– Помогите! – вновь закричала она и сейчас же различила голоса наверху.
– Смотри, кум. Лохматый снова поймал бродяжку. Ату ее, мой славный страж, ату!
Анна больше не кричала. Ей следовало молить Бога, чтобы эти люди не спустили на нее пса. Она поискала глазами какое-нибудь оружие, но, ничего не найдя, попыталась продвинуться вдоль стены. Пес тут же оказался рядом, и ей ничего не оставалось, как сидеть, забившись в угол и ожидая, чем закончится эта травля.
Наконец зрителям, наблюдавшим сверху, все это надоело. Сквозь слезы Анна видела фигуры двух мужчин с дубинками в руках, которые спустились во двор. Один из них оттащил за ошейник пса. Другой приблизился и пнул Анну ногой.
– Эй ты, ну-ка вставай!
Но, как только Анна пошевелилась, он обрушил на нее свою дубинку, и она, отчаянно закричав, снова рухнула на землю.
– Эй, Гуго, погоди! – произнес другой голос. В глаза ударил свет фонаря. Кто-то схватил Анну за волосы и рывком приподнял ей голову.
– О, да это же совсем девчонка! И смотри, какая хорошенькая!
Первый мужчина невнятно пробормотал:
– Эй, смотри, Дикон, чтобы эти слова не услышала твоя благоверная. Вон она идет.
– Черт побери, Гуго! Если бы мы были здесь одни, я бы оставил девчонку для себя.
Анна щурилась на свет фонаря. Подоспели еще какие-то люди. Перепачканная с ног до головы, со свисающими на лицо прядями волос, в превратившемся в лохмотья платье она представляла собой жалкое зрелище. Тем не менее державший фонарь – тот, кого назвали Диконом, – смотрел на нее с состраданием. Собравшись с духом, Анна протянула к нему руки.
– Сжальтесь надо мной, я не хотела ничего дурного! Отпустите меня!
– Эй, тварь! Ты чего липнешь к моему мужу! – раздался из темноты визгливый женский голос. – А ты отойди от нее, чертов потаскун! Надо сейчас же позвать констеблей и сдать им эту проклятую воровку.
У Анны все похолодело внутри. Если она попадет в лапы властям, непременно кто-нибудь опознает ее.
– Нет! – закричала она, падая на колени. – Взываю к вашему милосердию! Отпустите меня. Я ничего не украла, я даже не знала, куда ведет проход, по которому я пришла.
– Как же! Спой эту песенку страже. А ты чего смотришь? Иди и кликни кого-нибудь.
– Нет!
И тут Анна решилась на отчаянный шаг. Ей не оставалось ничего другого.
– Помогите мне, добрые горожане. Я Анна, принцесса Уэльская. Мой отец. Делатель Королей, со дня на день должен вернуться в Лондон, и он щедро вознаградит тех, кто был добр ко мне.
Ее слова потонули в неудержимом хохоте. Анна отшатнулась. Они не верили ей! Они и вообразить не могли, что эта грязная, смердящая нищенка – не кто иной, как сиятельная принцесса Англии!
– О, да она еще и помешанная! – хохотал поначалу пожалевший ее Дикон. – Принцесса! Надо же! Ее высочество этим вечером травили собаками! Ох-хо-хо!
Его жена, сгибаясь от смеха, выкрикнула:
– Гоните ее в три шеи!.Пусть себе катится. Принцесса! Дайте ей добрый пинок, и пусть проваливает.
Кто-то схватил Анну за шиворот и поволок через темные закоулки. Вокруг все еще смеялись. Она получила удар по спине, женщины дергали ее за волосы, и наконец ее вышвырнули на улицу, как нашкодившего Щенка.
Дверь захлопнулась, и Анна осталась в одиночестве.
Несмотря на перенесенное унижение, она испытывала огромное облегчение. Ведь если этим людям ничего не известно о побеге принцессы Уэльской, значит, весть еще не распространилась, и у нее есть надежда выбраться из города.
Только теперь она почувствовала, как замерзла. Было так холодно, что у нее изо рта шел пар. Прихрамывая, она двинулась в сторону Соборной площади. На улицах все еще было людно. Почтенные горожане расходились по домам. Мальчишки с короткими дубинками в руках носились по улицам, изображая рыцарей Алой и Белой Роз, то там, то здесь еще звучали обрывки музыки, но все чаще слышались звуки захлопываемых ставен, задвигаемых засовов.
На площади перед собором Святого Павла пылал большой костер, вокруг которого толпились гуляки. Стуча зубами от холода, принцесса тянулась к огню, чтобы хоть немного обогреться. Но едва она приблизилась, ее словно громом поразило. У костра говорили о ней. – Да я сам ее видел! – запальчиво выкрикивал тощий подмастерье, размахивая руками. – Ее едва не схватили люди короля, но этот ее чертов пес кинулся на лучников, как сатана, а потом такая давка началась! Клянусь кишками Люцифера, меня самого едва в реку не столкнули. А когда собаку наконец закололи, дочки Невиля и след простыл.
– И все-то ты врешь, Майкл! – возражал Другой. – Я стоял в карауле у Тауэра и сам своими глазами видел, как принцесса отплывала на континент к супругу.
– Ну, значит, она уже вернулась. Я видел ее так же ясно, как тебя. Провалиться мне на этом месте, если я лгу. Ее узнала какая-то леди, да и констебли, поди, не дураки, а им очень хотелось схватить ее. Думаю, ее и сейчас ищут. Тому, кто поможет изловить принцессу, достанется славная награда.
Анна сидела, скорчившись у самого огня, боясь поднять голову. Подмастерья с пеной у рта спорили о ней, а она была рядом, и никто не узнавал в ней, грязной и оборванной нищенке, ту великолепную госпожу, что приезжала со свитой слушать мессу в соборе Святого Павла и которую все они шумно приветствовали.
Рядом раздалось бряцание оружия. Анна осталась сидеть, хотя большинство из присутствующих и поднялись на ноги. Приближался ночной дозор.
– Пора тушить огонь. Праздник кончился, расходитесь по домам.
– Одну минуту, сэр Томкинс, – обратился к возглавлявшему караул офицеру подмастерье Майкл. – Вы знаете меня, я из квартала оружейников. Не слыхали ли вы, что леди Анна Невиль внезапно объявилась в Лондоне и сейчас ее разыскивают по всему городу?
Раздувшись от важности, страж порядка оглядел собравшихся.
– Это так. И тот, кто укажет место, где она скрывается, лично от меня получит целый фунт. А теперь поживее расходитесь.
Кучка людей стала неспешно рассеиваться, и Анна вместе с другими побрела куда-то в темноту переулков. Прямо перед ней заплетал длинными ногами Майкл-подмастерье, твердя своему приятелю:
– Ты слыхал, что сказал этот надутый скряга Томкинс! Он готов расстаться с целым фунтом. А ведь у него ведра воды под дождем не выпросишь. Ставлю свою голову против десяти пенни, что в награду за поимку принцессы назначено не меньше пятнадцати фунтов чистым золотом!
Негромко переговариваясь, они скрылись за углом, а Анна без сил опустилась на истертые ступени какого-то крыльца. Куда идти? Все ворота Сити уже заперты, а значит, ей не выбраться из города. Нестерпимо болела укушенная нога. Приподняв край платья, принцесса ахнула. Кожа висела клочьями, белый шелковый чулок был весь в крови, которая уже начала свертываться. Бархатный башмачок совсем намок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110