Теперь и им представился случай узнать ее в новом для себя облике.
В ней было что-то от кошки — грация, поступь. Едва ли можно было сказать, что Алексис шла, нет, она скорее кралась, как крадется пантера. Когда она оглянулась, все увидели, как засветились ее глаза, отражавшие желтоватый лунный свет. Каждый возрадовался про себя, что ее гнев не обращен на него.
Том проводил Алексис к Дэвидсону. Она позволила ему сопровождать себя только для того, чтобы не задерживаться надолго возле ошалелого привратника. Том остановился в дверях, хмуро глядя на своего капитана, в то время как Алексис, стоя на пороге, обводила лица онемевших мужчин своими желтыми глазами.
Впервые Клод видел Алексис такой, какой она, наверное, должна была быть во время взятия британского фрегата. Каждая клетка ее тела источала энергию. Не сразу он осознал, что Алексис стоит неподвижно. Все в ней выдавало напряженное ожидание: яростный блеск глаз, вздувающиеся желваки на туго натянутых скулах. Черный наряд подчеркивал ее силу, а ее шарф — шелк цвета крови, воспринимался как символ возмездия.
Как только Клод отпустил Тома, ее жестом пригласили сесть. Тем временем Хоув поднялся со своего места и пошел закрыть окно, не забыв как следует задвинуть защелку. Алексис звонко рассмеялась.
— Похоже, вы готовы воспринимать меня всерьез, сенатор.
— Это касается всех здесь присутствующих, капитан Денти, — заметил Клод, усаживаясь напротив Алексис.
— Насчет вас я не сомневаюсь, — парировала Алексис. — Благодарю за прием, устроенный у волнолома. Я должна была догадаться о вашей предусмотрительности.
— Я предупреждал.
— Верно. Но я полагала, что ловить меня будете лично вы, без посредников.
— Как вам удалось попасть в дом? За ужином вы были одеты в голубое, если память мне не изменяет.
В зеленых глазах Клода загорелись искорки смеха. Создавалось впечатление, что их в комнате только двое — остальные не в счет. Алексис улыбнулась.
— Я просто сообщила Тому и остальным, что мы идем домой. Затем по решетке я поднялась на второй этаж, переоделась и послушно явилась сюда.
— Трудно поверить, капитан Денти, — сказал Грэнджерс, решив, что с него довольно их семейной беседы.
— Что именно вас смущает в моем объяснении? — с невинным видом спросила Алексис. — Вам трудно поверить в то, что я способна забраться на второй этаж по решетке? Или в то, что я переоделась? Или в то, что я полна чувства раскаяния?
— В последнее, капитан! — ответил Грэнджерс, которого все это начинало раздражать.
— Отлично, вижу, что здесь кое-что изменилось с тех пор, как я покинула ваше общество.
Алексис обвела взглядом присутствующих и только затем спросила:
— Итак, чего вы хотите?
Ей сообщили, что в ее распоряжение будет предоставлен корабль. Фрегат, военное сторожевое судно — все, что она пожелает.
— У меня уже есть корабль, и он меня устраивает.
Ей обещали дать чрезвычайно высокий пост, на что Алексис ответила, что и так является капитаном, а выше звания на корабле нет.
Ей пообещали дать самых лучших моряков, на выбор.
— У меня есть команда, другой мне не надо.
Тогда ей сказали, что она будет прощена.
— Я не прошу прощения. Я не совершила никакого преступления ни против вас, ни против вашей страны.
Наконец выяснилось, что за все, что ей предлагается, она должна всего лишь ставить их в известность о перемещениях британских судов.
— Меня интересует перемещение только одного судна.
И тут Алексис прозрачно намекнули о том, что Лафитт был бы существенным подспорьем в их борьбе с Британией.
— Это так, — она не стала спорить.
Алексис объяснили, почему этот пират не подпускал к себе американские власти.
— Я тоже не позволяла британцам приближаться к своему кораблю.
Она должна будет сообщить Лафитту условия, на которых ему может быть дана амнистия. Договор будет подписан в Вашингтоне.
— Я не стану этого делать.
Все время разговора Клод не спускал с Алексис глаз, в то время как она старательно избегала его взгляда. Она сидела откинувшись, вытянув вперед руку — ровную черную стрелу, и только кончиками пальцев касалась края столешницы, словно боялась испачкаться. Во всей ее позе читалась непреклонная решимость. Она не собиралась ни у кого ничего просить. Другую руку она держала на коленях, и Клод постоянно опасался, что сейчас она взметнется вверх и ударит кого-то из них по щеке.
Но, отвечая отказом на очередное предложение, Алексис ни разу не потеряла самообладания. В черном наряде она выглядела великолепно. Серебряное колье контрастировало с золотистым оттенком открытой шеи. Бриллианты втягивали в себя свет ламп, удерживали его в себе, а затем выплескивали в быстрых вспышках, стоило ей лишь чуть повернуть голову.
Клод не мог мыслить иными категориями, кроме как любовью и ненавистью. Он ненавидел их за то, что они заставляли ее делать. Он любил ее за то, что она швыряет их предложения им в лицо.
— Я не собираюсь ничего передавать Лафитту, — в очередной раз, уже устало заявила Алексис.
Беннет тряхнул головой, в недоумении глядя на нее.
— Но почему нет?
Алексис встала и уперлась в стол обеими руками. Она четко и ясно объяснила им, почему Лафитт не станет им помогать, по крайней мере сейчас. Она повторила то же, что некоторое время назад сказала Клоду.
— Подождите, — закончила она. — Он сам к вам придет. Он сам предложит помощь. Не будьте упрямцами и примите реальность такой, какая она есть.
Ричард Грэнджерс со стаканом бренди в руках, вальяжно развалившись на стуле, спросил:
— Вы в самом деле так считаете? Отчего? Не оттого ли, что он помог вам вернуться домой и сейчас помогает процветанию вашей фирмы тем, что делает для вас приятное исключение, не нападая на ваши суда? Вы все это говорите, потому что он ваш друг?
— Я говорю так, потому что это правда.
— Но он ваш друг.
— Это не имеет никакого отношения к делу.
Хоув зажег еще одну сигару.
— Вы представляете, что с вами произойдет, если вы откажетесь помогать нам?
— Я еще не отказала вам. Пока, — поправила она Хоува. — Но должна сказать, что ни на каких условиях не соглашусь участвовать в поимке Лафитта. Я откажусь помогать вам, если выяснится, что под помощью вы имеете в виду именно это.
Алексис обошла свой стул и положила руки на его обитую кожей спинку.
— Все или ничего, — заявил Хоув.
— Черт побери, сенатор! — воскликнул Клод. Он видел, как Алексис вздрогнула, услышав его голос. — Дайте ей договорить! Дайте ей сказать, что она хочет для вас сделать!
— Я давно ждал, когда вы встанете на ее защиту. Это случилось позже, чем я предполагал, капитан.
— Я не защищаю ее. Она не нуждается в моей защите. Но она заслуживает того, чтобы ей дали возможность сообщить ее условия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
В ней было что-то от кошки — грация, поступь. Едва ли можно было сказать, что Алексис шла, нет, она скорее кралась, как крадется пантера. Когда она оглянулась, все увидели, как засветились ее глаза, отражавшие желтоватый лунный свет. Каждый возрадовался про себя, что ее гнев не обращен на него.
Том проводил Алексис к Дэвидсону. Она позволила ему сопровождать себя только для того, чтобы не задерживаться надолго возле ошалелого привратника. Том остановился в дверях, хмуро глядя на своего капитана, в то время как Алексис, стоя на пороге, обводила лица онемевших мужчин своими желтыми глазами.
Впервые Клод видел Алексис такой, какой она, наверное, должна была быть во время взятия британского фрегата. Каждая клетка ее тела источала энергию. Не сразу он осознал, что Алексис стоит неподвижно. Все в ней выдавало напряженное ожидание: яростный блеск глаз, вздувающиеся желваки на туго натянутых скулах. Черный наряд подчеркивал ее силу, а ее шарф — шелк цвета крови, воспринимался как символ возмездия.
Как только Клод отпустил Тома, ее жестом пригласили сесть. Тем временем Хоув поднялся со своего места и пошел закрыть окно, не забыв как следует задвинуть защелку. Алексис звонко рассмеялась.
— Похоже, вы готовы воспринимать меня всерьез, сенатор.
— Это касается всех здесь присутствующих, капитан Денти, — заметил Клод, усаживаясь напротив Алексис.
— Насчет вас я не сомневаюсь, — парировала Алексис. — Благодарю за прием, устроенный у волнолома. Я должна была догадаться о вашей предусмотрительности.
— Я предупреждал.
— Верно. Но я полагала, что ловить меня будете лично вы, без посредников.
— Как вам удалось попасть в дом? За ужином вы были одеты в голубое, если память мне не изменяет.
В зеленых глазах Клода загорелись искорки смеха. Создавалось впечатление, что их в комнате только двое — остальные не в счет. Алексис улыбнулась.
— Я просто сообщила Тому и остальным, что мы идем домой. Затем по решетке я поднялась на второй этаж, переоделась и послушно явилась сюда.
— Трудно поверить, капитан Денти, — сказал Грэнджерс, решив, что с него довольно их семейной беседы.
— Что именно вас смущает в моем объяснении? — с невинным видом спросила Алексис. — Вам трудно поверить в то, что я способна забраться на второй этаж по решетке? Или в то, что я переоделась? Или в то, что я полна чувства раскаяния?
— В последнее, капитан! — ответил Грэнджерс, которого все это начинало раздражать.
— Отлично, вижу, что здесь кое-что изменилось с тех пор, как я покинула ваше общество.
Алексис обвела взглядом присутствующих и только затем спросила:
— Итак, чего вы хотите?
Ей сообщили, что в ее распоряжение будет предоставлен корабль. Фрегат, военное сторожевое судно — все, что она пожелает.
— У меня уже есть корабль, и он меня устраивает.
Ей обещали дать чрезвычайно высокий пост, на что Алексис ответила, что и так является капитаном, а выше звания на корабле нет.
Ей пообещали дать самых лучших моряков, на выбор.
— У меня есть команда, другой мне не надо.
Тогда ей сказали, что она будет прощена.
— Я не прошу прощения. Я не совершила никакого преступления ни против вас, ни против вашей страны.
Наконец выяснилось, что за все, что ей предлагается, она должна всего лишь ставить их в известность о перемещениях британских судов.
— Меня интересует перемещение только одного судна.
И тут Алексис прозрачно намекнули о том, что Лафитт был бы существенным подспорьем в их борьбе с Британией.
— Это так, — она не стала спорить.
Алексис объяснили, почему этот пират не подпускал к себе американские власти.
— Я тоже не позволяла британцам приближаться к своему кораблю.
Она должна будет сообщить Лафитту условия, на которых ему может быть дана амнистия. Договор будет подписан в Вашингтоне.
— Я не стану этого делать.
Все время разговора Клод не спускал с Алексис глаз, в то время как она старательно избегала его взгляда. Она сидела откинувшись, вытянув вперед руку — ровную черную стрелу, и только кончиками пальцев касалась края столешницы, словно боялась испачкаться. Во всей ее позе читалась непреклонная решимость. Она не собиралась ни у кого ничего просить. Другую руку она держала на коленях, и Клод постоянно опасался, что сейчас она взметнется вверх и ударит кого-то из них по щеке.
Но, отвечая отказом на очередное предложение, Алексис ни разу не потеряла самообладания. В черном наряде она выглядела великолепно. Серебряное колье контрастировало с золотистым оттенком открытой шеи. Бриллианты втягивали в себя свет ламп, удерживали его в себе, а затем выплескивали в быстрых вспышках, стоило ей лишь чуть повернуть голову.
Клод не мог мыслить иными категориями, кроме как любовью и ненавистью. Он ненавидел их за то, что они заставляли ее делать. Он любил ее за то, что она швыряет их предложения им в лицо.
— Я не собираюсь ничего передавать Лафитту, — в очередной раз, уже устало заявила Алексис.
Беннет тряхнул головой, в недоумении глядя на нее.
— Но почему нет?
Алексис встала и уперлась в стол обеими руками. Она четко и ясно объяснила им, почему Лафитт не станет им помогать, по крайней мере сейчас. Она повторила то же, что некоторое время назад сказала Клоду.
— Подождите, — закончила она. — Он сам к вам придет. Он сам предложит помощь. Не будьте упрямцами и примите реальность такой, какая она есть.
Ричард Грэнджерс со стаканом бренди в руках, вальяжно развалившись на стуле, спросил:
— Вы в самом деле так считаете? Отчего? Не оттого ли, что он помог вам вернуться домой и сейчас помогает процветанию вашей фирмы тем, что делает для вас приятное исключение, не нападая на ваши суда? Вы все это говорите, потому что он ваш друг?
— Я говорю так, потому что это правда.
— Но он ваш друг.
— Это не имеет никакого отношения к делу.
Хоув зажег еще одну сигару.
— Вы представляете, что с вами произойдет, если вы откажетесь помогать нам?
— Я еще не отказала вам. Пока, — поправила она Хоува. — Но должна сказать, что ни на каких условиях не соглашусь участвовать в поимке Лафитта. Я откажусь помогать вам, если выяснится, что под помощью вы имеете в виду именно это.
Алексис обошла свой стул и положила руки на его обитую кожей спинку.
— Все или ничего, — заявил Хоув.
— Черт побери, сенатор! — воскликнул Клод. Он видел, как Алексис вздрогнула, услышав его голос. — Дайте ей договорить! Дайте ей сказать, что она хочет для вас сделать!
— Я давно ждал, когда вы встанете на ее защиту. Это случилось позже, чем я предполагал, капитан.
— Я не защищаю ее. Она не нуждается в моей защите. Но она заслуживает того, чтобы ей дали возможность сообщить ее условия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138