С минуту казалось, что Уэсли готов отступить, но потом с решительностью, удивившей его самого, он выхватил револьвер.
Тайри прореагировал мгновенно: его рукой управлял инстинкт. Он тотчас же выхватил из кобуры свой «кольт» и взвел курок. И дуло его револьвера смотрело прямо в грудь Уэсли, а шериф еще не успел прицелиться. Перед лицом неминуемой смерти Уэсли побледнел как мел. Дуло «кольта» Тайри казалось огромным, как устье каньона, а глаза Тайри, не мигая смотревшие на него, были холодными, как могила.
И тогда он услышал голос Рэйчел, прорезавший тяжелую тишину:
– Тайри! Не делай этого!
Палец Тайри, лежавший на спусковом крючке, замер, и выстрела не последовало. Уэсли ждал, затаив дыхание. Рэйчел выскочила из дома, подбежала к Тайри и положила руку ему на плечо.
– Пожалуйста, не убивай его, – попросила она едва слышным голосом, и, не услышав ответа, встала между ним и Уэсли, оказавшись на линии огня.
Проклиная себя за глупость, Тайри опустил револьвер.
И Клинт Уэсли почувствовал, что настал его звездный час. Сделав быстрый шаг вправо, он выхватил револьвер из кобуры и нацелил его прямо в грудь Тайри, ведь Рэйчел оставалась стоять там, где и прежде, и теперь была вне опасности.
– Брось оружие! – скомандовал Клинт. Голос его заметно дрожал, но рука, державшая револьвер, была тверда как скала.
– Клинт, что ты делаешь? – спросила Рэйчел, ошеломленная таким внезапным поворотом событий.
– Отойди, Рэйчел, – коротко бросил Уэсли. – Его разыскивают за убийства, и я беру его под стражу.
Тайри, не отрываясь, смотрел на Уэсли, прикидывая, успеет ли поднять револьвер и выстрелить, прежде чем шериф нажмет на курок. Шансы его были невелики, и все же надежда оставалась. Ведь Клинт в этом деле был еще зеленый новичок и, возможно, вовсе бы не решился на такой отчаянный шаг. Но, подумав, Тайри отказался от этой мысли. Он не мог бы застрелить Уэсли на глазах у Рэйчел, не мог сделать так, чтобы любовь в глазах Рэйчел сменилась отвращением. Ведь он убил бы человека, к которому она питала привязанность.
И все же Тайри не выпустил «кольта» из рук. И то, что он медлил, нервировало Уэсли. Бессознательно Клинт нажал на курок. И был так же изумлен, как и все остальные, когда прозвучал выстрел. Пуля прошла слишком высоко, пропахав неглубокую борозду вдоль левой руки Тайри.
Ощутив боль в руке, Тайри, бормоча ругательства, выронил «кольт».
С минуту шериф тупо смотрел на кровь, закапавшую на землю. А потом ухмыльнулся во весь рот. Черт возьми, ему все-таки удалось! Теперь Логан Тайри в его руках.
Чрезвычайно довольный собой, Уэсли вытащил из заднего кармана пару наручников.
– Подойди-ка сюда, Тайри, – приказал он отрывисто.
Но реакции на свою команду не дождался.
– Клинт Уэсли, не знаю, что ты себе вообразил, – с укором сказала Рэйчел, – но я никогда не прощу тебя. Никогда, пока жива!
– Мне жаль, что ты так настроена, Рэйчел, – заметил Клинт. – Я всего лишь выполняю свою работу. Сюда, Тайри!
– Если я тебе нужен, подойди и возьми меня, – вызывающе ответил Тайри. И лицо Уэсли утратило малую толику самодовольства.
Раскрасневшийся и несколько взволнованный шериф сам поднялся на крыльцо и защелкнул на руках Тайри наручники, потом поднял его револьвер и засунул его за пояс своих штанов. Поняв, что все кончено, он испустил глубокий вздох облегчения: Тайри безоружен, и руки его скованы наручниками!
Несколькими минутами позже двое всадников бок о бок ехали по дороге в Йеллоу-Крик. Рэйчел смотрела им вслед, слишком потрясенная тем, что случилось. Потом печальная улыбка осветила ее лицо. Кто бы мог подумать, что у Клинта хватит отваги арестовать Тайри?
– Ладно, мистер Уэсли, – сказала она. – Вы его арестовали, но удержать его надолго не в ваших силах!
Тюрьма в Йеллоу-Крик представляла собой красное кирпичное здание, зажатое между китайской прачечной Чонга и редакцией местной газеты. Здание было приземистым и длинным, с двумя узкими оконцами, выходившими на улицу, и крепкой дубовой дверью.
Войдя, Уэсли сделал знак, чтобы узник последовал за ним в блок, где располагались камеры, и открыл дверь первой из них. С гримасой отвращения Тайри вошел в нее и едва приметно содрогнулся, когда дверь за ним захлопнулась и раздался лязг железного засова.
Клинт Уэсли повернул ключ в замке и вздохнул с облегчением. Дело было сделано, и, черт возьми, это сделал он! Выходя из блока, где были расположены камеры, он весело насвистывал.
Тайри смотрел в крошечное забранное тяжелой решеткой оконце и вспоминал тюрьму Юмы: высокая серая стена, убогая камера, злобные охранники, свист плети… Долгие дни и еще более долгие ночи. Несъедобная пища, тепловатая зеленая от слизи вода.
Он вышагивал по крошечной камере взад и вперед, как тигр по клетке.
Он прекрасно понимал, как это случилось. Черт бы побрал Аннабеллу Уэлш! И черт бы побрал его собственную глупость! Он должен был догадаться, что она выполнит свою угрозу. Она, конечно же, передала шерифу подписанное Тайри признание. Теперь ей осталось только ждать, когда его повесят. Он представил Аннабеллу, стоящую в первых рядах зевак и любующуюся тем, как он дергается в петле!
Тихонько чертыхнувшись, он остановился. Хождение по камере не принесет ему пользы, и он растянулся на узкой тюремной постели, занимавшей почти все пространство камеры. Но только на несколько минут. Потом снова вскочил и принялся шагать взад-вперед.
Пришел доктор, чтобы перевязать его рану, и сказал, что она заживет через несколько недель. Уэсли улыбнулся, а Тайри нахмурился. Если Уэсли удастся добиться своего, то Тайри не дождется, пока заживет рана.
Тайри снова шагал по помещению, когда дверь блока, где располагались камеры, распахнулась, и, спотыкаясь, вошел Клинт Уэсли. Лицо шерифа было пепельно-серым, руки, поднятые над головой, заметно дрожали. За спиной Клинта стояли двое самых безжалостных убийц из числа наемников Аннабеллы.
Хорхе втолкнул Уэсли в пустую камеру, ткнув его револьвером в грудь, и искоса поглядел на напарника.
Уэсли задержал дыхание и закрыл глаза, ожидая, что сейчас прозвучит команда размазать его по стене.
Но Начо покачал головой, и Хорхе удовольствовался тем, что ударил шерифа так, что тот потерял сознание, а затем пятясь вышел и запер за собой дверь.
Тайри стоял посреди камеры, ожидая решения своей судьбы и чувствуя, что в горле у него образовался тугой ком, когда открылась дверь, вошел Начо и ткнул револьвером в живот Тайри. Хорхе тем временем защелкнул наручники за спиной Тайри и вытолкнул его из камеры.
Серый жеребец стоял на улице возле здания тюрьмы бок о бок с двумя другими лошадьми. Хорхе заставил Тайри сесть в седло, взял поводья в руку, и кавалькада выехала из Йеллоу-Крик и бодрой рысью направилась в сторону Койотова холма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88