Это задело ее, особенно потому, что он уже начинал вызывать в ней очень сильный интерес. По крайней мере до этой минуты.
– Видите ли, я женщина, – напомнила она ему. – Вполне естественно, что особы моего пола тянутся к мужчинам.
– Ясно, что этим мужчинам вы тоже нравитесь. И уже некоторые из них до безумия влюблены в вас. И это только те, о которых я знаю. Я с содроганием думаю, сколько еще страдающих особей мужского пола может появиться здесь.
– Влюбленность – еще не любовь! – сказала она, теряя терпение. – Я говорила вам, что выйду за человека, который полюбит меня. Возможно, лорд Монтроуз и лорд Хей влюблены в меня, но я уверена, они меня не любят.
– Они, черт бы их побрал, увлечены вами настолько, что устроили драку в джентльменском клубе! – прорычал Йен. – А для меня все это кончилось синяком!
– Santo cielo! – воскликнула она, ее собственное раздражение возрастало, отражаясь на ее лице. Как всегда, впадая в ярость, Лючия чувствовала, что английский не способен выразить ее чувства, и переходила на родной язык. – Во все времена мужчины дрались из-за женщин, – по-итальянски сказала она. – Так же, как мальчишки дерутся из-за игрушек.
– Я думаю, что игрушки – это лорд Хей и лорд Монтроуз, – ответил он тоже по-итальянски. – Ваши игрушки.
– Это несправедливо!
– Разве? Хей думает, что вы выйдете за него замуж.
– Я никогда не принимала его предложения!
Он, упершись в бока, сердито посмотрел на нее.
– Тогда, Бога ради, скажите, зачем вам понадобилось целовать его?
– Он попросил меня выйти за него, а я знала, что должна выйти за кого-нибудь замуж, поэтому решила, что мне следует хотя бы подумать над его предложением. Но конечно же, я не могла согласиться на брак с мужчиной, не узнав, как он целуется.
– Конечно, нет.
– Вот мне и пришлось поцеловать его и узнать, смогу ли я когда-нибудь полюбить его. Но нет, после этого поцелуя я поняла, что не выйду за него.
Йен уставился на нее, не веря своим ушам.
– Вы хотите сказать, что поцеловали его ради своего рода дурацкого эксперимента?
– А вы бы женились на женщине, не поцеловав ее сначала? – Она покачала головой, с грустью глядя на него. – Если это так, боюсь, вы безнадежны, англичанин.
Йен схватился за волосы.
– А вы не можете взять да и выйти за него замуж. – почти с отчаянием спросил он. – Тогда я мог бы заняться простыми дипломатическими проблемами. Такими, как турки или греки. Я хочу сказать, что вы сумели бы научить беднягу целоваться, не правда ли?
Она пришла в ужас. Одна мысль, что ей пришлось бы терпеть мокрые, холодные, как рыба, губы Хея до конца своих дней, вызывала у нее тошноту. Должно быть, ее чувства отразились на ее лице, потому что Йен тяжело вздохнул.
– Оставим это, – пробормотал он. – Я понимаю, не стоит и надеяться.
– Я заслуживаю мужа, который умеет целоваться, упрямо настаивала она.
– Так вот что ожидает меня в эти оставшиеся три дели? Вы намерены проверить умение целоваться каждого холостяка в Лондоне?
От этих слов раздражение Лючии сменилось взрывом гнева.
– Я ничего этого не просила! – воскликнула она. – Hе я заявляла, что должна выйти замуж и шести недель вполне достаточно, чтобы найти мужа! Это сделал мой отец.
– Тут уж ничего не поделаешь. Да и вы сами постарались создать такую ситуацию своим поведением в прошлом.
Ее не смутили ни упомянутые им факты, ни неодобрение, с которым он произнес эти слова.
– Мы говорим о моей жизни, моем будущем, и оказывается, что я единственная, кто думает, что это заслуживает серьезного рассмотрения!
С каждым произнесенным словом Лючию все сильнее охватывало отчаяние и ярость от совершенно невероятного положения, в которое ее поставили. Ее гнев выплеснулся наружу.
Лючия огляделась, и ей на глаза попалась стоявшая на столике в холле, рядом с подносом для визитных карточек, ваза с дюжиной красных гвоздик, которые накануне прислал лорд Уолфорд. Лючия выхватила букет из вазы и угрожающе замахнулась на Йена.
– Вы представляете мне мужчин, словно они шляпы в лавке модистки, – сказала она, ударяя его по плечу букетом, с которого капала вода, – так что вы не можете понять меня, что я обращаюсь с ними так, как будто примериваю их. Взять вот этого? Нет, он мне не подходит. Может, этого? Нет, он мне не нравится. А как насчет этого? Нет, мне не по вкусу его поцелуи.
Произнося эту речь, она подчеркивала слова ударами по его голове и плечам.
– Мой отец дает деньги, – возмущенно продолжала она – а вы приводите мне мужчин на продажу. Я не хочу покупать мужчину так, как покупают шляпу!
Йен отмахивался от букета, с которым она нападала на него, как от назойливой мухи.
– Черт побери, женщина, прекратите колотить меня этой идиотской штукой! Сегодня меня уже достаточно побили благодаря вам.
Однако она нанесла свой самый удачный удар, прямо по голове, жалея, что не может проломить его крепкий мужской череп. Она отступила, готовясь к следующему нападению.
– Сейчас мне бы хотелось по-настоящему причинить вам боль, англичанин.
– Мне? – Он презрительно взглянул на жалкие поломанные стебли, которые она держала в руке. – Если вы этого хотите, мисс Валенти, то разумнее было бы воспользоваться чем-то более внушительным, чем пучок гвоздик.
Она не обратила внимания на его слова.
– Моему отцу наплевать на то, чего я хочу. Вам же тоже безразлично. Я единственная, кто защищает мои интересы, и то, что я делаю, справедливо!
– Интересы? Вы, кажется, несколько дней назад очень интересовались Монтроузом. Затем вы подумали, не нужен ли вам Хей. Может быть, в какой-то момент вы даже хотели меня, но очевидно, я был всего лишь еще одним экспериментом в области поцелуев!
– Какие поцелуи? – Она снова ударила его. – Разве это был поцелуй? Это произошло так быстро, что я не уверена, было ли это на самом деле!
Он вырвал букет из ее рук.
– В отличие от ваших снедаемых любовью поклонников мне не нравится, когда на мне играют, как на испанской гитаре, – сказал он, круша пальцами гвоздики, и мне не доставляет удовольствия слушать, как эти мужчины страдают от любви к вам, словно жалкие мальчишки. И еще я не в восторге, когда меня бьют кулаком по лицу.
– Это не моя вина!
– Черта с два, не ваша! – Его глаза сверкнули, и он in бросил гвоздики в сторону.
Он подошел к ней ближе, почти вплотную, и заговорил быстро и яростно по-итальянски.
– Вы манипулируете мужчинами, сами не понимая, что делаете. Они умные, обычно рассудительные британские джентльмены, а вы доводите их до такого состояния, что из-за вас они становятся настоящими дураками, в то время как вам совершенно наплевать на любого из них.
Перед такой вспышкой неукротимой великолепной ярости даже Лючия была вынуждена отступить. Она сделала несколько шагов назад, затем остановилась и чуть приподняла подбородок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70