– Выпейте, – коротко бросил он. Девушка уловила резкий запах виски.
– Я не пью такие крепкие напитки, – поморщилась она, отталкивая флягу.
– Это поможет вам прийти в себя. Я не хочу, чтобы вы упали в обморок. Впереди еще целая ночь.
От этого прозрачного намека Софи бросило в дрожь. Она молча взяла флягу и с опаской поднесла к губам. Виски обожгло ей горло. Софи закашлялась, но почти сразу же, к своему удивлению, ощутила мягкий вкус напитка, а по телу разлилось приятное тепло. Она сделала еще глоток, снова закашлялась, и новая волна тепла согрела грудь. Напряжение немного отпустило ее, дыхание выровнялось.
– Мне уже лучше. Спасибо, – поблагодарила она.
– Полегче, – проворчал горец, когда Софи поднесла к губам фляжку в третий раз. Он взял у нее виски, глотнул сам, спрятал флягу в складках своего пледа, а затем протянул ей руку.
– Отказавшись от его помощи, Софи поднялась сама, хотя ноги у нее по-прежнему слегка подгибались. И все же виски придало ей немного сил.
– Что теперь? – вяло поинтересовалась она.
– Идем со мной, – отозвался он, беря ее за локоть.
Глава 6
Новобрачная отстала и дернула за веревку, чтобы привлечь внимание Коннора. Макферсон замедлил шаг и обернулся. Их путь лежал в замок Глендун. Коннор шел довольно быстро, а девушка едва не падала от усталости. Ее изможденный вид тревожил Коннора, но ему хотелось как можно скорее привести Кэтрин в безопасное место.
– Мне холодно, – пожаловалась она. – Я устала. Мои туфли порвались, юбки намокли. И я хочу есть. К тому же я не знаю, куда вы меня ведете. Откровенно говоря, я даже не представляю себе, кто вы такой! – Последние слова она выпалила, уже не в силах сдержать охватившую ее ярость.
Положив одну руку на эфес меча, Коннор сжал веревку другой.
– Думаю, вы хотите немного отдохнуть.
– Я хочу домой.
– Это невозможно.
– Тогда отведите меня к себе домой, чтобы я смогла отдохнуть. Одна, – добавила она, бросив на своего спутника хмурый взгляд.
– У меня нет дома.
Коннор и сам не знал, зачем это сказал. Обычно он ни с кем не делился своими мыслями, никому не рассказывал о своей жизни и о своих чувствах. Очень немногие знали о его делах и могли заглянуть в его сердце.
– Никакого? – поразилась новобрачная. – Даже у разбойника и вора должен быть свой дом. Наверняка и у вас есть какая-нибудь хижина или пещера.
– Есть одно место, где я обычно бываю, но я не называю его домом.
– Если там есть стены и очаг, то оно вполне сойдет, – сварливо проворчала девушка. – Мне просто нужно где-то поспать, почувствовать себя в безопасности. И еще я хочу чашку чаю.
Чаю? Может, она ждет, что он заварит ей чай, разотрет уставшие ноги и споет колыбельную перед сном?
Коннор достал из складок пледа фляжку с виски.
– А пока нам обоим не помешает сделать глоток uisge beatha. Только чуть-чуть, – предупредил горец.
Она с готовностью схватила флягу и поднесла к губам. Взяв флягу из рук Кэтрин, Коннор глотнул виски сам и вытер губы тыльной стороной ладони.
И они снова тронулись в путь. Пленница ускорила шаг и догнала Коннора, так что связывавшая их веревка повисла.
– Простите меня, мистер Макферсон, – смущенно произнесла она. – Я стараюсь сдерживать свою вспыльчивость.
– Ну, особого беспокойства она вам, похоже, не доставляет, – сухо заметил Коннор.
Кэтрин Маккарран смотрела на него широко открытыми глазами. Ее прическа окончательно растрепалась, волосы свободно рассыпались по плечам. Не выдержав ее обреченного взгляда, Коннор хмуро отвел глаза. Его и так терзало чувство вины.
– И все же простите меня, пожалуйста. Вы были ко мне так добры. Я это ценю.
Коннор растерянно заморгал. Извинения девушки казались искренними. Не зная, что сказать в ответ, он опустил глаза и промолчал, испытывая мучительную неловкость оттого, что ведет свою спутницу на веревке.
– Нам осталось идти совсем недолго, – заметил он. – Меньше двух миль.
Она вздохнула, отбросила назад волосы и побрела дальше. Истерзанная и изможденная, она не утратила своего природного очарования. От Кэтрин по-прежнему исходил удивительный внутренний свет, которым так восхищался Коннор.
– Мистер Макферсон, мне нужно передохнуть. В противном случае вам придется волочь меня остаток пути на этой ужасной веревке или тащить на себе, словно мешок с шерстью.
Коннор замер.
– Если вам нужно остановиться, здесь поблизости есть кусты. Видите, вон те, покрытые цветами? Там легко можно уединиться.
– Я не имела в виду… впрочем, хорошо. Но я же не могу пойти туда вместе с вами. Развяжите меня, пожалуйста. – Она вытянула вперед связанную руку. Коннор помедлил, но принялся развязывать узлы.
– Если выдумаете убежать…
– Я прекрасно знаю, что вы сделаете. Спасибо, – прошептала она, когда веревка немного ослабела. – Вы очень добры.
Макферсон смерил девушку настороженным взглядом, не выпуская из рук ее запястья.
– Уж больно вы любите благодарить, даже когда в этом нет нужды.
– Меня учили быть вежливой. В монастыре обращали особое внимание на то, чтобы воспитанницы всякий раз выражали свою признательность. Теперь это вошло у меня в привычку.
– В монастыре? – удивленно переспросил Коннор.
– Мой отец был изгнан из Шотландии много лет назад. Мы с братом и сестрой получили образование во Франции и Фландрии. Девочки в нашей семье ходили в монастырскую школу.
– Теперь понятно. – Кейт и Роберт Маккарраны вернулись в Шотландию пару лет назад. «А еще ведь одна их сестра осталась в монастыре», – вдруг вспомнил Коннор. – Я тоже провел некоторое время во Франции, – признался он. – Многие шотландцы-якобиты предпочли на время перебраться туда или в Рим, ко двору Якова Стюарта.
– Это правда, – согласилась новобрачная, пока похититель развязывал веревку. – А где ваш дом, сэр?
Коннор справился с узлом, но вопрос девушки заставил его мгновенно замкнуться в себе. Ему не хотелось рассказывать ей о своем детстве в Киннолл-Хаусе. Признаваться, что когда-то он был наследником виконта, что его отец лишился земель, принадлежащих теперь сэру Генри Кэмпбеллу. Тому самому, который мог бы сделать Кэтрин Софию Маккарран хозяйкой Киннолла.
Теперь у Коннора не осталось ничего, кроме пустого титула. Он женился на Кэтрин отчасти ради того, чтобы досадить сэру Генри, но ему нечего было предложить своей молодой жене. У него не было даже дома. Рядом с ней, изысканной и утонченной, он вдруг особенно остро почувствовал себя жалким и никчемным. Но Макферсон не собирался искать жалости и сочувствия, рассказывая девушке свою печальную историю. Никакие свалившиеся на его голову несчастья не смогли бы отнять у Киннолла его гордость.
Кожа ее казалась такой нежной, что у Коннора захватило дух. Развязав веревку, он спрятал ее в складках пледа и потер запястье девушки там, где краснел след от пеньки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85