлось. Странным образом присмирев, отморозки сели в расхристанную «Самару» и убрались восвояси.
– Проще было им стошку отдать, – заметила Света, когда Артур вернулся в ларек. – Зачем было так нарываться?
– Вот именно, зачем было им так нарываться? А если всем давать, так давалка быстро отвалится.
– Нет, обязательно надо подраться!
– Мужчина иногда должен драться. Если, конечно, за правое дело. За свою женщину, например.
– Один уже…– Света прикусила язык, отвернулась к висевшему на стене зеркальцу, резкими движениями стала поправлять прическу.
Она чувствовала, что Артур на нее внимательно смотрит, и это ей нравилось.
Впервые после гибели Игоря мужской взгляд заставил ее испытать волнение.
При всем желании она не могла избавиться от параллелей. Оба – сильные, надежные, молчаливые. Серьезные. Не торопыги, стремящиеся переспать с женщиной прежде, чем случится какая-нибудь история и станет ясно, как мало они из себя представляют на самом деле. Однажды был такой поклонник: петушился, шептал жаркие клятвы и однажды поздним вечером обделался, когда к ним подвалили двое подвыпивших юнцов, чтобы попросить сигарету и «занять» денег на пиво.
– Я бы справился с ними обоими, – говорил поклонник, когда захлопнулась дверь подъезда, отгородив их от полного опасностей внешнего мира. – Но эта картина могла плохо сказаться на твоей психике. Сто рублей – не деньги, я завтра больше заработаю…
Эта сценка семилетней давности вспомнилась, пока Светлана причесывалась. Она представила Артура в той ситуации… И попросила прощения у Игоря.
– Чтобы чувствовать себя уверенно при разговоре с дуболомами, надо время от времени в одиночестве стучать по дереву, – сказал Артур, вжикая «молнией» спортивной сумки и вынимая свой тренировочный снаряд.
– Ты сам это придумал?
– Мне объяснил это… Один хороший человек. Потом он погиб.
Света была удивлена, когда узнала возраст Артура. Только-только двадцать один год исполнился; всего несколько месяцев, как демобилизовался из армии! Она старше его на два с половиной года…
– Ну и что? Внешне этого незаметно, – невозмутимо сказал Заваров и, подумав, добавил: – Тем более, ты выглядишь намного моложе.
Потом она узнала, что он воевал в Чечне, куда отправился добровольцем:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54