Если, конечно, Мейдин не сочтет себя неотразимой в своем красном костюме и не попросит меня нащелкать побольше снимков, чтобы она могла приложить их к своим рождественским поздравлениям.
Перед уходом я заскочил в аптеку сообщить Мельбе, что меня наняли для слежки, и попросить принимать для меня сообщения. Не успел я все это выложить, как Мельба прервала меня:
— И за кем следим?
Взгляд её тем временем был обращен не на меня, а на улицу перед аптекой, где красовался «корвет» Мейдин.
Я сделал вид, что не услышал вопроса. Видите ли, Мельба неофициальный лидер Пиджин-Форкского Центра Сплетен, и я прямо воочию увидел, с какой нескрываемой гордостью она делится последними новостями с членами этой уважаемой организации. По-моему, совсем ни к чему объекту слежки из чужих уст узнавать, что за ним хвост.
— Я с вами свяжусь, — поспешно проговорил я. Прозвучало это как одно длинное слово. И пока секретарша открывала рот, чтобы задать очередной вопрос, я уже был на улице.
Однако успел заметить, как сузились глаза Мельбы, и с каким любопытством она вытягивала шею, провожая меня взглядом. Из дверей я выскочил, как пробка из бутылки.
Машину я всегда оставляю в проходе между аптекой и соседней с ней галантереей, так что до неё было каких-то два шага. В мгновение ока я пристроился позади «корвета».
Мейдин помахала мне пальцами в зеркальце. Я посмотрел-посмотрел, и ничего другого не придумал, как помахать в ответ. Чувствовал я себя именно так, как пять минут назад назвала меня Мейдин, — даже если мне просто послышалось. Простачком. А ещё вернее — полным идиотом.
Я не мог не заметить, когда мы пышной кавалькадой двинулись вдоль по улице — впереди Мейдин на «корвете», следом я на пикапе, — что Мельба снова прилипла к окну, в крайнем возбуждении взбивая пучок. Мельбе я ручкой не помахал. Зато помахала Мейдин. Я прямо передернулся от отвращения.
Сворачивая следом за Мейдин на Главную Улицу, которая потом переходит в автомагистраль между штатами, я не мог избавиться от неприятного ощущения, что совершаю самую большую в жизни глупость. Хотя, нет, постойте. А мой брак с Клодзиллой? По глупости он, пожалуй, намного превосходит эту невероятную сделку. Правда, в денежном выражении Миссия Мейдин — полная противоположность моему краткому супружеству.
Как это ни удивительно, но Мейдин оказалась права. Следить за человеком, который об этом знает, гораздо проще. Я часто терял Мейдин из виду, учитывая, какую скорость может развивать «корвет». Но всякий раз она предусмотрительно притормаживала и на обочине дожидалась, пока моя машина покажется на вершине холма.
Когда я нагонял, она снова и снова махала мне в зеркальце заднего вида, но я говорил себе: «Ну и что же, подумаешь! Если Мейдин вздумалось завести себе „хвост“ за полторы тысячи долларов, то кто я такой, чтобы отговаривать ее? К тому же, я честно пытался. Она не послушала».
Я думал, что Пакетты живут в местечке вроде Двенадцати Дубов: это престижный район, я уже о нем упоминал. Туда, как по закону гравитации, слетаются все «денежные мешки» Пиджин-Форка. Как будто деньги — это некая разновидность магнита, притягивающая их обладателей к себе подобным. Я, например, никогда не испытывал на себе этого притяжения.
Однако мы с Мейдин пропустили левый поворот на шоссе № 46, ведущее к Двенадцати Дубам. Может быть, Пакетты подыскали себе какой-нибудь славный домик на очень дорогом, закрытом для посторонних участке земли, — я бы на их месте так и сделал.
Я почему-то был уверен, что догадка моя верна, поэтому удивился, заметив, как Мейдин сворачивает на извилистую дорожку, покрытую гравием, ведущую к старой ферме Изома Пакетта. Эта та самая ферма, мимо которой я езжу каждый божий день.
Видимо, сказав, что они с Дуайтом унаследовали ферму, Мейдин выражалась вовсе не фигурально, а буквально. Они действительно жили в старом семейном гнезде Изома.
С дороги любой мог созерцать дом, стоящий на холме в отдалении. Белый, в Викторианском стиле начала двадцатого века, с позолотой на каждом щипце, каждом карнизе, каждом уголке полусферического крыльца, дом напоминал иллюстрацию к историческому роману. Там было две пары качелей на террасе, пять печных труб и мощеная дорожка к парадному крыльцу. Сверху на нем громоздилось нечто вроде купола. Покрытая коричневой кровельной дранкой, эта коническая штука была похожа на гигантский сливочный рожок крем-брюле, упавший на крышу их дома.
Когда была жива старая миссис Пакетт, вдоль мощеной дорожки с обеих сторон были высажены цветы. По крайней мере, я так слышал. Теперь же, созерцая поросшую травой и сорняками землю, я вдруг осознал, как давно это было. Помнится мне, мать Дуайта скончалась от рака незадолго после того, как он окончил колледж. Не уверен в точной дате этого печального события, но причину я хорошо запомнил. По этой же самой причине умерла и моя мама. Теперь о прежних днях напоминали всего несколько чахлых оранжевых цветков, одиноко растущих около парадного входа. Даже издалека было видно, как не хватает стенам хорошего слоя краски.
Я вздохнул, внезапно меня охватила необъяснимая грусть. Бедный старик Изом. Наверное, он здорово сдал в последние годы, раз довел дом до такого жалкого состояния. Напрашивался вопрос: куда же смотрели двое его сыновей? Хотя, если бы Имоджин пыталась продать сейчас этот дом, она даже в таком состоянии назвала бы его величественным и очаровательным. И я бы с ней согласился.
Но у Мейдин имелось для этого местечка совсем другое описание. Она затормозила там, где гравийная дорога встречается с мощеной дорожкой, ведущей к крыльцу, вышла из «корвета», и с Пупсиком в руке подошла к моей машине.
— Ну вот, здесь мы и живем, — она кинула уничижительный взгляд на дом, — наша семейная тюрьма.
Я вылупился на нее, открыв рот. И что же, скажите на милость, эта леди имела в виду? И почему семейная тюрьма? Я лихорадочно думал, что же ответить, но в голову ничего не шло.
Я нервно поглядывал на дом, ожидая, что Дуайт Пакетт в любую минуту может сам показаться на пороге. И как мне в таком случае объяснять, что я здесь делаю? В конторе эта ситуация показалась мне не настолько смехотворной, как сейчас, когда предстояла встреча с третьим участником событий, который, между прочим, и финансирует все это предприятие.
Заметив мой взгляд, Мейдин беспечно махнула рукой.
— Ой, не волнуйтесь, Хаскелл. Никого сейчас дома нет, — она чесала Пупсика за ухом. — Дело в том, что Дуайт уехал по магазинам и вернется, наверное, только часа в два.
Я смотрел на неё в недоумении. Наверное? Она не уверена? Сколько же времени требуется Дуайту на хождение по магазинам?
Конечно, если бы разговор шел о Клодзилле, у меня бы это не вызвало ни малейшего беспокойства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47