Резким движением он открыл дверь.
– Странно! – воскликнул он, остановившись на пороге…
Куда же девалась старинная мебель, которую Валентина видела в салоне, ценные шкатулки, статуэтки, роскошь интерьера?
Так же как и в вестибюле, в салоне не было ни мебели, ни ковров, а царило полное запустение. Казалось, здесь никто не жил уже очень давно.
Жюв бросил взгляд на Фандора.
– Мой друг, она посмеялась над тобой, это баронесса, – констатировал он.
По всей очевидности, такое объяснение сразу пришло ему на ум.
Но почему же тогда Валентина, почему баронесса де Леско выдумала такую странную басню и рассказала ее Фандору? Почему она обманула его именно таким образом?
– Странно, очень странно, – повторял Фандор.
И чтобы лучше разобраться в реальности происходящих вещей, журналист в обществе Жюва осмотрел особняк сверху донизу.
– Мы, наверное, ошиблись, – сказал репортер. – Мы собирались найти другой вестибюль, другой салон.
Но они ничуть не ошиблись. Проведенный ими тщательный осмотр покинутого особняка только убедил их в том, что дом действительно давным-давно необитаем.
Немного усталые друзья вышли к подъезду.
– Это уж слишком! – прошептал Жюв.
– Да, слишком, – согласился Фандор.
Журналист внезапно нахмурил брови и выругался:
– Черт возьми, что бы это могло значить? Не может быть, чтобы Валентина де Леско посмеялась надо мной таким образом. Я не вижу, с какой целью она бы так поступила. Но все же, если она нашла дом обитаемым вчера, то именно вчера ее шантажировали и украли у нее два бриллианта, создав соответствующую обстановку. Недопустимо, чтобы все это разобрали в течение дня. Ну что ж, посмотрим…
Оставался еще один простой способ распутать клубок.
Напротив особняка находился маленький домишко, где какая-то женщина вытряхивала одежду.
Фандор подошел к ней и спросил:
– Мадам, вы не могли бы мне сказать, вчера во второй половине дня отсюда никто не выезжал?
Оторвавшись от своих дел, женщина в свою очередь задала вопрос:
– Отсюда, мсье? Нет, никто не выезжал.
– Но, мадам, – настаивал Фандор, – в этом доме жили, не правда ли?
И он указал на загадочный особняк. Его собеседница отрицательно покачала головой.
– Жил ли кто-нибудь в этом особняке, мсье? Нет, мсье! Вот уже более десяти лет я проживаю на этой улице и всегда знала, что в этом доме никто не жил. Неизвестно даже, кому он принадлежит.
– Вы уверены в этом, мадам?
– Совершенно уверена.
Не было смысла больше настаивать. Фандор это понял.
Затем, чтобы убедить добрую женщину, почему этот дом привлек их внимание, он добавил:
– Мы архитекторы и считаем… Кот бурмасек!.. Кот бурмасек…
Фандор закончил фразу, пробормотав нечто совершенно непонятное, сопровождая при этом свою речь самой обаятельной улыбкой и любезным поклоном. Это ничего не означало, но оставляло о нем хорошее впечатление! Это была еще одна из его добрых шуток.
Затем Фандор подошел к Жюву и спросил его:
– Вы все слышали?
– Да… Баронесса обманула тебя!
– Нет! – возразил Фандор. – Это невозможно.
– Тогда как же ты объяснишь все случившееся?
Жюв бросил взгляд на Фандора. Он видел, как тот пожал плечами, скривил губы, сделал недовольную гримасу.
– По правде сказать, – сознался Фандор, – какое же объяснение мог бы я дать? Никакого. Это загадка.
И помрачнев, став еще более озабоченным, Фандор продолжал:
– Скажите мне, Жюв, вот что… Представьте себе, что это дело еще далеко не закончено. Я мог бы рассчитывать на вас?
– Разумеется!
– А вы обязаны официально заявить о нем в Службу безопасности?
– Когда ты этого захочешь…
– Тогда завтра!
– Решено!
Друзья покинули Монмартр.
Глава 9
ЖАП… ЖАП…
– О чем он вас спрашивал сейчас, мсье Жюль, этот слабоумный?
– По правде сказать, ни о чем особенном, мсье Жозеф. Это кретин, который через каждые десять минут приходит справиться о письмах «до востребования».
– Так в чем же дело?
– Дело в том, что не было корреспонденции с самого последнего его визита. И я, естественно, не проверил груду писем… Вот об этом он и пошел жаловаться приемщику.
– А что он сказал приемщику?
– Ничего. Он спровадил этого добродушного малого. Подумать только! Он изучал его приходный журнал!
Подтрунивая над публикой, повесив на проволочную сетку своего окошка дощечку с ироничной надписью: «Закрыто», двое служащих почты приготовились к уходу домой, а на их место должна была прийти вторая послеполуденная смена.
Начиная с самого утра, у них не было ни минуты отдыха, ни минуты покоя. Почтовое отделение, к которому они принадлежали, относилось к торговой палате и было действительно всегда перегружено, всегда заполнено публикой. Но именно в это утро ситуация сложилась еще хуже, чем обычно.
Отдел «до востребования», как всегда по субботам, посещало несметное количество молодых дам, приходивших получить послания от своих возлюбленных, назначавших свидания на воскресенье… Телеграф тоже работал безостановочно в результате громкого судебного процесса, требующего наиболее сложного телеграфного обмена между прокуратурой Парижа и прокуратурой провинции. Обстановка накалилась, и нервы служащих были напряжены до предела. Поэтому в утренний прием приемщику приходилось успокаивать приходивших к нему недовольных клиентов, выдвигавших самые несуразные требования.
Теперь эта тяжелая работа заканчивалась. Происходила пересменка служащих, и, как отметил с пафосом господин Жозеф: «Нельзя сказать, что этой смене так уж досталось!»
Но как раз в тот момент, когда электрические часы пробили полдень, а приемщик выходил из своего почтового отделения, случилось непредвиденное: служащий, занятый приемом пневматической почты, воскликнул:
– Но они все посходили с ума, черт подери, там, на Центральном! Они морочат нам голову!
Остальные даже притихли, а приемщик бросился вперед:
– Что еще там произошло? Вы не могли бы выбирать более вежливые выражения?
Недовольный служащий подошел к нему.
– Посмотрите, господин приемщик, – объявил он, – вот что Центральное почтовое отделение послало нам в последней партии.
Служащий протянул приемщику узкий маленький пакетик из кожи, один из тех, которые, сгруппированные вместе, образуют пневматические партии. Их посылают во все почтовые отделения и перевозят транзитом в течение нескольких минут. Письма, посланные по пневматичке, – так обычно называют их в народе.
Но служащий был разгневан и возмущен тем, что внутри одного из этих пакетиков он обнаружил маленькую хрупкую коробочку.
– Черт подери! – преувеличивая свое возмущение, воскликнул служащий, свирепо смотревший на приемщика. – Существует немудреное распоряжение по этому вопросу: в пневматических партиях не должно быть твердых тел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86